Белая река, черный асфальт - Иосиф Абрамович Гольман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шеметова великодушно не стала его торопить. Это, кстати, было оценено публикой.
– Так что скажете по данному поводу? – повторила она вопрос, когда молчание неприлично затянулось.
– Я не обратил на это внимания, – наконец честно признался тот.
У Ольги с души камень свалился. Человек делает свою работу. Делает, как умеет. И как все работающие, иногда совершает промахи. Важно то, что, осознав промах, человек это признал. Единственная гарантия, что данный промах не повторится.
– Но вы согласны с тем, что удар двоим потерпевшим был нанесен на высоте менее тридцати сантиметров, а третьей и четвертой – более пятидесяти?
– Да, это так, – мотнул головой Равиль Владимирович. Он стал совсем красным и даже машинально расстегнул ставший вдруг тесным ворот рубашки.
– Бывали ли в вашей практике или, может быть, вам известны из других источников случаи, когда одна и та же машина, совершившая наезд, оставляла разновысотные бампер-переломы?
– Нет, мне не известно, – похоже, парень справился с ситуацией. Причем самым правильным способом: сам накосячил, сам исправляет.
– И последний вопрос, – сказала Ольга. Она реально гордилась предстоящим вопросом. Ведь, чтоб понять нестыковку экспертизы, она ломала голову не один день. Ей с самого начала не казалась верной версия, что голову третьей пострадавшей, что в белом платке, разбило зеркалом Гильдеевского ЗИЛа. Не верилось и все тут. Как говорится, интуиция – дитя опыта.
– Скажите, пожалуйста, – при замершем зале начала Шеметова. – Как следует из заключения, Ольга Георгиевна Земельнова могла быть убита ударом зеркала автомобиля подсудимого. При этом был поврежден белый пуховый платок, уже фигурировавший в вещественных доказательствах. Я верно излагаю?
– Верно, – подтвердил Асеев. После того как он сознался в фактической ошибке с высотой переломов, эксперт заметно успокоился и не ждал новых проблем.
– Тогда как объяснить тот факт, что подтвержденный несколькими медицинскими документами рост погибшей женщины – один метр шестьдесят четыре сантиметра. А высота расположения зеркала в нижней, отмечу, точке метр восемьдесят. Как такое могло случиться? Шестнадцать сантиметров должно было остаться между верхней точкой головы погибшей и нижней точкой зеркала промчавшегося автомобиля. Вы можете это объяснить?
– Не могу, – тихо произнес эксперт.
Несмотря на двойную ошибку, Ольга не могла не ощутить к этому человеку уважения. Он мог бы попытаться что-нибудь придумать в оправдание своей версии. Или даже просто сказать – подтверждаю ранее данные показания. И, по большому счету, никто бы ему ничего не сделал.
Однако профессиональная совесть не позволила так поступить. Но та же профессиональная этика Шеметовой требовала довести дело до конца.
– Следует ли понимать, что вы, как эксперт, отказываетесь от утверждения, что Ольга Земельнова была убита зеркалом автомобиля ЗИЛ?
– Отказываюсь, – как перед прыжком в холодную воду, выдохнул тот.
После чего был отпущен бесстрастным Гареевым восвояси.
А вот прокурор никоим образом не был беспристрастен, глядя в спину уходящему эксперту чуть ли не с ненавистью. Но сделать, разумеется, ничего не мог.
Зал, как зачарованный, следил за действом и, казалось, не дышал, боясь спугнуть какое-нибудь новое открытие.
Лишь Гильдеева мало интересовало происходящее в суде. Глядя на него, можно было подумать, что парню без разницы, где прожить следующие тринадцать лет: в общежитии с женой и детьми или в бараке на зоне с зэками.
А Диас Ильярович уже послал секретаря пригласить следующего эксперта. После заседания они должны были одним вертолетом лететь в Уфу.
Этот, сразу видно, был совсем другим человеком. Виктор Петрович Угольников, автор автоэкспертизы, подошел к трибуне с полным ощущением собственной значимости. Подтвердил свои анкетные данные, произнесенные судьей. И приготовился к бою.
Сторона обвинения вопросов не имела, ведь показания эксперта зачитывали ранее и прокурора они вполне устраивали.
Зато Багров жаждал крови. Заранее была развернута уже присутствовавшая в суде огромная схема случившегося дорожно-транспортного происшествия.
– Скажите, пожалуйста, – с разрешения Гареева начал он. – Вы по этой схеме делали заключение? – Адвокат показал рукой на доминирующую над залом картинку.
– Да, по этой. Только на маленьком листе выполненной.
– Насколько маленькой? – уточнил Олег.
– Примерно А4. Она есть же в деле, – отмахнулся тот.
– Но по сути схемы одинаковы? – Багров стремился к максимальной корректности доказательств.
– По сути – да, – не стал спорить Угольников.
– В заключении утверждается, что женщин сбил один и тот же автомобиль, – с полувопросом выступил Олег.
– Именно так. – Эксперт не видел здесь никаких нерешенных проблем.
– Тогда конкретный вопрос. Как считает уважаемый Виктор Петрович: каково было направление удара, пришедшегося на пострадавших?
– Там все написано, прочтите, – откровенно нахамил Угольников, вызвав недоброжелательный ропот зала.
– Виктор Петрович, процессом предусмотрено устное изложение и обсуждение доказательств, – спокойно сказал Гареев.
– Не вопрос, – ответил тот, достал копию своего заключения (это уголовно-процессуальным кодексом не возбраняется) и тупо зачитал его. По мнению эксперта, удар пришелся почти точно с запада на восток, от здания № 8 в сторону здания № 13. Закончив чтение, Угольников посмотрел на Багрова.
Тот не замедлил задать вопрос:
– Допустим, что вы правы. Удар был один и в указанном вами направлении. Но как тогда объяснить, что люди улетели в разных направлениях? – Олег показал рукой на схему, своими размерами сделавшую этот факт очевидным. – У вас есть объяснение этому факту?
– У меня есть заявление, – спокойно сказал тот и, не таясь, посмотрел на часы. – Можно, Ваша честь? – обратился он к Гарееву.
– После ответа на вопрос адвоката, – бесстрастно сказал тот.
– Это и есть ответ адвокату, – ухмыльнулся Виктор Петрович. Затем четко, не торопясь, произнес одну-единственную короткую фразу:
– Я настаиваю на данном заключении и не собираюсь его менять.
Народ откровенно заерзал, дураков-то нет, город довольно образован. Конечно, не спецы по баллистике да ударной биомеханике. Но и не надо быть специалистом: одного взгляда на большую схему достаточно, чтобы понять, что эксперт не прав.
Очевидно было буквально по лицу, что Гареев также не одобряет поведения Угольникова. Впрочем, эксперт имеет юридическое право так поступить.
В отличие от судмедэксперта, здесь у адвокатов нашла коса на камень. Однако это вряд ли можно было считать их поражением. Ставилась цель опорочить экспертизу, прямо обвиняющую их подзащитного. После выступления Угольникова смело можно было сказать, что поставленная цель Багровым выполнена. Заключениям данного эксперта теперь вряд ли кто будет верить.
А неугомонный Олег Всеволодович уже готовился подорвать следующую мину.
Да, в суде успели сказать, что «погибшая от удара зеркала» Ольга Георгиевна Земельнова была на шестнадцать сантиметров ниже, чем располагалась якобы убившая ее часть автомобиля. Но в материалах дела оставались протоколы, в которых Степан Волобуев рассказывал про громкий звонкий удар во время проезда злополучного перекрестка. Теперь настал черед «умереть» и этому козырю прокурора.
Багров непринужденно сообщил напряженно внимавшему залу, что облом барашка крепления зеркала произошел вовсе не вследствие удара о голову потерпевшей, а вследствие его столкновения с дорожным знаком!
Тут же ошарашенному зрителю был продемонстрирован массогабаритный макет знака, то есть выполненный в точном соответствии с ГОСТом. А также вынесены мобильные стенды с еще двумя добротно сделанными картинками. Собственно, «картинкой» было только изображение знака, искусно внесенное на реальную фотографию страшного места.
Теперь было ясно видно, что, с учетом конкретной топографии местности, лопасть знака находилась точно на уровне крепления зеркала!
А чтобы судья и достопочтенная публика не сомневались, жестом фокусника Багров извлек из папки справку, честно полученную в ГИБДД. Именно на этом месте знак и стоял. Сняли его всего несколько месяцев назад.
– Кстати, – улыбнулся Олег Всеволодович, – ровно через неделю после страшной аварии.
Зал взорвался десятками шепотков, слившихся в ровный мерный гул.
Диас Ильярович был вынужден дважды сделать замечание: после первого народ не внял и шептаться не прекратил. Подействовала лишь его прямая угроза немедленно выдворить говорящих, и гул пошел на убыль.
Багров закончил свою сенсацию стандартной просьбой приобщить продемонстрированные материалы и их анализ к делу.
Гареев немедленно отказал. Он имел такое право.
