Белая река, черный асфальт - Иосиф Абрамович Гольман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще один интересный факт – на этот раз точно в тему – был получен и вовсе неожиданно. Их позвала на пироги с малиной семья друзей Ишмурзиных. Завгар, смущаясь, просил не отказать: те реально помогли и объявления развешивать, и показать по местному телевидению репортаж о суде, в котором журналист высказывал обоснованные сомнения в версии обвинения. Да еще и приглашал всех свидетелей поделиться информацией «с целью недопущения осуждения невиновного», так он выразился. Судя по фразе, журналист слабоватенький. Однако в таких делах все решает результат.
Результат же произошел следующим образом.
Багров и Шеметова после очередного судебного заседания пришли на пару часов побаловаться пирогами. Имели очень приятную беседу с пригласившими их супругами. Тема беседы: ни о чем. Такое бывает, и если пироги вкусные, то, как говорится, ничего страшного.
Их сын, полненький очкастый парнишка лет шестнадцати, смотрел на гостей во все глаза.
– Хочешь стать адвокатом? – улыбаясь, спросила его Шеметова.
– Теперь хочу, – сказал он, сглатывая комок, вставший от волнения в горле.
– Куда тебе, Вадик! – улыбнулся отец. – С твоими тройками в наш бы ликбез взяли.
Москвичи уже знали, что ликбезом именовался местный колледж, поставлявший кадры для городка и района. Основная специальность – металлургия. Хотя имелись и другие варианты, применимые также без выезда из Белогорска.
– Просто ему было неинтересно учиться, – заступилась за сына мама. – Найдет свое дело, и пойдут и четверки. – Про пятерки мама почему-то ничего не сказала. Видать, потенциал Вадика среди ближних родственников высоко никогда не котировался.
– Ну вы чего-то парня совсем зачмырили! – не выдержала Шеметова, как известно, защитница по состоянию души.
– Просто надо выбирать кусок по рту. Чтоб, откусив, не подавиться, – спокойно ответил папаша. – И пояснил свою непритязательную мысль: – Это для нас он любимый и единственный. А как нас не будет? Кто станет оплачивать его фантазии? А он все книжки читает и кино смотрит.
– Подход, конечно, правильный, – улыбнулась Ольга. – Но уж слишком серьезный.
– А в жизни разве до шуток? – поддержала мужа супруга. Они вообще были какие-то очень похожие друг на друга: подобранные, сухощавые и очень реалистично мыслящие люди. Сынок же совсем не такой. Толстенький, круглолицый, с живыми глазками. Шеметова зуб была готова поставить, что тихий неспортивный Вадик – вполне романтическая натура. Что ж она, блеска в глазах разглядеть не умеет?
Впрочем, уже через пару минут Вадик и ее, такую проницательную, удивил. Оказалось, что после первых заседаний суда (ну, когда он, насмотревшись на москвичей, решил тоже стать адвокатом) Вадик приступил к изучению Уголовного кодекса РФ.
Задав парню два-три вопроса, Ольга с некоторым смущением поняла, что пацан-одиннадцатиклассник редко употребляемые новеллы закона помнит лучше нее.
– У него всегда была такая память, – успокоил ее папаша.
– И вы его в «ликбез» прочите? – укорила недоверчивого отца адвокат.
– Память – это не профессия. Если только фокусы показывать. От адвоката же анализ ситуации требуется.
– Это точно, – вошел в беседу Багров. И неожиданно повернул ее в практическое русло. – Значит, юристом решил стать, – обратился он к Вадику. Тот согласно кивнул, упрямо посмотрев на улыбающихся родителей. – Вот смотри, какая штука, Вадик, – задушевно начал Олег. – Помнишь, что говорил в суде Степан Волобуев?
– Конечно, – мгновенно отозвался толстячок, посверкивая глазами. – Звонкий удар во время проезда перекрестка. И белая вспышка. Что-то типа вспышки белого цвета, – поправил он сам себя.
– Точно, – подтвердил Багров, подивившись памяти парнишки. – Со звонким ударом, как ты помнишь, разобрались.
– Отлично сработано, – теперь уже подтверждал Вадик. – Я-то сразу понял, что это был дорожный знак. Я там потом ямку нашел, незасыпанную. И блямбу бетонную, куда его втыкали.
– Это я нашел, – даже обиделся Олег Всеволодович. Он не любил, когда у него умыкали победы.
– И я тоже, – спокойно ответил Вадик.
– О’кей, и ты тоже, – Багров был внешне спокоен, но Шеметова видела, что Олег злится. Она прилагала некоторые усилия, чтобы не рассмеяться в голос. Не поделил со школьником приоритет доказательства! Это реально было смешно.
– Короче, твоя задача такова: разберись, пожалуйста, что там такое со вспышкой белой. Что это было? Молния? Провода замкнуло? Кошка пробежала в свете фар? Белую пуховую кофту не предлагать, – твердо закончил он свое задание.
Пацан задумался.
Ольге понравилось, что он не обиделся на жесткий тон и спокойно принял правила игры, столь похожей на жизнь. А еще она почему-то решила, что родители зря беспокоятся за своего мальчика. Этот веселый толстячок, со своими тройками и живыми глазами, вряд ли пропадет в нашей неспокойной жизни.
Гости доели реально вкусные пироги (а точнее, нереально вкусные: Шеметова, несмотря на клятвы и данные самой себе обещания, съела их гораздо больше, чем могла) и подались домой, провожаемые радушными хозяевами.
Затем последовали новые дела и новые встречи, за которыми не самое важное прошлое быстро отползало в какую-то неглавную область мозга.
Прошло два, а может быть три, насыщенных дня.
Багров с Ольгой вышли из здания суда. За ними должна была приехать очередная «инициативная группа», отвезти в гости к местному художнику. В итоге они попали к мастеру на два часа позже. Виновник – все тот же Вадик. Он скромно подошел к парочке московских юристов, смущенно посмотрел на них и сказал: «Я разобрался».
Шеметова отметила про себя, что смущение веселого толстого подростка было не совсем искренним. Ибо тот вполне был горд собой, напоминая адвокату ее собственного друга-конкурента в моменты завершившихся успехом умственных усилий.
– И в чем же ты разобрался? – спросил Багров. Хотя прекрасно понял, в чем разобрался мальчик. Сам же ведь и озадачивал.
– Ну что там белое сверкнуло, – сказал тот, шмыгнув носом.
– И что же сверкнуло? – В Олеге Всеволодовиче максимально наглядно боролись одновременно два чувства. Багров-адвокат страстно желал услышать разгадку, обеляющую его подзащитного. Второй же Багров (или все-таки тот же самый?) заранее ревновал сопливого автора к этой самой разгадке. Ведь если мальчишка решил задачку верно, то и он, Багров, тоже был в состоянии ее разгадать.
– Дом там белый сверкал. Перед которым знак. – Мальчик благоразумно не стал уточнять про знак, чтобы снова не ставить проблему авторства. Но было и так понятно.
– Там дом серый, – прикрыл глаза, чтоб легче представить, Багров. – Полтора этажа. Низ – камень, верх – бревно. И даже не серый, а темно-серый.
– Это сверху, – терпеливо объяснил Вадик. – Я отколупнул. Снизу штукатурка. Белая. Я ж помнил, что там какие-то изменения. Сто раз ездил на плотину купаться. Да и дачка у нас с той стороны города. Он всегда был белый.
– И когда его перекрасили? – быстро спросил Олег. Он уже не хотел соревноваться. В данный момент он хотел срочно приобщить находку к материалам дела.
– Могу сказать, что через два дня после аварии он еще был белым, – ответил тот.
– Откуда такая точность?
– У нас сайт есть. Неофициальный. Любители архитектуры нашего города.
– Понятно, – сказал Багров, хотя пока понятно было далеко не все.
– Я думаю, чтобы перекрасить дом на одной из главных улиц, нужно разрешение архитектурного департамента. Или как он здесь называется. – Это уже Ольга вклинилась. Ведь если данные пацана подтвердятся, то они не только «белую вспышку» Волобуева разгадали. Потому что постепенно выявлялась картина направленных действий по уничтожению улик. А кому нужно уничтожать улики, кроме истинных преступников?
И все же самым главным сейчас было проверить Вадикову находку и закрепить ее документально.
Перед подъехавшими представителями художника извинились, сославшись на срочную производственную необходимость. Те не обиделись, даже предложили для неотложного дела машину.
Адвокаты с удовольствием приняли помощь, и на знакомой полноприводной «буханке» (здесь многие предпочитали этот тип и марку автомобилей) рванули к месту трагедии.
В машине было пять полноценных мест плюс багажный отсек. Все места были заняты: двое от художника, два московских адвоката и один будущий.
