Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лагерь в Бабе — это отдельный случай. Транзитный лагерь был создан в получасе от города еще до притока депортируемых, начавшегося в конце мая 1915 г.; он принимал депортируемых, которые до июля были спешно разбросаны по окружающим арабским деревням. Лагерем руководили каймакам Шафи-бей, который занимал эту должность с 15 октября 1914 по 27 марта 1916 г., и «Севкийятом мемури», Мухаррим-бей. В августе, когда количество депортируемых стало расти, им больше не разрешали селиться в близлежащих арабских деревнях[4165], а держали в концентрационном лагере, созданном Мухарримом. Созданный на глинистом участке, во время дождя лагерь превращался в настоящее озеро. «Палатки погружались в воду и наполнялись снегом», — отмечал выживший, который прибыл в лагерь в конце декабря 1915 г.[4166] В июле и августе население лагеря мгновенно увеличилось по причине прибытия «тысяч вдов без единого взрослого мужчины; они пришли из регионов Армении по Мунбуджской дороге в ужасном состоянии, полуголые… Эти вдовы, а также от десяти до двадцати колонн, прибывшие вслед за ними, были в караванах, в которые входило от пятисот до трех тысяч человек, включая несчастных детей в неописуемо жалком состоянии, напоминавших человеческих монстров»[4167]. Они проследовали своим маршрутом в направлении Алеппо и сирийских пустынь после того как провели в лагере несколько дней или недель. По словам Антоняна, именно в октябре 1915 г. Баб получил статус транзитного лагеря для колонн, прибывающих с севера. Первым начальником лагеря был некий Джафер; вскоре его сменил Шевкет-бей[4168].
С началом зимы и с прибытием депортируемых из лагерей Ислахие и Катма-Азаз эпидемия тифа вспыхнула и в Бабе. Ежедневно здесь умирало от четырехсот до пятисот человек. Каждый день сюда прибывало столько депортируемых, что не хватало колонн, которые отправлялись на юг, чтобы уменьшить население лагеря[4169]. Глава Субдиректората по работе с депортируемыми, Абдуллахад Нури, начальник лагеря, Шевкет-бей, и новый вали Алеппо, Мустафа Абдулхалик, подвергли критике работу каймакама Баба, Шафи-бея, за то, что депортируемых отправляли на юг слишком медленно; это было, вероятно, из-за того, что каймакам вымогал у них деньги. Более решительному начальнику соседнего лагеря Ахтерим, Мухаррим-бею, понадобилось всего два с половиной месяца, чтобы освободить лагерь[4170].
В системе, созданной руководством «Севкийята» с целью продвижения депортируемых из одного лагеря в другой, Баб и Ахтерим в конце осени 1915 г. были последними пунктами на пути в Алеппо. После эвакуации лагерей в Мамуре, Ражо и Катма все депортируемые, прибывавшие с севера, содержались там вместе в санитарных условиях, которые свидетели описывают, как что-то из Данте; это повлекло большое количество смертей. Все говорит о том, что, вынуждая депортируемых жить такими крупными группами, руководство «Севкийята» не имело никакой иной цели, хроме их уничтожения, надеясь на последствия таких огромных концентраций людей и природных явлений. Система, которая, безусловно, была эффективной, тем не менее вызвала нежелательные побочные эффекты, похожие на те, которые наблюдались в северных лагерях. Эпидемии, вспыхнувшие в регионе, захватили гражданское население и армию. Мы знаем, например, что от двадцати до тридцати арабских деревенских жителей ежедневно умирали от брюшного тифа в Бабе зимой 1915/16 г., несмотря на снегопады, которые были необычно сильными для этих южных областей. Руководство «Севкийята», должно быть, поэтому получило категорический приказ улучшить катастрофические санитарные условия, которые они сами искусственно создали. Чтобы исправить бедственное положение, Нури назначил Мухаррима начальником лагеря в Бабе, поручив ему ликвидировать его; для выполнения задачи ему понадобилось несколко месяцев. По словам Арама Антоняна, в январе 1916 г. руководство Алеппо решило «полностью очистить всю провинцию Алеппо от армян». Даже первых депортируемых, которые нашли убежище в деревнях региона, выгнали «и отправили на скотобойни в Дер-эз-Зор». Следует, однако, добавить что деятельности Мухаррима в Бабе само, по себе было недостаточно для того, чтобы воплотить это решение в жизнь. Поэтому Нури-бей назначил себе в помощь военного командира Сулеймана-бея наряду с двумя сотнями погонщиков мулов, а также с каймакамом Мунбуджа, Небихом-беем. Небих «совершил значительный подвиг, за неделю выполнив приказ об отправке всех депортируемых своего региона Алеппо в Мескене», будучи в должности особого представителя [«мемури максус»]. Каймакаму Килиса также была поручена особая миссия. Таким образом, получается, что, предоставив депортируемым возможность селиться по мере сил в деревнях к северу от Алеппо, власти решили отправить их дальше на юг, в Мескене, тем самым не давая им пройти через Алеппо[4171].
По самым скромным подсчетам, от пятидесяти до шестидесяти депортируемых оставили свои жизни в Бабе между октябрем 1915-го и началом весны 1916 г., согласно отчету священника Даджада Арсланяна, который взял на себя обязанность хоронить мертвых в период между концом ноября 1915-го и началом февраля 1916 г.[4172] Эти цифры подтверждают как главный могильщик лагеря, некий Хагоп (могильщикам, набранным из рядов депортируемых, разрешалось оставаться со своими семьями до закрытия лагерей), который насчитал 1209 умерших за два дня, 11 и 12 января 1916 г., так и консул Германии, Рёсслер, который в своем отчете от 9 февраля отметил, что в том же лагере за два дня умерло 1029 человек[4173].
Смертельные ловушки Лале и Тефрисе, расположенные неподалеку, на второстепенной дороге, соединявшей Баб и Мескене без прохода через Алеппо, были, по словам одного из депортируемых, «настоящим кладбищем». Люди, «вероятная продолжительность жизни которых в целом равнялась в лучшем случае нескольким дням», сгонялись сюда «для того, чтобы судьба этих многих тысяч людей решалась подальше от центров». По словам Ованеса Хачеряна, уроженца Бардизага, едва ли двадцать процентов людей, которые прошли через эти лагеря, достигли Мескене[4174]. Этот тип промежуточного лагеря, по сути, представлял собой отрезок заброшенной земли, который контролировался лишь небольшой группой, состоявшей из нескольких ополченцев или жандармов. Это дало возможность сконцентрировать умирающих в одном месте, чтобы властям не пришлось оставлять такое большое количество тел лежащими по обеим сторонам дороги. Имеющаяся в нашем распоряжении информация свидетельствует о том, что эти два места, деятельность которых была тесно связана с деятельностью лагерей в Ахтериме и Бабе, действовали с декабря 1915-го по март 1916 г.
Последний из лагерей, расположенных к северу от Алеппо, Мунбудж, также случай особый, потому что его главной задачей с момента создания было служить местом интернирования армянского духовенства, от простого деревенского священника до предстоятеля епархии. Расположенный в нескольких десятках километров к северо-востоку от Алеппо по пути в Рас-эль-Айн, лагерь был открыт
