Над словами (СИ) - Иолич Ася

– Ты и в спальню мою добрался? – шёпотом спросила Аяна. – Нравится, небось, на меховом-то одеяле, а, балбесина ты?

Ишке улёгся в ногах и настороженно глядел на шевеление ног под одеялом, а потом вскочил и понёсся к двери, чуть не сбив с ног Луси.

– Ух, бодрый! Там к кире человек приехал, – сказала она, отскакивая. – Говорит, из дома Пай.

Аяна резко села.

– Как выглядит? – спросила она беспокойно, затягивая шнуровку корсажа и выправляя манжеты из рукавов. – Кто?

– Молодой. Не тот, что вчера был, – испуганно сказала Луси. – Кира, прости, я вчера выглянула.

– Ничего. Ничего. Всё хорошо, – успокоила её Аяна, спускаясь по молчаливой лестнице. – О. Ирселе? Доброе утро. Что ты тут делаешь?

Ирселе удивлённо глянул на неё.

– Ты спишь наверху? Я приехал к твоему брату, но мне сказали, что он отлучился.

– Да. Он в отъезде. Что случилось?

– Заехал спросить его, всё ли в порядке. Ездил отправить брату письмо с утра, заодно решил навестить Анвера. Он вчера выглядел встревоженным. А твоя госпожа уже проснулась? – спросил он, с любопытством заглядывая наверх.

Аяна спрятала улыбку, прикусив губу. Действительно, отличный предлог заехать поглядеть на актрису, о которой ходят слухи. Забота об Анвере! Надо же!

– Она уехала. Когда вернётся – не знаю. Хочешь есть? Я иду завтракать.

Яичница шипела на сковородке, а Ишке сидел на окне, интересом поглядывая на Ирселе.

– Вот это зверюга, – восхищённо сказал тот, с уважением поглядывая на кота. – Госпожи твоей?

– Нет, мой, – сказала Аяна, придвигая ему тарелку. – Ты прости Анвера за то, что разбудил тебя вчера. Он правда был встревожен.

– Ничего страшного. Случается. И тебе разрешают тут держать такого вот зверя?

– Он не зверь. Он котик. Ласковый и красивый. Ловит крыс иногда. Мы с госпожой в очень хороших отношениях.

– Говорят, она очень утончённая и изысканная, и у неё синие волосы. Это правда?

Аяна почесала висок. Утончённая и изысканная... О-хо-хо... Как же её угораздило?

– Да. Она такая. Правда, слегка... легкомысленна.

– Думаю, ты заблуждаешься. Про актрис говорят, что они пустоголовые, но на деле это не всегда так. Крейт Риго прожил со своей любимой актрисой больше тридцати лет, и она имела на него огромное влияние. Под её влиянием был даже создан сиротский приют, но, к сожалению, это начинание окончательно заглохло после её смерти, четверть века назад.

– С актрисой?!

– Да. Почему ты удивляешься? Креа Галарда была красива, но, говорят, девушки из Койта...

Он замялся, и Аяна с интересом взглянула на него.

– Что – девушки из Койта?

– Девушки из семьи валда почти всегда очень... скромные, – с явной неловкостью сказал Ирселе. – Очень правильно воспитаны. И холодны... к некоторым сторонам жизни. Брак был заключён в их младенчестве и позже подтверждён по портрету, но портрет не соответствовал действительности. Вернее, соответствовал, конечно же, внешности, но не передавал её характера. Она была блестяще воспитана и с честью выполнила свой долг, подарив ему четверых детей, но он...  Он питал склонность к Лилэр. Она родила ему шестерых и оставалась с ним до его последнего вздоха. Он даже отдал распоряжение захоронить её после её смерти рядом с ним, на мужской стороне склепа.

Аяна опешила. Мужская сторона склепа?

– У вас и склепы делятся на стороны?

– А у вас – нет?!

– У нас предают тело огню, – сказала Аяна, снимая заварник с решётки. – Тебе налить ачте?

Ирселе смотрел на неё очень внимательно, потом пару раз моргнул.

– Откуда, говоришь, ты с братом?

– Я издалека. С востока. А что?

– Это очень интересная традиция. У нас склепы делятся на половины, как и дома. Мужчин хоронят с одной стороны, женщин – с другой, напротив мужа. Слушай, он сейчас утащит...

Аяна обернулась, но было поздно. Ишке подцепил острым когтем большой кусок куриной ветчины и, перехватив в зубы, спрыгнул в сад.

– Ничего. Мне для него ничего не жалко, – сказала Аяна, немного печально глядя на нарезанные ломти хлеба. – Он знаешь как настрадался? Ты бы его видел в апреле прошлого года. Просто бы не узнал.

Тарделл вышел встретить молочника, и Луси носила бутылки с молоком в погреб. Ирселе поглядывал на них, потом с интересом посмотрел на Аяну.

– А ты тут ками, что ли? Впервые вижу катьонте, которая сидит с утра без дела.

– Ну почему же без дела. Я тебе яичницу пожарила.

– Вы без госпожи, я вижу, совсем расслабляетесь.

Аяна с улыбкой пожала плечами.

– Мама! – закричал Кимат с лестницы.

Ирселе удивлённо посмотрел в сторону двери. Аяна встревоженно встала. Не хватало ещё катьонте из дома Пай увидеть сына Конды... Потрясающе. Надо было выпроводить Ирселе, когда он пришёл. Клятое чувство вины!

– Я иду, кир Кимат, – послышался голос Луси. – А ну-ка, иди сюда, мой хороший.

Ирселе тоже встал. Он удивлённо посмотрел на Аяну, потом снова на дверь.

– Кир Кимат? У Ондео ребёнок от кирио?

Аяна вздохнула. Гамте! Что же она творит? Хотя... Какая разница, что там у Ондео. У Ондео может быть полная детская детей от кого угодно. Она же актриса.

– Да. У неё ребёнок кирио. Прошу тебя, не болтай. Репутация и всё такое...

– Понимаю, – кивнул Ирселе, присаживаясь обратно. – Обещаю не болтать. Дому Пай достаточно сплетен, что уже гуляют.

– Я выдаю его за своего, – сказала Аяна, чувствуя, как волна воображения выносит её, качая, на неизведанный берег. – Поэтому госпожа терпит моего прожорливого кота и моё безделье, и даже, представь, позволяет спать в своей мягкой кровати, когда её нет. Репутация актрисы – дело такое... спорное. Но я спасаю её, понимаешь?

– Благородно с твоей стороны, – кивнул Ирселе. – Понимаю, почему о тебе говорят лишь хорошее. Клянусь не болтать.

– Ирселе, а кто говорит обо мне хорошее?

– Все катьонте в доме Пай сказали, как ты заботишься о госпоже, – сказал Ирселе, отпивая ачте. – Я впервые слышу, чтобы капойо отказалась от застолья на кухне и провела весь день в комнате кирьи. Это против традиций, но я понимаю причины. О, прекрасный ачте. Благодарю. И камьер дома Эрке рассказывал среди всего прочего, что ты очень старательная и всегда помогаешь, даже несмотря на то, что ты капойо и можешь, в общем-то, просто заниматься своими делами.

– Ты знаком с Илойте?

– Довольно давно. Я, правда, нечасто...

– Кира, я приехал, – крикнул Арчелл от двери. – Я был у Харвилла, он хочет встретиться с тобой, а Верделл просит пропуск. Кира?

– Кира в отъезде, – сказала Аяна, встречая его на пороге кухни.

– Верделл? – переспросил Ирселе, вставая. – Что?!

– Он... тёзка, – ляпнула Аяна, в ужасе оборачиваясь. – Просто тёзка.

Ирселе стоял, переводя очень внимательный взгляд с Арчелла на Аяну.

– Подожди. Арч, почему ты зашёл на кухню в поисках госпожи?

– Ну... – замялся Арчелл. – Просто...

– Она иногда завтракает с нами, – быстро сказала Аяна, и взгляд Ирселе метнулся к ней.

– Верделл пропал больше трёх лет назад, – сказал он негромко. – Откуда ты знаешь о нём?

– В доме Пай болтали, – пожала плечами Аяна.

– Кира Атойо испытывает неприязнь к нему и к этой теме в принципе. Мы все поклялись не произносить его имя в доме Пай, чтобы она снова не метнула в кого-то поднос с желе. Ты не могла слышать это имя там.

– Это я сказал, – подал голос Арчелл. – Ирселе, что ты тут делаешь? Рано ты заехал. Ты выспался вчера, приятель?

– У тебя не получится заговорить мне зубы, как это получается у твоего кира. Я не люблю быть втянутым в подозрительные дела. Рассказывай, в чём тут дело, или я начну узнавать сам.

– Поклянись, что не скажешь никому, – нахмурился Арчелл. – На крови.

– Арчелл, не надо! – воскликнула Аяна. – Он...

– Клянусь.

– Вот чёрт... Как вы раздражаете меня иногда! Вараделта, неси рум!

Ирселе дёрнулся, сжимая кулак.

– Вараделта? Ваша прачка? – обернулся он к Арчеллу. – Она тут?