Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Реакционный аспект восстания был довольно реальным (даже если исследование прессы того времени показывает, что, возможно, он был ретроспективно усилен КЕП), так как мятежники требовали возвращения к шариату. Но прежде всего, самое главное то, что это была враждебная реакция на режим младотурок. Так, Вахдетти, один из главных архитекторов движения, выпустил призыв «христианам и евреям Османской империи», в котором заверил их в том, что им не нужно бояться за свое имущество и за свои жизни «благодаря нашему шариату», и рекомендовал им «не отказываться от союза с исламом… и не следовать за врагами цивилизации и предателями шариата». Организация «Ittihad-ı Muhammedi» также указывала на то, что шариат в одинаковой степени защищает права как мусульман, так и немусульман. Эти заявления показывают, что лидеры движения были хорошо осведомлены о запросах немусульман. Их политическая платформа даже призывала к «справедливости для христиан», прогнозируя, что «они будут с нами заодно»[418].
Примером того, как историки чаще всего пытаются продемонстрировать реакционную природу движения, может служить то, как поступил общественный активист и журналист Мизанджи Мурад-бей, редактор газеты «Мизан», который, «более всего отдалившись от своих бывших товарищей, чем когда-либо, подлил масла в огонь, вызвав религиозный порыв и осудив равенство [между мусульманами и] немусульманами»[419]. Если верить официальным заявлениям мятежников, этот бывший лидер младотурок, который был выслан из страны еще в октябре 1908 г. и не появлялся здесь до апреля 1909 г.[420], был единственным «реакционером», который враждебно относился к немусульманам. Тем не менее он был советником Ахмеда Тевфика-паши, великого визиря, который вырос во время этих событий. Чтобы приклеить такой же ярлык «реакционеров» как на мусульман, так и на либералов, группы вняли аргументам младотурок, используемым ими, чтобы дискредитировать оппозицию и быстро уничтожить ее. Либералы, которые склонялись к политике децентрализации и объединения всех немусульман, непростительно сошлись здесь с реакционерами.
Уместно напомнить здесь, что накануне этих событий Комитет младотурок оказался, мягко говоря, в затруднительном положении: он был замешан в некоторых темных делах, таких как убийства журналистов и политических противников, и находился под давлением оппозиции. Воспользовались ли они ситуацией, чтобы взять в свои руки управление страной в военном отношении и избавиться от оппозиционеров всех мастей? Некоторые обстоятельства указывают на то, что так оно и было на самом деле. После того, как мятежники захватили здание парламента, убив несколько депутатов и уволив служащих редакций основных младотурецких газет, Тевфик-паша взял ситуацию под свой контроль, после чего повстанцы из Первого армейского корпуса, базировавшегося в Константинополе, вернулись в свои казармы. Тогда османский парламент на сессии, созванной 17 апреля, решил отправить делегацию в Чаталджу, чтобы встретиться с Махмудом Шевкетом-пашой и его войсками в Румелии. Делегаты должны были сообщить ему о том, что повстанцы вернулись в свои казармы и попросили прощения, поэтому ему не нужно выдвигаться в столицу, так как это может привести к бессмысленному кровопролитию. В конце концов, Шевкет, который сначала принял предложение депутатов, которых отправили, чтобы поговорить с ним — Юсуфа Кемаля, Григора Зограба и Варткеза Серингюляна — все же решил оккупировать Константинополь[421]. Возможно, до проведения карательных операций, которые последовали после его прибытия в столицу, этот генерал, выходец из старой школы, которого окружали офицеры-младотурки из генерального штаба, посоветовался с иттихадистским ЦК. Как только эфемерный кабинет Тевфика пал, официально — 18 апреля, сам он ушел в отставку 26 апреля, объявление чрезвычайного положения и создание военного трибунала дало возможность вешать большое количество повстанцев, в частности представителей оппозиции, целыми группами. Среди них были журналисты и либеральные политики, на которых в первую очередь тщательно навесили ярлык антиконституционных «реакционеров», подходящее обвинение, чтобы оправдать репрессии. Именем Конституции КЕП без особых усилий полностью избавился от оппозиции, удовлетворившись ссылкой ряда наиболее известных личностей, таких как принц Сабахеддин, так чтобы не сделать свою главную цель слишком очевидной.
Какова была реакция армянских кругов на эти события? Ежедневная пресса за 14 и 15 апреля 1909 г. выражает недоумение, смешанное с мрачным предчувствием, перед лицом этого восстания. Некоторые боялись, что это — государственный переворот, устроенный Абдул-Гамидом, их «пугалом», человеком, которого не любили и боялись, который хотел снова отменить Конституцию. Общее впечатление, прослеживаемое во всех заявлениях в прессе, состоит в том, что в первую очередь армян беспокоило то, чтобы объявленные реформы были доведены до конца и привели к созданию государства, основанного на законности, и восстановлению мира и порядка. В своей статье под заголовком «Текущий кризис»[422] главный редактор ежедневной стамбульской газеты «Бюзандион» Бюзанд Кечян писал о том, что вечером 16 апреля Армянская революционная федерация (АРФ) Дашнакцутюн организовала собрание в номере отеля «Splendide», на котором присутствовало тридцать лидеров различных османских политических течений: КЕП, Ахрара, АРФ, СДПГ, с намерением сблизить их позиции «по защите Конституции». Эти же газеты писали, что армянские добровольцы из Текирдага присоединились к войскам в Румелии, «чтобы защищать Конституцию». 27 апреля армянская община Константинополя организовала массовые похороны добровольцев, которые погибли во время боев в столице[423]. Из дашнакских источников мы узнаем, что АРФ организовала, с одобрения Иттихада, народное ополчение, чтобы поддержать действующую армию, включая пятьсот пятьдесят мужчин из Адабазара, которые помогли успокоить мятежников, выступивших из казарм Селимие[424]. Кроме того, Рубен Тер-Минасян, один из военных лидеров АРФ, был отправлен в Текирдаг для вербовки армянских добровольцев. Однако Шевкет не хотел снабжать их оружием[425]. Наконец, в Смирне вали и местный клуб иттихадистов попросили дашнаков и гнчаковцев «сформировать группы добровольцев в ближайшие двенадцать часов»: на следующий день двести тридцать молодых армян из города и окрестных деревень, а также турки, греки и евреи были вооружены и отправлены на железнодорожную станцию Смирна-Картал[426].
Все это четко указывает, что армянские круги поддержали Конституцию и союз АРФ с КЕП. Но
