Хозяйка проклятого острова - Алина Углицкая

Глава 18

Диана была сама не своя. После столкновения с принцем в библиотеке прошло две недели, а ее трясло и будоражило так, словно она минуту назад вырвалась из его крепких рук и сбежала.

Мысленно она называла то, что случилось, “поцелуем”. Пыталась убедить себя, что это ничего не значит. Вот только госпожа ле Блесс лгала самой себе. Это было намного большим! Помрачением рассудка, одержимостью, безумным влечением, наваждением, безудержной страстью – но никак не простым поцелуем.

Да она почти отдалась Джерарду! Если бы не упавшие книги, заставившие их опомниться, кто знает – как далеко они бы зашли. Впрочем, это мысль тоже была лицемерной. Они оба хотели идти до конца. Ведь в тот момент ни он, ни она не думали о связывающих их обязательствах.

В тот момент они вообще ни о чем не думали. Все доводы разума затмило желание.

Но Диана упорно продолжала лгать самой себе. На это у нее была причина…

После поцелуя в библиотеке Джерард ни разу не взглянул на нее. Словно между ними ничего не было.

Впрочем, сталкивались они очень редко. А когда это случалось, Джерард смотрел мимо нее, будто не видя. Не обращался к ней напрямую, держался на расстоянии, точно она была смертельно заразной. И если поначалу Диана жутко переживала, как вести себя в присутствии принца, то сейчас ее душу грызло жесточайшее разочарование – ему все равно.

Все приготовления к празднику шли словно во сне. Не желая показать, как ей больно и унизительно, Диана высоко задирала подбородок. А еще старалась смеяться почаще, делая вид, что и ей все равно. Особенно, если поблизости проходил ди Лабард.

Ей хотелось, чтобы он хоть как-то отреагировал. Однажды принц замешкался, проходя мимо нее. Диане показалось, что его плечи дрогнули. Вот только она моргнула, а Джерард уже удалялся в другую сторону. Он просто свернул не туда. С ней это тоже случалось последнее время.

Иногда Диана спохватывалась, вдруг обращая внимание, что стоит в коридоре замка, уставившись в стену. Причем она даже не заметила, как сюда попала. И не осознавала, зачем вообще пришла. Но каждый раз понимала – вновь погрузилась в жаркие воспоминания, полностью забыв о реальности.

Ей казалось, никто не знает, что творится у нее в душе. Но она ошибалась. Господин ле Блесс наблюдал за ней и все замечал. Ормонд видел и ее задумчивость, и натянутый смех, если неподалеку оказывался Джерард. А еще ее взгляды на принца… они были наполнены тоской.

Ормонд и раньше подозревал, что его жена неравнодушна к другому. Если бы соперник был равным ему, он бы еще поборолся. Но как бороться против своего сюзерена, человека, которому ты принадлежишь душой и телом? Как соперничать с тем, кому присягнул на верность?

Все чаще его посещали мысли, что если Диана захочет уйти, он не сможет ее удержать. Потому что ему нечего ей предложить. Но он тешил себя надеждой, что этого не случится. Все-таки принц почти женат, его невеста леди Инесс не потерпит измен, да и у госпожи ле Блесс слишком низкий статус, чтобы метить на место фаворитки.

Но с некоторых пор между Дианой и его высочеством что-то изменилось. Между ними теперь вибрировал воздух, и, казалось, любое слово или случайное прикосновение высечет искры.

Ормонд не ожидал, что будет так больно. На его беду, чувства к супруге, которые он принимал за дружеское участие и желание защитить, оказались намного глубже.

Он любил Диану. Хотел сделать ее своей во всех смыслах. И неспособность быть полноценным мужчиной причиняла острую боль. Словно он сам воткнул себе кинжал в сердце и постоянно проворачивал его в ране.

Еще сложнее было скрывать от Дианы свои чувства. Поэтому Ормонд начал использовать любые предлоги, чтобы реже с ней видеться. И испытывал горькое разочарование оттого, что она этого даже не заметила.

***

День перед Новогодьем был самым суетным. Традиция требовала, чтобы столы ломились от яств. Причем необходимость придумать два новых блюда полностью легла на Диану. Она решила приготовить что-то вроде “селедки под шубой”, использовав вместо селедки макрель, которая в изобилии водилась в этих местах. А еще канапе с ломтиками копченого палтуса, сыром и ягодами питоры, напоминающими земные оливки.

До самого вечера экономка Лабард-и-Нара хлопотала, готовя замок к празднику. И почти не думала о принце.

К сумеркам берег, где прежде отмечали Ночь Осенних Костров, вновь засиял. Вдоль кромки воды зажглись факелы, чьи длинные ножки были вбиты прямо в каменистое дно. Над столами, ломившимися от блюд, тянулись гирлянды из веточек туи и кипариса с оранжевыми и голубыми ягодами. Там же лежали снопики вереска, усыпанные разноцветными мелкими цветками – его заготавливали с лета, в пору цветения. В центре площадки горел костер, а рядом с ним на перевернутой бочке лежали приготовленные свечи и высушенные плотные листья, похожие на одноразовые тарелки – тонкие, легкие, но довольно прочные.

Госпожа ле Блесс еще раз окинула взглядом место, где ей предстояло провести самую длинную ночь в году. Традиция требовала, чтобы люди веселились до рассвета и встретили его на ногах – тогда следующий год будет счастливым. Но сама Диана уже набегалась и с ужасом ожидала предстоящего празднества.

Все выглядело идеально. Женщины, хихикая в предвкушении, уже отправились переодеваться. Диана поспешила за ними.

В эту ночь жители Аквилении обязательно должны надеть что-то белое – символ чистоты помыслов, с которыми вступали в новый год. Служанки, краснея и смущаясь, сообщили Диане, что подпоясываться, заплетать волосы и надевать нижнее белье сегодня нельзя.

– Чтобы не скрывать от духов стихий чистоту наших помыслов, – пояснила тетушка Нима.

– Это в каких местах они будут чистоту искать? – усмехнулась Диана.

Кажется, женщины обиделись. Поскольку сделали вид, что очень заняты и больше болтать у них нет времени.

– Ладно, извините, я все поняла – без белья, так без белья.

Теперь в уединении своей комнаты Диана смотрелась в зеркало. Она надела шерстяное платье с белым воротничком и манжетами. На ноги натянула теплые чулки и башмаки. Сверху накинула