Белая река, черный асфальт - Иосиф Абрамович Гольман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Может, лучше все же аэроплан, – про себя подумала Ольга. – Сорок минут страха, и ты на месте».
Здесь же страха было часов на шесть, что здоровья никак не добавляло.
В пургу они попали сразу перед горами. Налетело, закружило. Свист ветра прорывался даже сквозь рев мотора. В какой-то момент дворники перестали справляться, и водитель увел свой вездеход в дорожный карман при автобусной остановке.
– Пять минут переждем, – сказал он. – Такая свистопляска обычно недолго.
Он достал навигатор, отметил свое положение. Прямо перед горами.
Последний километр равнины, хотя гор в черноте ночи видно по-прежнему не было. Не было видно и машин, ни встречных, ни попутных, – в этих местах к штормовым предупреждениям относятся серьезно.
Очень быстро ветер стал стихать, и поток снега, бросавшегося на ветровое стекло УАЗа, резко уменьшился.
Водитель времени зря не терял, пока стояли, дозаправился из канистры. Мотор в нарушение правил не выключал.
Лучше не сильно нарушить правило, чем потом, если, не дай бог, не удастся запустить движок, всем просто вымерзнуть. Электронный термометр показывал минус пятнадцать.
Чепуха, конечно, по сравнению с бывавшими тут сорока пятью. Но человек слаб. Ему и пятнадцати хватит, если несколько часов он не сможет себя согреть извне. Особенно при сильном ветре, теплоотдача увеличивается в разы.
Машина тронулась и даже разогналась, громыхая скатами по мгновенно образовавшимся снежным застругам. Казалось бы, снег на асфальте – подумаешь, проблема. Однако если его в среднем полметра, да еще и распределен он по полотну крайне неравномерно, вот здесь сразу поймешь, чем УАЗ-469 лучше шестисотого «Мерса».
А дальше случилось почти чудо. Ветер стих полностью! Более того, тучи разошлись! А в освободившемся пространстве засияло «цыганское солнце» – яркий полный круг луны.
– Ну вы нам пургу убрали! – оживился Смирнов-старший. – За это я вам кое-что покажу.
Шеметова, если честно, уже ничего не хотела видеть, кроме гостиничной койки. Неудобной, жестковатой. Зато без пурги, мороза и пропастей.
Вездеход тем временем карабкался по серпантину вверх. Ольга считала, что быстровато. Сидевший же за рулем Александр Витальевич считал, что в самый раз. Он даже радио включил, что свидетельствовало о его уверенности. В конце концов Шеметова успокоилась. Смирновы никак не походили на семью камикадзе, а мерная езда по бесчисленным поворотам приглашала одновременно к двум линиям поведения: потошнить или поспать.
Ольга выбрала вторую.
Проснулась от остановки.
– Что случилось? – всполошилась она. – Мотор заглох?
– Все нормально, – усмехнулся водитель. – Слышите, работает? Пойдемте, я что-то вам покажу. – Он протянул ей большой шерстяной плед. – Только закутайтесь.
Багров от приглашения отказался, только потянулся лениво и переложил тело на другой бок. Осуждения он не заслуживал: в Москве пахал как папа Карло, имел право.
Ольга же повелась. Что они там ей такого могли показать?
Шли буквально шагов пятнадцать. Тут даже скамеечка была, со спинкой. Старший Смирнов галантно смахнул с нее сугробик. Впрочем, Шеметова на нее так и не села. Она как увидела это, так и встала. И больше не шевелилась.
Они стояли на крутом откосе. Справа уходила в черное небо того же цвета скала. Уже метрах в трех от площадки скала и небо полностью сливались.
Сзади дорога с бухтевшим УАЗиком. Его выдавал шум мотора и тускло горевшие подфарники. Дорога обходила их слева и уходила вниз, относительно плавными зигзагами спускаясь в пропасть. А прямо перед ними эта самая пропасть и была.
В пургу ничего бы не заметили. Да и в обычную ночь тоже.
Сегодня же ночь была необычной. Ни ветра, ни снега, ни шума мимо проходящих машин. Зато луна светила так, что можно было читать.
А еще она красиво и объемно подсвечивала уходящую вниз бездну. Не отвесную, как Большой каньон. Но и никоим образом не похожую на обычный, пусть даже высоченный, косогор.
То тут, то там за камни цеплялись сосны.
– И почему я не художник? – прошептала Шеметова. Фотоаппарата у нее с собой тоже не имелось. Однако не было ни малейшего сомнения в том, что эту картину с пропастью, соснами и луной, залившей все вокруг мертвым мощнейшим светом, она не забудет никогда.
– Ну как? – спросил довольный произведенным эффектом Александр Витальевич.
– Спасибо, – только и смогла ответить Ольга.
Лопух Багров так ничего и не увидел. Шеметова даже не стала ему рассказывать. Какой смысл? Как рассказать про миллион тонн серебра, пролитого на черные горы?
После очередных бессчетных налево-направо и спусков-подъемов увидели впереди свет.
– Почти приехали, – сказал Сергей. Они с отцом заметно расслабились, ощущая близкий конец небезопасного приключения.
Вот и придорожная стела с названием города. Тут же дорога раздвоилась. Их, главная, пошла прямо. Боковая, узкая, с плохим крошенным асфальтом полезла наверх, направо.
– Откос, – сказал Александр Витальевич. – Плохое место.
– Почему? – спросил проснувшийся Багров, хотя адвокаты уже слышали про этот район.
– Так сложилось, – усмехнулся тот. – Здесь всегда жили каторжники и алкаши. Уже триста лет.
– А нормальные люди разве здесь не живут? – удивилась Шеметова.
– Нормальные уезжают. Либо превращаются в каторжников и алкашей, – объяснил тот.
Еще через пять минут УАЗик подкатил к гостинице. Тормоза скрипнули, кузов затрясся – точно не «Мерс».
«Зато сколько он жизней спас в горах, в пустынях» – с неожиданной теплотой подумала Ольга. Ей он, конечно, жизнь не спасал, однако прекрасные воспоминания оставил. И в прошлый раз, когда «буханка» возила их познать настоящую Башкирию. И в этот с внеплановой остановкой по случаю полнолуния.
Шеметовой всегда нравилась ее жизнь.
И, что необычайно приятно, с каждым прожитым годом все больше и больше.
Глава 12
Белогорск. Райсуд. Багров, Асеев и Угольников. И на эксперта бывает проруха
Процесс возобновился с выступлений сразу двух экспертов. Обоих привезли вертолетами из Уфы.
Зал опять набился полный, внимание к суду не только не падало, но даже нарастало. Немалую роль сыграло упорство московских адвокатов. Хотя теперь уже все напоминало самоподдерживающуюся реакцию: москвичи и их объявления вызвали в городе волну обсуждений дела. Обсуждения дали новые свидетельства. А те, в свою очередь, новый вал дискуссий.
Когда Гареев объявил о начале заседания, ни одного свободного места в зале не имелось.
Припоздавший главред местной газеты был вынужден удовольствоваться стулом, принесенным приставом по указанию Диаса Ильяровича, который, в качестве публичного лица, предпочитал выказывать прессе знаки уважения.
Первым судья вызвал эксперта-медика Равиля Владимировича Асеева. Молодой человек, явно до тридцати, вышел и встал за трибуну с микрофоном. Он волновался, что не могло не радовать Шеметову. Ведь ей предстояло сейчас фактически опровергнуть предложенную суду экспертизу.
Уточнив с Асеевым ритуально-обязательные моменты, судья предоставил слово прокурору.
Тот в лоб и спросил:
– Равиль Владимирович, скажите, пожалуйста, вы по-прежнему считаете, что четверо пострадавших могли быть сбиты машиной подсудимого?
– Я указал в тексте, что травмы характерны для наезда автомобиля на человека, – не совсем по вопросу отвечал эксперт. Его волнение не спадало. – У всех потерпевших, которых я осматривал. Они, несомненно, были сбиты автомобилем.
– Поскольку там оставила следы машина подсудимого, то, следовательно, эти травмы могли быть нанесены именно ЗИЛом Гильдеева. Я правильно вас понял? – дожимал неуверенного в себе эксперта прокурор.
– Видимо, да, – ответил тот.
– У меня вопросов больше нет, – довольный, закончил Милин.
– Есть ли вопросы со стороны защиты? – спросил Диас Ильярович.
– Да, Ваша честь! – хором откликнулись оба. С медэкспертом разговаривать собиралась Шеметова, Олегу Всеволодовичу же предстояло сражаться с автором автотехнической экспертизы.
– Задавайте вопросы, – разрешил судья.
– Уважаемый Равиль Владимирович, – начала адвокат. Она еще ничего не спросила, а тот уже вспотел, бедняга. То ли неопытный совсем, то ли уже знает про свои ошибки. – Скажите, пожалуйста, как так могло получиться, что бампер-перелом у двоих потерпевших почти вдвое выше, чем у остальных?
– Простите? – покраснев, переспросил уфимский эксперт.
