Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ерванд Отян, оказавшийся в этом людском потоке в конце ноября 1915 г., сообщает, что, по слухам, которые в то время ходили среди депортируемых, им необходимо было любой ценой остаться в Алеппо и избежать попадания в Дер-эз-Зор и лагеря в Катма и Ражо[4176]. Это свидетельствует не только о том, что информация все-таки ходила среди изгнанных, но также и о том, что некоторые из них все еще были способны избежать судьбы, уготованной им «Севкийятом». Несмотря на расслабленность местных властей, вероятно, мотивированных взятками, которые они получали, некоторые приказы нарушить было трудно. Например, была запрещена продажа билетов на поезда в Алеппо армянам; этот приказ добросовестно соблюдался. В город невозможно было попасть тайно, потому что, как пишет Отян, на каждой железнодорожной станции проводились очень тщательные обыски. Поэтому депортируемым приходилось идти пешком, не заходя в город; еще труднее им было останавливаться в гостиницах, владельцы которых получили строгий приказ не размещать их у себя[4177].
Глава 3
Алеппо, центр системы геноцида и деятельности по оказанию помощи депортируемым
Попасть в Алеппо и найти там убежище для депортируемых было вопросом жизни и смерти. Они надеялись слиться с толпой жителей этого города и воспользоваться помощью, которую им могли оказать армянская община и иностранные дипломаты или миссионеры, жившие там. Что касается властей, то после импровизаций первых нескольких недель, в течение которых тысячи депортируемых просочились в город, они быстро поняли, что было необходимо, если они хотели, чтобы их план уничтожения дал результат, мобилизовать все имеющиеся средства, чтобы закрыть для депортируемых въезд в сирийский мегаполис.
Примерно 5 июня 1915 г. консул Джексон заметил, что несколько потоков депортируемых из Мараша, Зейтуна, Хасанбейли, Османие, Бахче, Аданы, Дёртьёла и Хаджына прибывали в Алеппо пешком и что две тысячи шестьсот беженцев получили разрешение остаться в городе[4178].
Когда Кеворпэ Папазян, главный секретарь архиепископства Аданы и представитель католикоса у Джемаля-паши, проезжал через Алеппо, возвращаясь из Алея в середине июня, он стал свидетелем прибытия первых депортируемых с севера, в основном «женщин и детей от восьми до десяти лет»; они расположились на внутренних дворах церквей и школ, а главным образом, монастыря, принадлежавшего конгрегации Св. Джеймса в Иерусалиме («Хокедун»), Католикос Саак приложил большие усилия, чтоб г облегчить долю депортируемых, даже писал кайзеру Вильгельму по совету консула Германии, Рёсслера. Ежедневно от пятидесяти до семидесяти человек в Алеппо умирали от сыпного или брюшного тифа, несмотря на усилия армянского комитета по оказанию помощи, созданного под руководством Саркиса Джиерджяна для обеспечения депортируемых предметами первой необходимости и медицинской помощью. Эти депортируемые по большей части были в Алеппо только транзитом; полиция следила за тем, чтобы их как можно быстрее отправляли из города[4179]. По словам Рёсслера, эти первые группы изгнанных были рассредоточены по деревням на востоке[4180], вероятно, по инициативе вали Джемаля или его преемника. Только в начале июля американский миссионер Кейт Эйнсли видела колонны, прибывающие в Алеппо, в особенности группы депортируемых из Хаджына[4181].
Переписка депутата парламента Григора Зограба с женой во время его месячного пребывания в Алеппо (с 16 июня по 16 июля 1915 г.), где его сопровождал Вардгес Серингюлян, дает представление о том, что начинало происходить в регионе. Зограб совершенно ясно писал о том, что «занавес опускается»[4182]. Пока Зограб был в Алеппо, Джелаля перевели в Конья, после того как он отказался выполнять приказы, полученные из столицы.
С этого момента события начали развиваться быстрее. Все больше и больше депортируемых ежедневно прибывало в город. По словам американского и немецкого консулов Джексона и Рёсслера, двух людей, которые, несомненно, больше других знали о методах, которые использовало правительство Османской империи в отношении депортируемых армян, власти Алеппо постепенно потеряли контроль над ситуацией. Далее Рёсслер отметил, что не со всеми депортируемыми обращались одинаково, а зависело все от того, откуда они были: киликийцам власти помогали, хотя и не регулярно, тогда как армянам из восточных провинций никакой помощи не оказывалось[4183]. В этих условиях эпидемия холеры, вспыхнувшая в северных лагерях, в сентябре достигла Алеппо, вынудив власти эвакуировать депортируемых из города примерно по четыре-пять тысяч человек в неделю; их грузили в вагоны для перевозки скота или в товарные вагоны и отправляли в Дамаск или Хавран[4184]. В сентябре 1915 г. д-р Мартин Нипаге, немецкий учитель германской Реальной школы (Deutsche Realschule) в Алеппо, отметил следующее: «Мне рассказали, что в различных кварталах Алеппо было огромное количество голодающих людей, жалкие остатки которых называли «колонны депортации»… Чтобы подтвердить мнение, которое у меня сложилось на основании данной информации, я побывал в каждой части города, где можно было найти армян — точнее, то, что осталось от колонн депортации. В полуразрушенных караван-сараях [ханах] я обнаружил груды разлагающихся тел и среди них еще живых людей, делавших свои последние вздохи. В других местах я нашел большое количество больных и голодающих людей, оставленных на произвол судьбы. Возле нашей школы было четыре таких хана, в которых находилось от семисот до восьмисот голодающих армян… Напротив нашей школы, в одном из этих ханов, были остатки одной их этих колонн депортации, около четырехсот истощенных людей, среди которых было примерно сто детей от пяти до семи лет Большинство их них страдали от сыпного тифа или дизентерии. Когда входишь во внутренний двор, создается впечатление, что ты входишь в сумасшедший дом. Если приносишь им еду, складывается ощущение, что они забыли, как нужно есть. Их желудки, ослабленные месяцами голодания, были не способны переваривать еду. Если им давали хлеб, они равнодушно его откладывали; они там лежали тихо, ожидая смерти… А что будет с теми несчастными, а сейчас это только женщины и дети, которых преследовали по всему городу и его окрестностям и отправляли в пустыни тысячами? Их перегоняют с места на место до тех пор, пока тысячи не станут сотнями, а сотни маленькими группами, и эти группы гонят еще дальше, пока, наконец, от них ничего не
