Искусство вкуса. Кулинарная история человечества - Мерри Уайт

настолько жестким, что его приходилось перед едой размачивать в вине, и он сильно отличался от хлеба богачей, изготовленного из более тонкой пшеничной муки. Когда паломничества набрали популярность, многие паломники стали носить на шее раковину морского гребешка – символ святого Иакова. Существует мнение, что из этих раковин паломники ели пищу, которую им подносили: каши, например, брали не более одной раковины. Вне зависимости от того, правда это или нет, многие паломники действительно привозили домой такие раковины в качестве сувениров.

В том, что касается пищи и тела, в паломнических практиках имелись свои парадоксы, как имелись они и в христианском теологическом контексте, в рамках которого паломничество формировалось. Сам процесс принятия пищи для средневековых христиан обладал религиозным значением, в основном потому, что прямо с момента возникновения христианства его последователи отмежевались от иудеев, отказавшись от еврейских пищевых ограничений. У евреев определенные животные считались некошерными, мясное отделялось от молочного, соблюдались строгие правила забоя животных; христиане же считали, что духовная жизнь ни в коей мере не зависит от соблюдения подобных ритуалов. Павел (по рождению Савл Тарсянин, еврей) выступал против законов кашрута как одного из неоправданных иудейских ограничений[57]. Тем не менее тело и его потребности имели значение для христиан. Пища и секс отвлекали от благочестия, и способом умерить оба эти аппетита считались посты. Как пишет Кэролайн Уокер Байнум, посты – особенно для женщин – считались способом «склонить тело к добродетели»[58].

В средневековом христианском календаре было очень много постов – обычно в такие дни предполагалось не полное воздержание, а ограничения в питании. Тем не менее некоторые продукты – хлеб и вино – считались необходимыми для проведения христианского обряда причастия – ритуала, который был предназначен для установления связи с божественным. Прихожане вкушали кровь (примечательно, что у евреев кровь считалась запретной пищей) и плоть своего спасителя, совершая таинство пресуществления. Хотя христиане и отказались от еврейских диетических ограничений, они тем не менее продолжали есть пищу, важную для их духовной жизни. Хлеб был повсеместно распространенным, хотя и неоднозначным символом. В проповеди, произнесенной в IV веке, святой Августин сравнивает духовное становление христианина с процессом изготовления дрожжевого хлеба из «зерна», которым служит верующий: «Когда из тебя изгоняют дьявола, тебя „перемалывают“. При таинстве крещения „заквашивают“. Когда дается тебе огонь Святого Духа, тебя „выпекают“»[59]. Как отдельное зерно становится частью целого каравая, так и христиане обретают единение в теле Христа – того самого хлеба, который потом и вкушают.

Паломники-христиане часто постились перед тем, как отправиться в путь (в отличие от героев Чосера, которые пускаются в дорогу после обильной трапезы), и давали обет аскезы и умерщвления плоти. Что примечательно, аскеза необязательно предполагала отказ от вкусной еды по дороге. Может показаться ироничным, что знаменитое французское блюдо coquilles St-Jacque («ракушка Святого Иакова») готовится с винно-сливочным соусом: морской гребешок тушат в сливочном масле, заливают сливочным соусом прямо в раковине и так подают на стол, – но паломникам иногда и в самом деле выпадали очень вкусные трапезы. В трактирах подавали простые блюда: холодное мясо, сыр, хлеб (крестьянский или несколько лучше), жаркое или даже средневековый вариант современного супа минестроне из овощей и фасоли. Иногда паломникам пекли эмпанады – закрытые пирожки с мясом, рыбой или овощами. Это были предки современных эмпанадас, дешевые и удобные в путешествиях. В каждом трактире паломники обнаруживали пиво, которое в те времена служило символом здоровья и гостеприимства. Из других напитков имелись вино (доступное по всей Европе), а также местные напитки, такие как пуаре (ферментированный грушевый сок), мед или, во Франции, пикет (piquette) – разновидность кислого вина[60]. В монастырях паломникам – вернее, тем из них, кто пользовался в пути гостеприимством того или иного религиозного ордена, – подавали пиво.

У пива несколько независимых источников возникновения. Оно практически спонтанно появилось по всему миру – от областей, примыкающих к африканской Сахаре, до Исландии. Некоторые археологи даже считают, что пиво придумали раньше хлеба и, по сути, квасной хлеб ведет свое происхождение именно от него (в отличие от пресного хлеба, такого как лаваш, чапати и маца), поскольку натуральные дрожжи, присутствующие в воздухе, запускали в сырой муке или в жидкостях процесс ферментации. Полученное в результате пиво могло служить основой для хлеба и использоваться в качестве закваски. Свидетельства о существовании пивных напитков и посуды, в которой их изготавливали и подавали на стол, были обнаружены при археологических раскопках в Месопотамии и в Египте додинастического периода. Существуют также древнеегипетские статуэтки, на которых женщины месят ячмень для изготовления пива, и данные о том, что для сладости и сохранности в пиво добавляли мед. В Египте, к югу от Сахары, в Латинской Америке и во многих других частях древнего мира пиво (и прочие подобные напитки) традиционно изготавливали женщины: они пережевывали зерна, выплевывали их в общий сосуд, после чего жидкость, ферментированная слюной, несколько дней настаивалась; потом ее процеживали и подавали на стол.

Хмель в пиво первыми добавили, скорее всего, монахи-бенедиктинцы, создав все те специфические оттенки вкуса, которые мы ассоциируем с этим напитком[61]. Да и в любом случае у бенедиктинцев давняя связь с пивом. Покровителем пивоваров во Франции был назначен святой Арнольд Суассонский (ок. 1040–1087), аббат и епископ-бенедиктинец. Его обычно изображают в митре епископа и с вилами, которые использовались для размешивания сусла, пока пиво бродило. Еще при жизни святой Арнольд заметил, что те, кто пьет много эля, реже заболевают, чем непьющие. Согласно одной из легенд, он заставил своих прихожан пить пиво вместо воды и тем самым спас их от чумы. Впрочем, тот факт, что пиво во всех смыслах было полезнее воды, историкам однозначно доказать не удалось.

Пивом, как считалось, нельзя напиться допьяна. Его в основном не доводили до высокой крепости (и тогда оно часто называлось «малым пивом»), так что его можно было пить, не теряя координации. В средневековой Европе за здоровье семей, как правило, отвечали женщины, и им хватало мудрости поить детей этим «малым пивом». Надо отметить, что пиво не производилось промышленным или ремесленным способом. Приготовление пива было обычной частью домашнего хозяйства, или, иными словами, женской работой.

Пиво и эль можно изготавливать почти из любого зерна, однако ячмень (среди достоинств которого еще и бóльшая, чем у пшеницы, морозоустойчивость) давно вышел на первое место у большинства европейских пивоваров. Другими общепринятыми основными ингредиентами являются хмель и дрожжи. Ячмень сперва «солодят», то есть замачивают и проращивают – на этой стадии он обогащается крахмалом.