Первые корейские семьи Южно-Уссурийского края - Валентин Пак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О культуре, опрятности корейцев в быту и в земледелии писал академик С.И. Коржинский: «Характер сельского хозяйства корейцев не представляет каких-либо особых отличий от хозяйства казаков или русских крестьян, но имеет основу, глубоко гнездящуюся в характере корейцев и придающую своеобразный колорит всему строю их жизни. В то время как во всех чертах хозяйства и быта казаков выражается, прежде всего, стремление к широте и простору и пренебрежение ко всему мелкому, у корейцев мы видим совершенно иные тенденции, именно стремление к интенсивности, любовь к кропотливому труду, порядку и аккуратности. Эти тенденции присущи их натуре, их духу и определяют все их поступки, весь характер их деятельности. В силу их кореец и не заботится о постоянном расширении своих запашек, но старается, возможно лучше обработать свои небольшие участки, вознаграждающие его труды. И в устройстве его жилищ, и во всем быту – те же черты его скрупулезной, кропотливой натуры всюду кладут печать какого-то благоустройства, порядка, опрятности и известного комфорта. Во всем видны культурные привычки, выработанные веками и органически сросшиеся с его природою».
Во многих опубликованных источниках исследователи отмечали своеобразие расположения и обустройства крестьянских дворов в пределах корейских селений, выражающееся, прежде всего, в большой их разбросанности и значительном удалении друг от друга. Так, в статье Н.А. Насекина «Корейцы Приамурского края» сообщалось, что усадьбы в корейских селениях не образуют сплошную улицу а располагаются обособленно и с таким расчетом, чтобы огород и поля прилегали непосредственно к усадьбе. Расположение усадеб-хуторов на расстоянии 100–300 метров друг от друга имело свои удобства, как в хозяйственном отношении, так и на случай пожаров.
Особенности обустройства типичного корейского селения можно представить на примере описания Тизинхе, которое посетил Д.Н. Шрейдер в 1896 году: «Внешний вид деревни не похож на деревни европейского типа. Только при въезде в нее я видел несколько фанз очень низких, с окнами, затянутыми промасленной бумагой, стоящих прямо на улице. Это фанзы наиболее богатых корейцев, которым принадлежали поля, виденные мною за полчаса перед тем. Хозяйств с такими отдаленными полями (на 1–2 версты от фанзы) я насчитал совсем немного: всего 5–6 из 70, из которых состояло корейское поселение. Обыкновенно же фанзы корейцев средней зажиточности и фанзы беднейших корейцев, которые совершенно лишены живого инвентаря и вынуждены затрачивать массу ручного труда на обработку и уборку полей, расположены близ самих полей, чаще же всего они находятся в центре самого поля, либо обнесенного забором, либо обсаженного высокой, достигающей более сажени вышины кукурузой. При незначительных размерах корейских полей деревня напоминает благодаря этому ряд симметрично расположенных друг возле друга на небольшом расстоянии дач.
Приблизительно в центре деревни стояла фанза корейского старшины, единственного человека, кое-как говорящего здесь по-русски <… >.
В усадьбе его, имевшей, как и все прочие, форму правильного четырехугольника, мы застали в самом разгаре работы по обмолачиванию недавно сжатой буды, сложенной круглыми стогами, в тысячу снопов каждый.
В самой середине усадьбы близ фанзы был установлен небольшой жернов около одной сажени в диаметре. По жернову катался каменный каток, прикрепленный одним концом к стержню, вставленному в центр жернова (что дозволяло ему катиться, но не допускало ему скатываться на землю) и приводимый в движение ослом, у которого глаза были завязаны грязной тряпкой. Старый кореец медленно подсыпал на жернов буды, которая, попадая под каменный каток, лишалась своей оболочки. Отсюда зерно пересыпали на стоявшую рядом примитивную веялку где шелуха окончательно отделялась от зерен.
Не в далеком расстоянии от веялки один кореец обмолачивал цепами гаолян. Цепы эти отличаются от обыкновенных тем, что "било” их состоит из 3 тонких палок (а не одной), расположенных параллельно друг к другу в одной плоскости».
Жилища корейцев, поселившихся в Южно-Уссурийском крае, имели характерные особенности, отличавшие их от типичных азиатских строений – японских и китайских домов. Главная черта корейских жилищ – это отсутствие прямых углов. Как отмечал Н.А. Насекин, «округленность и мягкость архитектурных форм составляют самое характеристическое свойство всех корейских построек – от углов стен и крыш до узора на плетнях. Быть может, в этом отразился характер корейца как человека, его природные свойства и качества».
Дворы корейских усадеб обычно ограждались узорчато сплетенным из травы забором. Плетеные стены домов, покрытые глиной, имели хорошую прочность, решетчатые окна оклеивались изнутри белой промасленной бумагой. Двери в корейских домах были раздвижными, они крепились сверху и снизу в особых пазах-желобах. Крыши на всех корейских постройках были покрыты соломой и укреплены от порывов ветра травяной веревочной сеткой. Для обогрева своих жилищ корейцы использовали оригинальную систему отопления, совмещенную с очагом для приготовления пищи. Внутри домов, в центре, делалось квадратное углубление, где в одной стороне устраивалась печь-кухня. Дым и горячий воздух из очага уходил через систему горизонтальных труб, проложенных под глиняным полом, что позволяло предохранять пол от сырости и равномерно распространять тепло по всему дому. Выводная дымовая труба, располагавшаяся в нескольких шагах от дома и представлявшая собой толстый деревянный столб с высверленной сердцевиной, по высоте соответствовала верхнему гребню крыши.
В корейских домах Посьетского района обычным было совмещение под одной крышей помещений для жилья и для домашнего скота, эти помещения разделялись несплошной деревянной перегородкой. В другихрайонах Южно-Уссурийского края домашний скот имел отдельные помещения во дворе. Жилая часть корейских домов разгораживалась передвижными перегородками, с помощью которых можно было увеличивать или уменьшать число комнат, делать их разными по площади в зависимости от семейных надобностей. Полы в жилых комнатах устилались циновками, на которых обитатели жилищ располагались на ночной отдых, укрываясь ватными одеялами. Изголовьем для отдыхающих служили специальные валики, наполненные мякиной. После ночного отдыха все постельные принадлежности убирались в особую комнатку – чулан или в сундуки, стоящие один на другом.
Домашняя утварь в корейских домах состояла из посуды для приготовления пищи, из посуды для еды и столиков, на которых подавались все блюда. Каждому обедающему полагался отдельный столик, они были разными по форме: круглыми, четырехугольными и восьмиугольными, высотой 0,35 м, максимальной шириной 0,45 м. Основной посудой для приготовления пищи были котлы 2 видов. Большие чугунные котлы для варки чумизы, бобов и др. злаков, емкостью до 5 ведер, были укреплены кирпичной кладкой и имели постоянное местоположение, таких котлов в каждом корейском доме было 2. Для варки мяса использовались подвижные медные, железные и чугунные котлы меньших размеров, емкостью от одного стакана до 1А
