Маргарита - Сергей Васильевич Фокин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каждые полчаса одна группа сменяла другую, чтоб не отморозиться и не свести иммунитет к нулю. Жрать хочется постоянно и с нетерпением ждешь, когда наше стадо поведут на прием пиши. Ждешь уже с того момента, когда тарелка с объедками скользнула по железному, до блеска натертому подоконнику.
Генеральная репетиция, но без присяги, так мы повторили дважды, после чего нас повели на завтрак. После завтрака, с плотно набитым пузом, мы вновь построились у столовой. Вдали, у КПП, виднелись машины, много машин. А еще виднеются тела, которые пробираются через этот необъятный туман. Майор, который был главным по проведению этого мероприятию, замешкался и занервничал, как многие из нас. Он вглядывался в наши лица глазами, в которых отчетливо читалось смятение. А потом громко воскликнул: «Сержант!» Он снова высматривал среди нас контрактника, но явно не увидел его.
– Сержааант! – крикнул он с такой силой, что гул среди нас тут же потух, а его шапка чуть не упала с головы, когда он подался вперед.
– Я! – выбегая из столовой, сержант пробивался сквозь снег, поскальзываясь и путаясь в ногах.
– Сержант! Какой идиот запустил гражданских?!
– Не могу знать!
Я уже неоднократно видел, как отчитывают военнослужащие друг друга, старшие по званию отрываются на младших – как папка сына. Довольно-таки неприятное зрелище, и всем нутром понимаешь, что это потом пойдет по цепочкам и в итоге сорвутся на нас.
– Бегом строиться!
После нескольких команд мы быстро заняли свои позиции перед присягой. Стояли и ждали, обсуждая, как влетит тому, кто стоит на КПП. Народ подтягивался все больше, образуя дугу. Появляются столы напротив каждого взвода и подносят автоматы, только не всем, а тем, кто стоит в первой шеренге. Появились командиры, все заняли свои места, а я по-прежнему ищу глазами своих. Ищу, а сам стою по стойке смирно, голову держу прямо и только глаза носятся из угла в угол.
«Никита!» Дуга была настолько большая, что буквально в трех метрах от нас топтались в каше снега родственники и близкие солдат. Кто-то из толпы опять произнесь по слогам: «Ни-ки-та!»
Некит стоял впереди меня, так как выше, это сейчас, как никогда, оказалось кстати, мне было дозволено вести себя более расслабленно, и я позволил себе повернуть голову на незначительный градус. По сути ничего не поменялось, я не видел края этой толпы, только поменялись лица. Полковник, по совместительству самый главный здесь, продолжал громко наставлять нас и говорить о чем-то с родителями, ведя с ними монолог.
«Ни-ки-та!» Я не хотел в этот раз поворачивать голову, ответственный момент в моей жизни. Но я не смог противиться своему интересу и опять накренил голову ища глазами. «Се-ре-жа!» – почти сразу же раздалось после «Ни-ки-та!» Глаза тут же забегали как шальные. И не зря, я увидел брата, здоровенный мужик, а рядом мама. Каменное лицо переменилось улыбкой, легкой, едва уловимой, у меня никак бы не получилось сохранить безразличие от услышанного и увиденного. Ноги чуть не сорвались в их сторону и меня изрядно качнуло, что я на какое-то мгновение вылез из строя. Я еще никогда так не радовался встречи с ними, как сейчас. Чувствую, как моя улыбка становится все шире, уже почти виднеются зубы. Лев, стоявший по левую руку, одернул меня за бушлат, и я сразу понял, что нас видят, и вновь занял исходную позицию по стойке смирно, смахнув с лица все эмоции. Передо мной вновь затылок Некита. Снег, падающий откуда-то сверху, вновь начал щекотать, так и хочется обтереть все руками.
Не знаю зачем, глаз опять покосился на моих родных. Брат спародировал меня, отчего стало весело, и я опять заулыбался, мама дернула его. Ну брат… хах… всегда умел поднять мне настроение, даже в самом дерьмовом состоянии.
– Начнем торжественную присягу! – вдруг громко произнес командир бригады, и сразу заиграл Гимн РФ, его вступительная часть.
– Поршнев Никита Владимирович!
– Я!
– Выйти из строя для принятия торжественной присяги!
– Есть! – в его голосе чувствовалась дрожь, которой боялся и я. Он зашагал вперед, и теперь я на его месте, меня всего сковало и началась паническая атака, которую надо бы переживать внутри, не показав ее остальным, скрутило живот, а ноги стали ватными, вот срань!
Некит прочел присягу, хотя мы учили ее с ним вместе, переволновался, черт, я тоже не помню! Это напряжение сводит меня с ума. Еще три человека и потом я. Каждый читал хуже предыдущего, и именно читая, последний, Ваня, даже запнулся. Это он там, а стыдно мне. Я пропал!
– Фокин Сергей Васильевич!
– Я! – такого я сам от себя не ожидал, командиры стоявшие по соседству, которые тоже принимали присягу, обернулись на меня, а толпа зашепталась меж собой.
– Выйти из строя для принятия торжественной присяги!
– Есть! – вновь я басово ответил, даже еще громче, и мне показалось, даже было эхо.
Капитан, который собирается принять у меня присягу, заулыбался. Что очень странно для него, ни разу не видел его таким. Это дало мне немного сил и я зашагал уверенно, ни миллиметра в сторону, будто по линейке. Он вручил мне присягу и я обернулся к своим собратьям. У меня получится! Я поправил ком в горле и проглотил его.
– Я, Фокин Сергей Васильевич, торжественно присягаю на верность своему Отечеству – Российской Федерации. Клянусь свято соблюдать Конституцию Российской Федерации, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников. Клянусь достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать свободу, независимость и конституционный строй России, народ и Отечество.
У меня отлетало все от зубов, я даже глазом не повел, будто смог подчинить себя мозг и приказал ему сделать все идеально. Я уже ощущаю восторг публики и офицеров. Обернувшись, я подошел к стойке, где отдал присягу.
– Так держать! – тихо сказал капитан.
Такое ощущение, что я сейчас пробежал километр на спринте, температура под бушлатом сразу поднялась и даже согрелись ноги. Я расписался и вернулся в строй сзади, где снова мог позволить себе расслабиться.
Через полчаса все это закончилось и полковник скомандовал:
– Солдаты! Слушай мою команду! Разойтись!
Все тут же рассыпались, как песочный ком на пляже, который накрыло волной.
– Ну, сынок, молодец! – мама подхватила. – Тебя здесь так научили громко и
