Тени и химеры - Тифен Сиовель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Поэтому не заходите слишком далеко в своих исследованиях. Для начала, не говорите все время о химерах. Посмотрите, куда привели нас порывы Брисеиды в мире Энея, на пути к оракулу.
– Ее порывы также привели к открытию херувимов и этажей, которые отделяют реальный мир от Мира Снов, – заметил Энндал.
– Уже поздно. Завтра будет длинный день, – отрезал Менг. – Я иду спать, и вам лучше сделать то же самое.
– Менг, – настаивал Энндал, – если Элита планирует действовать незаметно, то она может напасть уже сегодня ночью.
– Эта территория окружена стенами. Когда я дома, его единственный вход охраняют два моих солдата, которые работают со мной уже много лет. Но если вы хотите установить свою собственную сторожевую башню, то дело ваше. Спокойной ночи.
На пороге он повернулся и неоднозначно сказал:
– Император действует в согласии с душой Праведника. Он – Сын Неба.
– Менг думает, что теперь, когда он дома, все под контролем, – вполголоса сказал Леонель, наблюдая, как Менг уходит. – Все обернется бедой… В конце концов, я не знаю, что для него будет сложнее принять: то, что его Безупречный Император – один из солдат Цитадели, или то, что Сын Неба будет одурачен Элитой.
– Я могу понять Элиту, которая ждала подходящего момента, чтобы напасть на нас, – размышляла позже Брисеида, – но херувимы? В письме отца говорилось, что они сделают все, чтобы поймать меня. Почему они не остановили время, как только поняли, кто мы такие?
Энндал пожал плечами:
– Элите нет нужды уведомлять херувимов.
– Но зачем ей скрывать подобную информацию от них? – Леонель нетерпеливо потер лицо.
– Они существуют, – сказала Брисеида, пока он не успел заспорить.
– За этой эпохой должны присматривать другие херувимы, – предположил Оанко. – Те, с кем ты знакома, не могут быть везде.
Брисеиде стало легче. Действительно, маловероятно, чтобы одни и те же херувимы во все эпохи занимались всей планетой. Потребовалось бы невероятное невезение, чтобы найти их группу здесь…
У нее появилась идея.
– Я сейчас вернусь, – сказала она, вскочив на ноги.
Брисеида принесла золотую сферу Нила Кубы-младшего в главный павильон и развернула ее в центре длинного массивного дубового столика. Она положила своего маленького нефритового дракона рядом с изящной скульптурой, чтобы сравнить китайскую химеру с теми, которые, казалось, занимались своими делами на девяти дисках теории времени. Дракон оказался такого же размера, отличался изяществом и живостью исполнения.
– Вы все слышали легенду о ткачихе? – спросила она. – Это история молодого человека, влюбленного в небесную фею, как в истории о первой идее, которую рассказала нам группа сопротивленцев, прежде чем мы прибыли на площадь Времени. Фея предлагает своему возлюбленному первую идею человечества – понятие времени. Здесь же небесная фея спускает вниз шелковую нить, чтобы любимый присоединился к ней, но эта нить может представлять время.
– Только вот время не движется по прямой линии.
– Это всего лишь образ, Оанко! Легенды – это усовершенствованные символы – повторяли нам в Цитадели снова и снова. Такое совпадение не может быть случайным. Небо, которое возлюбленные пересекают, чтобы соединиться, имеет девять этажей, как теория времени Нила Куба-младшего… Представьте себе, что история ткачихи на самом деле рассказывает о прохождении химер между этажами неба!
– Как и та история, что идеи из Мира Снов попали в реальный мир?
– Именно!
– Но китайская легенда гласит, что переход открыт только сегодня, – заметил Энндал. – Если песочники правы, и Цитадель выпускает слишком много химер в реальный мир…
– То, возможно, Элита нападет сегодня ночью.
В павильоне воцарилась тяжелая тишина. Как они могли защитить себя?
– Вы слышали, о чем говорили торговцы песком в пустыне, – наконец добавила Брисеида. – Химеры путешествуют из одного мира в другой через произведения искусства. Например, через моего нефритового дракона… или картины на стене. Переход ткачихи – это не конкретное место. Легенды – это аллегории.
– Забавно, что ты готова принимать легенды в таком отношении, но не химер, – сказал Леонель. – Однако они представляют собой одно и то же: аллегории. Но я знаю, что император и его фаворитка являются горячими поклонниками ткачихи.
– Вполне логично, ведь они влюблены, – заметила Лиз. Брисеида проигнорировала их:
– Проблема в том, как увидеть химер. В пагоде было так темно, что даже Элита не смогла разглядеть дракона. Они казались такими же потерянными, как и я. Мы не можем защититься от невидимых химер. Мы должны найти способ видеть их.
– Не считая алкоголя и порошка херувимов? – невинно спросил Леонель.
Энндал изучал шелковый гобелен, висевший на стене, на который указала Брисеида. Метр в ширину, на нем черными чернилами был изображен горный пейзаж с несколькими скрюченными деревьями, танцующими на ветру. Радикально отличающийся стиль от портретов Цитадели, из которых выходили химеры.
– Произведения-то нам видны, – сказал рыцарь. – Давайте начнем с того, что соберем их всех.
– Ты же не предлагаешь нам уничтожить произведения искусства в доме Менга! – воскликнула Лиз.
– Нет, но стоит запереть их, чтобы они находились под контролем.
– А что насчет тех, что в комнатах?
– Мы их тоже заберем.
– И никого не разбудив?
– У меня в сумке есть немного трав, которые вызывают сонливость у тех, кто вдыхает их запах, – сказал Оанко.
– Мы будем хранить произведения искусства в сушильной комнате, о которой рассказывала Ло Шэнь, – сказал Энндал. – Нет необходимости, чтобы все мы бодрствовали. Оанко, мы с тобой будем стоять на страже.
Индеец кивнул.
– Я тоже могу стоять на страже, – предложил Эней.
– Сейчас тебе нужен отдых.
– Допустим, мы сможем сделать это, никого не разбудив, – вздохнул Леонель, – тогда вы согласитесь разработать план по шпионажу за императорским дворцом? Есть химеры или нет, но решения принимаются именно там.
– Даю слово рыцаря, – с улыбкой ответил Энндал.
Прежде чем заняться кражей, Оанко входил в комнаты, где находились спящие, с курительными трубками в руках, чтобы поднести их под нос людям. Его охотничьи навыки позволяли ему двигаться тихо и быстро, подобно рыси. Лиз по-прежнему настаивала на том, чтобы присматривать за комнатами одиноких женщин, утверждая, что если одна из них застанет его перед своей кроватью, они никогда ему этого не простят. Ее менее уверенный шаг заставил друзей несколько раз вздрогнуть, но Лиз благополучно вышла из последней комнаты.
Им потребовалось чуть больше двух часов, чтобы молча собрать все гобелены, статуи, расписные вазы, гравюры, которые они смогли найти. Они начали с жилых комнат, чтобы дать время дыму Оанко подействовать. Холсты, найденные Лиз в одной из комнат наложниц, они накрыли, поскольку не могли передвинуть их, потому что они оказались слишком тяжелыми или были прикрепленными к стенам. Сушильная комната маленькой Ло Шэнь оказалась достаточно большой, чтобы вместить все их находки. Прежде чем Энндал и Оанко закрыли дверь, разместив последние гобелены, Брисеида из предосторожности просунула туда своего нефритового дракона и сферу Нила
