Шарада - Руслан Каштанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Колодец самопознания неисчерпаем. В нем нет дна. Только лишь огромное ничто, звездное и холодное.
Временами я стараюсь собрать все, что удалось отыскать, на что-то случайно наткнуться, остановиться, разглядеть с разных сторон (бывало, я расставлял заметки, чтобы не забыть этот отрезок пути); но этот титанический, и ничем невосполнимый труд, не вел ни к чему конкретному.
Я состоял из дихотомий. Из разных точек вселенной. Во мне бушевали противоречия и терялись смыслы. Остановиться на каком-то одном жизненном отрезке, и апеллировать несгибаемыми принципами, заведомо виделось мне явным ограничением.
Мужчина должен развиваться. Он не может постоянно оставаться ветреным юнцом.
Что сможет сделать этот «молодой простак» в дряблой шкуре алкоголика, когда наступит нужный момент? Начнет ли он действовать? Или будет продолжать топтаться на одном месте (как это было обычно)? Кого он убедит в своих интересах? Кто поверит этому типу?..
Нет, мы должны уметь смотреть шире. Жизнь одна. Разгадать эту загадку неподвластно никому. Но у нас есть шанс заглядывать за ширмы. Завоевывать новые земли. Быть постоянными первооткрывателями.
И смотреть при этом в свою бездну без ожиданий того, что там когда-нибудь забрезжит свет.
Весь этот внутренний шторм удовлетворял меня.
Меня разрывало на половины, и я почти поддавался, перевоплощаясь чаще, чем того требовало общество от человека; иногда даже чаще, чем было нужно.
Знатоки отправили бы меня работать в театр. Развлекать публику, примеряя на себя разные образы.
Но меня интересуют совсем другие двери; и я вхож в них.
За ними есть все, что мне нужно.
Я смотрю на Запад, и мне улыбается благо цивилизации; смотрю на Восток – и перед глазами вечная неизменность бесконечности.
Я straight, gay и bi. Когда как в постели я, скорее всего, один.
Я одновременно люблю секс, и я же асексуален. Мне привычно ощущать себя на седьмом небе от удовольствия, и испытывать стыд за грех, границы которого всегда размыты для меня.
Я безработный. Но мое хобби высоко оплачивается.
Я воин и миротворец.
Я друг, и я же враг.
Меня любят и опасаются.
Во мне свет и тьма.
Во мне мир.
Во мне война.
Разрушение и смерть.
Покой и созидание.
Я хочу войны.
Я хочу мира…
Эпизод 4
Тим Призывает Свою Смерть
Момент того, как я нашел такси и сел в машину, оказался упущенным. Он остался позади, за стеной тумана. Там, где остались проблески сознания и временного самоконтроля.
Я очнулся, заметив, как ярко горит фонарь, много ярче остальных вдоль дороги. Я встретил этот луч света еще за десятки метров, затем поздоровался с ним, когда мы проезжали мимо, и уже в следующий момент я провожал его отражение в зеркале за окном.
–В городе темно, – вдруг сказал таксист; парень, не многим старше меня. – Лет десять назад, когда мы с отцом ехали по ночным дорогам, мне казалось, что весь город сияет. Всё в огне! Чертовски красиво! Безусловно, многое в том возрасте мне виделось красивым…
…И бабушкин дом, где я проводил лето. И клумбы с цветами вокруг подъезда, за которыми так усидчиво ухаживала соседка. И новая машина, взамен старой, – неожиданное приобретение родителей…
–Куда мы едем? – спросил я у него. – Я не узнаю эти улицы.
–Ты многого не знаешь об этом городе. Об этом месте Потому что ты не отсюда. Ты чужой. И здесь тебе никогда и ничего не сможет стать родным.
Более того, я сам этого не хотел. Сопротивление получало все, что, по природе своей, желало идентификации со мной: люди, места отдыха, рабочий стол, фонетический и вкусовой набор индустриального города, и многое другое, что попросту оставалось без внимания. Мне думалось, что это был единственно верный шаг, чтобы сохранить свою преданность тому, от чего уже давно хотелось отдалиться. Уже много дней и долгих часов я стоял на распутье. Две дороги: та, и эта… Одна из постоянных проблем заключалось в том, что прошлое невозможно было отменить. Оно постоянно всплывало во снах… Многое из того, что вытесняется силой, приходит снова, когда наступает очередной финал бодрствования.
–Мы не способны отпустить часть себя, – сказал таксист. – Это самообман. Одно из трагичных правил, по которым развивается жизнь. Боль живет вечность. И только через боль мы познаем этот мир.
Каким-то образом, на каждом перекрестке, ему всегда сопутствовал зеленый свет. Поэтому мы никогда не останавливались. Улицы, одна за другой, меняли свой профиль, и ни один из них мне не был знаком. Это был тот момент, когда снова задаешься вопросом: «Для чего же я опять так напился?». Действительно, для чего? Уж точно не для того, чтобы волноваться за проложенный путь до дома, который выбрал долбаный таксист.
Сколько мы уже ехали? Пятнадцать минут? Полчаса? Сколько?
Я кинул взор на панель в поисках часов. Не нашел. Полез в карман, чтобы достать мобильник. Движения были вязкими и тяжелыми. Меня как будто кто-то останавливал.
Лучше не двигайся, говорил этот кто-то. Не напрягайся! Просто расслабься!
И моя тяжелая рука опустилась вглубь сиденья.
–Сейчас ровно три часа ночи, – вновь подал голос таксист. – Кромешная тьма! Ни людей, ни машин! Тишина, да и только! Обожаю!..
–Будни звучат слишком громко? – спросил я у него.
–Когда на небе солнце, то стресс неизбежен! Когда на небе звезды, сам Бог велел смотреть на них и восхищаться!
Я любил смотреть на звезды… На пляже… Под шум морских волн… Это было так давно. И в то же время, это было почти вчера.
Мягкий песчаный берег. Сладкая полутьма. Луна отражается в воде.
Я тогда был не один. Я был…
–Ты отпустил это, – вдруг сказал парень за рулем.
Никакой он не таксист, черт возьми! Хватит надеяться, что этот чел довезет тебя до дома!
Тогда кто он?
–Не нужно об этом думать. Ты ключ к божественному! Это все, что тебе нужно понимать. Ты взойдешь на алтарь, и тем самым даруешь нам иную жизнь!
Выдержав паузу, он добавил:
–Война – отец всего! Ты знаешь об этом!
И мне вдруг показалось, что я до сих пор там, на балконе, а вокруг меня туман, и не видно ни зги. И этот голос… Этот голос…
–Туман рассеется, Тим! Как только ты взойдешь на алтарь! И джунгли больше не будут такими изнуряющими и непроходимыми! Тебе вообще больше не надо будет об этом беспокоиться!
–Куда мы едем? Я хочу знать, куда мы едем!
–Мы направляемся туда, где кончаются твои страхи и переживания. – Он посмотрел на меня. – Ты, наконец, сможешь вернуться домой, Тим!
–Я не хочу возвращаться домой! – твердо ответил я.
В ушах у меня зазвенело. Я начинал паниковать.
Салон вдруг стал наполняться ярким светом, словно где-то в центре зарождалось маленькое солнце. Свет становился ярче, пока не заполнил собой все вокруг.
Ощутив
