Тени и химеры - Тифен Сиовель

– Что теперь? – спросила Лиз, тяжело дыша.

– Теперь вы идете спать, а мы будем стоять на страже, – сказал Энндал.

Брисеида хотела возразить, но заколебалась: ей казалось, что уже прошла половина ночи. Она была измучена и ни за что бы не смогла держать глаза открытыми, если бы осталась с Энндалом и Оанко.

Рыцарь ободряюще положил руку ей на плечо:

– Если заметим что-то необычное, то придем и разбудим вас. Леонель, обещаю тебе, что завтра утром я сделаю все возможное, чтобы убедить Менга вернуться во дворец.

Брисеида улыбнулась ему и без лишних слов последовала за Лиз в их комнату.

– Охранять картины – это уже слишком! – пробормотала последняя, избавляясь от платья. – Не позволяй им потом жаловаться на недосып. Я была еще любезна, когда сказала, что Менг будет проклинать нас. Нет. Он будет ненавидеть нас. И никогда больше не будет доверять после такого трюка. Что ты делаешь?

Брисеида рассматривала плетеную коробочку, которую только что поставила на свой маленький прикроватный столик.

– Наложница называла его «ткачихой». Она сказала, что нужно положить его рядом с кроватью, чтобы найти то, что мы ищем.

– Да ты шутишь!

– Это просто паук. Не волнуйся, крышка плотно закрыта, паук не убежит.

– Ты хочешь забаррикадировать целую комнату, полную картин и скульптур, на случай, если Элита прикажет им напасть на нас, но ты не против спать рядом с тарантулом, которого тебе подарили при дворе? И это меня называют сумасшедшей!

Брисеида засомневалась. Она не подумала об этом. Могла ли Элита заставить паука незаметно напасть на нее ночью? Но все наложницы, казалось, были готовы соблюдать этот ритуал…

Брисеида вдруг вспомнила, что мнение Лиз не было объективным: актриса так ненавидела пауков, что, несмотря на все хлопоты, которые она предприняла во время праздника, чтобы угодить хозяевам, предпочла категорически отказаться от коробки, предложенной ей наложницей, и не держать в руках паука.

Эти пауки были частью традиции, связанной с легендой о ткачихе, и Брисеида не хотела упустить возможность узнать важную информацию…

– Это не тарантул, – поправила она, – и он заперт в своей коробке. Просто безобидный обычай.

– Отлично! Как хочешь, но предупреждаю, если позволишь этой твари сбежать ночью, ты еще получишь от меня!

Перед сном Брисеида в последний раз открыла блокнот, чтобы проверить, ответил ли Бенджи на ее вопрос. Она взглянула на последнюю страницу, и сердце ее забилось быстрее: предложение медленно обретало форму, прямо под словом «архетип». Брисеида поспешно встала, схватила перо, чернила и села на табурет у окна.

– Что ты делаешь? – спросила Лиз.

– Я… мой дневник, – ответила она. – Все происходящее настолько трудно для восприятия, что записи могут понадобиться… позже.

– И нужно заняться этим прямо сейчас?

– Есть риск, что позже я все забуду.

– Да уж, а я этот день буду помнить всегда, – сказала Лиз, забираясь под одеяло.

Брисеида обмакнула перо в чернильницу. Бенджи только что ответил ей:

Я обнаружил кое-что.

Пальцы дрожали от предвкушения, она прижала кончик пера к бумаге, и ее зрение затуманилось.

– Не знаю, откуда ты получаешь информацию, – сказал Бенджи, как только она положила руку ему на плечо, чтобы обозначить свое присутствие, – но ты настоящий гений. Архетип, Нил Куба-младший, и вот результат! – сказал он, доставая из кармана аудиокассету, похожую на ту, которую он заставил ее прослушать в предыдущий раз. – Прошло уже много времени с тех пор, как я два раза подряд натыкался на важный документ. Надеюсь, оно того стоит, я еще не успел послушать запись.

А еще? – написала Брисеида, ведя Бенджи за руку, прежде чем тот включил свой магнитофон.

– Я нашел китайскую сказку, которая может тебя заинтересовать: в ней рассказывается о художнике, заключенном в тюрьму королем-тираном. Чтобы спастись из адского царства, художник рисует берег моря, настолько реалистичный, что ему достаточно наклониться над своей картиной, чтобы нырнуть в океан и исчезнуть на лодке. Не знаю, поможет ли эта история тебе?

Может быть.

Как Брисеиде использовать такую информацию? Картины, которые они собрали в сушильной комнате, были больше похожи на эскизы, как те драконы, которых она видела в пагоде, украшенные каллиграфическими стихами. Реалистичные картины, похоже, не были в моде в Китае восьмого века.

– Это все, что я пока нашел, – извинился Бенджи, пожав плечами. – Но я продолжу поиски. А пока…

Он вставил кассету Нила Кубы-младшего в магнитофон, и в тишине раздался старомодный треск пленки. Тот же женский голос, что и в первом интервью:

«Нил Куба-младший, можете ли вы объяснить свою интерпретацию понятия архетипа?»

Затем Нил Куба-младший зарычал, как огр из пещеры:

«– Архетипы – это олицетворенные потенциалы человечества: доброта, мудрость, юмор, жестокость тоже, почему бы и нет. В Мире Снов, будь то химеры или люди, у них никогда нет имени. Поскольку они являются символическими персонажами, они представляют сущность и принадлежат всем нам. В наших легендах они легко узнаваемы: архетип злобы принимает облик старой женщины с крючковатым носом; скупости – маленького, тощего человека, свернувшегося калачиком; мудрости – старика с белой бородой. Что касается химер, то Купидон олицетворяет любовь…

– Но у Купидона есть имя.

– Прозвище, на самом деле. Купидон происходит от слова cupid, что означает «желание, зависть, страсть». Архетипам часто дают прозвища для их обозначения.

– А путешествуют ли человеческие архетипы в реальном мире, подобно химерам?

– Нет. Вернее, да, но по-своему: довольно редко мужчины и женщины рождаются с очень сильными чертами архетипа. Они как будто имеют особую связь с Миром Снов. Еще говорят, что они являются отражением архетипа в реальном мире, потому что принимают на себя его роль.

– Интересно… Но ведь есть и роли, которые мы осваиваем в течение жизни, не так ли? Что вы думаете, например, о роли отца?»

За этой речью последовал треск. Брисеида думала, что интервью закончилось, но Нил Куба-младший продолжил:

«– Это шутка?

– Почему вы так решили?

– Катитесь к черту».

Магнитофон щелкнул, сообщив об окончании пленки.

– Любопытно, – сказал Бенджи, – я не ожидал такого поворота событий. Что он имел в виду?

Существует ли вообще Нил Куба? – заставила его написать Брисеида.

– Возможно, нужно проверить. Нил Куба-младший дважды говорит о химерах и Мире Снов. Похоже, что это его любимая тема. Довольно забавно, ведь сейчас я нахожусь в комнате, полной картин с изображением химер.

Я знаю.

– Ты все видишь?

Да.

– Хм… Это напоминает мне теорию, которая некоторое время не давала мне покоя, о Цитадели. Кристоф, мой друг, постоянно говорит мне, что пространство не может существовать без времени. А время здесь не очень надежно, так что Мир Снов… Это бы многое объяснило. Принять это, конечно, трудновато. Я ощущаю себя физически, я щипаю себя, чтобы проверить…

Брисеида улыбнулась. Бенджи, безусловно, был необычным парнем. Сама она не смогла бы прийти к таким выводам, не покинув Цитадель. У него был отличный нюх на такие вещи. Она взяла его руку и провела пером по бумаге:

Это хорошая теория, продолжай ее