Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

Только в начале ноября 1915 г. власти закрыли депортируемым доступ в Алеппо, запретив им также отправляться по железной дороге на юг, в направлении Гамы и Хаврана. С этого момента их стали систематически отправлять, пешком или на поездах, либо «по маршруту движения Багдадской железной дороги» в направлении Рас-эль-Айна, либо по «течению Евфрата» в направлении Дер-эз-Зора[4186]. Эти радикальные меры, вероятно, не могли не быть связаны с одновременным приездом, двумя неделями ранее, нового вали, Мустафы Абдулхалика, и Абдуллахада Нури, который теперь возглавлял усилившийся Субдиректорат по работе с депортируемыми. С этого момента мы уже имеем дело не просто с представителем стамбульского отделения ИАММ, как во внутренних провинциях, хоть он даже и имел звание «Севкийят мюдюрю», а с настоящим административным аппаратом, который продолжил создание сети концентрационных лагерей вдоль Евфрата. Не дать депортируемым отправиться дорогами, ведущими на юг, которые считались менее смертоносными, потому что вдоль них не было вереницы концентрационных лагерей, и заменить эти дороги маршрутами следования Багдадской железной дороги и течения Евфрата — таковы были меры, единственной целью которых было более эффективное уничтожение депортируемых. Более того, в депеше своему посольству от 8 ноября 1915 г. вице-консул Германии в Александретте, Хоффман, передал замечания недавно назначенного помощника Абдуллахада Нури, Ахмеда Ейюба Сабри, которые не оставили сомнений относительно политики, которую избрало правительство: «Вы по-прежнему не понимаете, чего мы хотим; мы хотим стереть “армянскую” расу», — сказал Нури[4187].

Несмотря на надежды, которые Алеппо вселял в депортируемых, желавших избежать отправки в лагеря на востоке и юго-востоке, этот город был труднодостижим. Город кишел полицейскими и тайными агентами, которые держали руку на пульсе благодаря широкой сети информаторов, включая армян, таких как Аршавир Саакян. Однако если кому-то удавалось попасть в город, всегда можно было найти убежище. На практике присутствие тысяч армян, живущих тайно, охотно принималось, так как это предоставило множеству должностных лиц, полицейских и даже военным неожиданный источник доходов. Постепенно сложилось то что можно назвать правилами игры, и очень редко случалось так, что кто-то, кому удавалось сохранить деньги или ценности, не мог найти общего языка с властями. Во всяком случае, такая ситуация существовала, пока не вступили в должности Абдулхалик и Нури в октябре 1915 г. Однако их прихода оказалось недостаточно для того, чтобы положить конец корыстной благожелательности местных властей. Им пришлось вступить в не менее чем десятимесячную борьбу, чтобы остановить поток депортируемых, которым удалось спрятаться в Алеппо.

Официальные и тайные армянские сети информации и помощи, которые действовали в Алеппо и его окрестностях

Ранее по инициативе католикоса Саака II Хабаяна, нашедшего убежище в Алеппо в конце июня, видными членами армянского сообщества был сформирован Комитет по оказанию помощи беженцам[4188], который насчитывал около тринадцати тысяч человек и имел репутацию хорошо организованной структуры. Члены комитета, прожившие не менее десяти лет в сирийском мегаполисе, освобождались от депортации. Деятельность Комитета по оказанию помощи беженцам состояла в том, чтобы давать приют сиротам и подыскивать жилье для депортируемых, которые добрались до Алеппо. Саак II в этот период неоднократно встречался с Джемалем-пашой; и каждый раз он призывал его принять меры для облегчения страданий депортируемых. Армянская протестантская и католическая церкви создал свои организации по оказанию помощи беженцам[4189].

Однако в начале ноября, возможно, по инициативе нового вали, Абдулхалика, Саак II и его окружение вынуждены были переехать в Иерусалим[4190]. В то же время прибытие в Алеппо большого количества депортируемых из Стамбула, таких как д-р Погосян, назначенный временным городским врачом, сделало возможным создание подпольной сети, которая постепенно укрепила свою структуру и стала проводить свои операции не только в Алеппо, но и в соседних регионах; более того, у них были связи, которые дотягивались до столицы. Помимо Погосяна, психиатра, в эту группу входили опытные боевики, такие как Марзбед и Газар Чарек. Наконец, она могла рассчитывать на помощь представителей местной аристократии, таких как братья Оник и Арменаг Мазлумян, владельцы знаменитого отеля «Барон» и близкие друзья Джемаля-паши; целого ряда сотрудников армянской железной дороги[4191], без которых не могло обойтись правительство, и очень уважаемых людей, таких как протестантские священники Агарон Чираджян, приехавший из Мараша, и Ованес Ескиджян. Между этими людьми сложилось что-то вроде разделения труда: некоторые занимались сиротами (оба священника), другие спасением и предоставлением укрытия для молодых людей и интеллигенции, собирая информацию и создав сеть, которая оказывала прямую помощь депортируемым на территории вплоть до самого Дер-эз-Зора. Благосклонное отношение консула Джесса Джексона и, с некоторыми вполне понятными оговорками, Вальтера Рёсслера, облегчило перевод значительных сумм, которые требовались сети для помощи депортируемым. Швейцарская миссионерка Беатрис Ронер и ее коллега Паула Шафер сыграли крайне важную роль в организации операций по оказанию помощи и получении значительной финансовой помощи. Обе они были членами немецкой миссионерской организации, известной как Deutscher Hülfsbund für christliches Liebeswerk (Немецкий христианский благотворительный фонд. — Прим. пер.); это, а также содействие Фреда Шепарда, врача американского госпиталя в Айнтабе, помогли им получить необходимые средства, которые были собраны в США Американской коллегией комиссаров зарубежных миссий[4192].

Несмотря на то что министр внутренних дел обнаружил в конце июля 1915 г., что два армянских эмиссара, отправленные из Алеппо в Дер-эз-Зор, передавали деньги депортируемым, и издал приказ об их аресте[4193], многие из них остались нераскрытыми и выполняли свои миссии, не вызывая подозрений. Так, Марзбед выдал себя за курдского торговца животными из Битлиса по имени Хаджи Хусейн. Он отправился на строительную площадку Багдадской железной дороги в Интилли, где его в качестве финансового контролера наняла немецкая фирма[4194]. Получивший образование в Германии и хорошо говорящий по-немецки, Марзбед под именем Хаджи Хусейна и под защитой руководства немецкой компании использовал свое привилегированное положение для свободного передвижения и тайного оказания помощи своим соотечественникам.

Писатель Ерванд Отян, например, сумел попасть в Алеппо благодаря помощи Пилига Арпиаряна, сотрудника железной дороги; затем он попал к д-ру Погосяну, который нашел ему убежище в городе. Там он часто находился в компании преподобного Крузяна, руководителя приюта под покровительством немецкой женщины, подруги Джемаля, которая толерантно относилась к данному армянскому учреждению. Там он также встретил одного из депортированных из Трапезунда, который сумел безопасно добраться до Алеппо, Кайтзага Арабяна. Когда он столкнулся с проблемами, он обратился, как и следовало ожидать, к Онику Мазлумяну, чей отель «Барон», будучи часто занятым сотрудниками генерального штаба 4-й армии, был раем для интеллигенции, выметенной