Шарада - Руслан Каштанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И это, пожалуй, всё…
Видите ли, мои родители деловые люди. Они бесконечно заняты. Ну, знаете… Работа в большой и серьезной организации, огромный товарооборот и все прочее! Я вижусь с ними редко. Гораздо реже, чем они видят друг друга. Они работают в разных отделах. Но все проблемы решают вместе. Так было всегда.
По большому счету, я завидую им. Они обрели друг друга. Им хорошо вместе. И не я один такого мнения, что им больше никто не нужен в этом мире.
Мне бы тоже хотелось разделить с кем-то свое счастье. Хотя, это мне представляется мало возможным…
–В чем причина этой невозможности?
Я молчу. Пойти дальше своей вынужденной лжи я не могу.
–Это не важно, – уверенно говорю я. – Наверное, это всего лишь заблуждение…
-В твоих глазах нет жизни!
Это были слова моей матери, адресованные мне во время одной из наших дискуссий. Продолжительные препирания могут порождать деструктивную критику. Она сказала это не для того, чтобы задеть меня. Мало того, что в ее словах была правда (и я не смел обижаться на факт); это было следствием благих намерений, которые достоин получить каждый ребенок от своих родителей, какие бы формы эти намерения не обретали.
–Нужен блеск! – добавила она, взмахнув раскрытой ладонью в воздухе. – Стремление! Необходимо обнаружить область, в которой тебе будет интересно! Испытать в своем деле страсть! Почувствовать ритм, в котором ты можешь двигаться!
Неприятная мысль заключалась в том, что в большинстве областей знаний, накопленных за все время существования мира, я почему-то натыкался на пустоту. Я испытывал интерес к жизни как таковой, не более. Если уж речь заходила о деловой страсти, то в последнее время с удовольствием я мог исполнять только пару вещей, – развлекаться и получать наслаждение (очевидно, так я заглушал свои неприятные мысли и чувства).
Естественно, я не мог сказать такое вслух. Я даже с самим собой этого не обсуждал.
Поэтому, как и всегда, я решил отшутиться:
–Если нужен блеск в глазах, я могу закинуться парочкой качественных колес. Эффект будет на лицо. А там уже и ритм, и страсть, и все, что хочешь.
–Тим, сынок, это серьезно.
Подключился отец.
–Через год ты кончишь школу. Ты ведь понимаешь, что это значит?
–Я смогу спокойно бухать?
–А вот и нет. Это значит, что в ближайшие сроки ты должен определиться с тем, что ты будешь делать в будущем. Извини, но так устроен мир.
Я хотел снова сострить, но он меня опередил.
–А если нет, то я устрою тебе проходной конкурс в stand up, раз ты такой остряк! И только попробуй там облажаться!
Его терпение было на пределе. Поэтому мне оставалось только обреченно вздохнуть и согласиться с ним.
Стоит ли говорить, что я всегда хотел быть ближе к ним? Не прятаться от них за второсортным юмором, инъекцию которого мне ввели еще в раннем детстве через телевизионные шоу. Проявлять инициативу. Быть более или менее воспитанным. Принимать общие решения, а не быть препятствием…
Мысль о том, что я был «незапланированным» возникла как-то сама собой. Автоматическая реакция на холодность чувств. Осознание правды подобного рода влекло за собой весьма странные ощущения, идентифицировать которые я так и не решился. Не было никаких обид. Я никого не винил. Только почувствовал, что почерствел. Словно отстранился от всего мира. И как будто повзрослел на пару десятков лет. Жаль, что от этого не прибавилось понимания жизни и ее смыслов, которые я порой искал чуть ли не в каждой запятой.
Благо заключалось в том, что меня оставили. Не выскребли из утробы, и не слили в трубу. В конце концов, не отдали в детский дом (последнее, конечно, было невозможным; не тот случай).
Мне дали шанс познать свет этой жизни. Мои отец и мать приняли и любили меня так, как того им позволяла их душа. Их общность.
Между нами всегда было огромное расстояние. Долгие часы пути с одного полушария на другое. С одного конца планеты на другой.
И мне чертовски жаль, что им так и не довелось узнать меня настоящего.
Думают ли они об этом? Вспоминают обо мне, как об утраченной части себя?
Ищут ли меня?
Находят ли меня в самих себе?
У нас были неподдельные чувства. Каждый из нас был искренен в своих личных проявлениях. Мы всегда способны были дать друг другу зеленый свет.
Но мы не смогли узнать о себе правду…
Да и стоило ли им знать обо мне правду? Ту правду, которую не ожидаешь услышать; которую не хочется знать; без которой и так все в норме…
К черту все это!
Все было так, как оно должно было быть! Да… Именно так!..
Обещания, данные самому себе, выполняются редко, не правда ли?
Обещать себе что-то, строить планы на длительный срок, и ожидать точного следования его пунктам, как прописной истине. Всё это юмор. Та самая его разновидность, которую предпочитает Бог.
Иными словами, хочешь рассмешить Бога? Расскажи ему о своих планах!
Сколько раз я придавался зароку, – целенаправленно и между делом, – что сокращу употребление спиртного до минимума? Но, проснувшись похмельным утром, воздевал к потолку уставшие глаза, и цинично произносил: «В следующий раз!».
Я частенько обещал себе, что снова вернусь к размеренному образу жизни. К тому образу, который у меня был до совершеннолетия. Я не пил, не кутил, и занимался спортом. Я был менее циничен и более жизнерадостен.
Время изменило меня до неузнаваемости. Я не узнаю самого себя…
Enjoy the life! Девиз уважающего себя студента. Обещание сократить разгул – шаг в пропасть; диалог с пустотой; абсцинентная дрожь.
Когда я перестал давать себе обещания, наступил переломный момент, когда все обещания утратили свою важность; они попросту стали не нужны. Обещать себе что-то было бесполезно…
День стипендии – это день, когда объемы пивного потребления увеличиваются в разы.
Стипендию я обычно сливаю вместе с Диной. Из стипендиатов, дружащих со спиртным, в нашей группе только нас двое. Остальные либо не на гранте, либо предпочитают потратить деньги более практично, нежели заливая их в себя хмельным напитком или чем покрепче.
Мы забираем красиво выплывшие банкноты из проема в банкомате, и направляемся прямиком в наше излюбленное заведение, где разрешено курить там же, где и сидишь, и тратить при этом по самому минимуму. Мы шутим, что эта кафеха словно специально родилась для голодных студентов. Но, по правде, это далеко не так. Здесь бывают все. В особенности курильщики, – в этом плане здесь царит атмосфера взаимопонимания.
После изрядного подпития, у нас начинается дискуссия на тему того, как продолжить вечер (а вместе
