Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

Чтобы покончить с кратким воссозданием атмосферы в восточных провинциях, следует сказать несколько слов по поводу рабочей встречи в Ване в тот же период ноября 1908 г. На ней присутствовали несколько членов Восточного бюро АРФ[343] и трое военных руководителей южных зон — Рубен Тер-Минасян, Ишхан (Никол Микаэлян) и Арам Манукян (эти южные зоны прежде находились под юрисдикцией Восточного бюро, но после июльской революции 1908 г. де-факто оказались под властью стамбульского партийного руководства). На встрече была подтверждена стратегия сотрудничества с младотурками, принятая в 1907 г. на четвертом общепартийном съезде. Были также одобрены более поздние решения о разоружении фидайи и переходе на легальную деятельность, а также о работе над повышением образовательного уровня населения.

Среди самых знаковых партийных фигур проявился в то время любопытный и характерный феномен: они вернулись на родину и, подавая пример другим, отказались от своих политических функций ради работы среди армянского населения. Как сообщает один из них, Симон Заварян, «после двадцати лет борьбы активисты очень нуждались в мире, который теперь возобладал, и в возможности работать легально — они отдались мирной работе всей своей душой»[344]. Так, Заварян вызвался быть школьным инспектором, чтобы преобразовать систему армянского школьного образования в регионе Муш-Сасун[345]. Он внедрял современные методики преподавания, нанимал на работу квалифицированных учителей, создавал деревенские комитеты по управлению местными школами Имея образование сельскохозяйственного инженера, он посвящал часть своей энергии развитию сельского хозяйства. Его обширная корреспонденция дает нам представление о социальной и экономической ситуации в долине Муша и горном Сасуне и сложных отношениях между армянами и курдским населением, оседлым и кочевым[346]. Другой характерный пример — переезд в Ван в 1909 г. партийного интеллектуала Аршака Врамяна, который через несколько лет стал представлять регион в османском парламенте[347].

Несмотря на официальные речи и дружеские декларации представителей КЕП, д-р В. Папазян пишет, что после визита О. Наджи отношения армян с местными властями ухудшились. Он также отмечает, что курды в регионе ненавидят иттихадистов, и ранней осенью вожди племен Хайдаран — «Слепой» Хусейн-паша, Эмин-паша, Мехмед Садык и Муртула-бей (все близкие к армянам) — нанесли ему неожиданный визит в Ване, чтобы обсудить, заслуживает ли нынешний режим доверия[348]. Такие обмены мнениями резюмировали взрывоопасную ситуацию в «племенных провинциях». Консервативные курдские беки, которые в целом удостаивались всяческих почестей при Абдул-Гамиде, теперь с подозрением относились к активистам младотурок, которые разговаривали по-французски с армянскими революционерами и смели нападать на османского суверена и халифа.

С началом в сентябре 1908 г. избирательной кампании по выборам в османский парламент текущие интересы возобладали над всеми остальными. Официальный кандидат АРФ д-р В. Папазян позднее детально описывал то, как были организованы в Ване и окрестных регионах совместные митинги КЕП и АРФ. Кампания привела к почти комичным ситуациям: кандидаты произносили речи в переполненных до предела залах, проповедуя «солидарность» и защищая Конституцию перед знатными армянами, которые страстно ненавидели дашнакских революционеров, и знатными мусульманами, пользующимися дурной славой твердых сторонников прежнего режима[349]. Два кандидата, выдвинутые Иттихадом и АРФ, — крупный землевладелец Тевфик-бей и Папазян — были избраны, чтобы представлять вилайет в парламенте[350].

Чтобы понять, почему КЕП смог доминировать на этих выборах, нам необходимо рассмотреть избирательный закон, который сделал санджак (префектуру), делившийся на казу (супрефектуру) и нагие (коммуну), базой избирательного округа и дал право голоса всем мужчинам, которым исполнилось двадцать пять лет, и старше. Списки для голосования из таких мужчин составлялись имамами, священниками, мухтарами (деревенскими старостами) и другими представителями знати. На основании этих списков мутесариф (префект) решает, сколько депутатов парламента будет избираться от конкретного санджака «в соответствии со следующим принципом: один депутат от санджака, в котором взрослое мужское население составляет от 25 до 75 тысяч; два депутата от 75-125 тысяч и так далее». Кандидатам должно быть не менее тридцати пяти лет, чтобы иметь право баллотироваться. Срок депутатства — четыре года. Государственные служащие и офицеры, в случае избрания в парламент, должны были оставить свои посты[351].

Что придавало этой системе особую вычурность, так это то, что каждая группа из пяти сотен избирателей назначала одного выборщика первой степени, который выбирал, в свою очередь, выборщика второй степени в соответствии с такими количественными критериями: один выборщик на 500–750 избирателей, два — на 750-1250 избирателей и так далее. Затем выборщики второй степени съезжались в административный центр санджака для избрания членов парламента (для этого был необходим кворум в восемьдесят процентов). Как указывал французский дипломат, который описывал эту систему, «применение этих правил привело к серьезным затруднениям[352], что усугубилось абсолютным отсутствием чего-либо похожего на перепись населения». В результате — почти повсеместное недовольство и искажения в распределении парламентских мест.

Два армянских депутата были избраны от столицы — Григор Зограб и Бедрос Халаджян[353], которые не были членами АРФ; Халаджян был членом КЕП. Интересно, что османский конституционный клуб номинировал их обоих 18 сентября тайным голосованием, которое было проведено в клубе[354].

В провинциях не везде кандидаты от АРФ были успешны, несмотря на официальную поддержку со стороны КЕП. В то время как дашнаки одержали победу в Эрзуруме, где были избраны Вардгес [Ованес Серингюнян][355] и Армен Гаро [Гарегин Пастермаджян][356], и в Муше, где победил Кегам Тер-Гарабедян[357], в других регионах партия потеряла поражение. Так, например, от Смирны в парламент прошли Спартал [Степан Спартаки][358] и юрист от младотурок Акоп Бабикян[359]; в Сис/Козане и Киликии победил гнчаковец Мурад [А. Бояджян][360], а д-р Назарет Дагаварян[361] одержал победу в городе Сивас.

Благодаря «разумному» использованию избирательной системы Комитет единения и прогресса одержал полную победу, получив 160 мест в парламенте, считая Бабикяна и Халаджяна, как членов КЕП. Еще более красноречивы следующие цифры: из 288 мест 140 заняли турки, 60 — арабы, 27 — албанцы, 36 — греки, 14 — армяне, 10 — славяне и 4 — евреи. Или по-другому: было избрано 220 мусульман и 46 христиан. 30 процентов депутатов были священнослужителями, еще 30 процентов — крупными землевладельцами, 20 процентов — государственными служащими, и 10 процентов представителями свободных профессий[362]. Триумф Иттихада был подтвержден 17 декабря 1908 г., когда парламент открыл свои двери для новых депутатов после тридцати лет молчания. Он был открыт «тронной речью», с которой выступил Абдул-Гамид, удивленный овацией, которой его встретили депутаты. Младотурки не колеблясь приняли его приглашение на торжественный обед во дворце Йылдыз 31 декабря, последовав примеру новоизбранного