Стихотворения и поэмы - Максим Рыльский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
253. ТЫ, КАК ДОЛЯ МОЯ…
© Перевод Е. Благинина
«Ты, как доля моя, многотрудна!Что ты ночью шепчешь, земля?Что не спишь, уныла, безлюдна,Всё о чем-то безмолвно моля?
Иль ветра́ми ясной погодыОхладить мне твое чело?Иль собрать для тебя все водыИ всех солнц унести тепло?
Иль все розы, все тихие зориНа кремнистое ложе сложить?Иль в смятенье сыновнем и гореУ святого подножья тужить?»
А она мне сквозь ночь, сквозь муку:«Ты не смеешь тужить обо мне!Укрепи свое сердце и руку,Слезный плач затаи в глубине,
Разрази ты врагов постылых,Чтоб не шли они дальше в крови.Знай: одна лишь ненависть в силахОбратить мое сердце к любви.
Только гневом дышу я ныне,Напоила желчью язык,Чтобы снова в словах голубиныхРастворился мой грозный крик.
Пусть же будет твой каждый атомСлит со страстью моей — в одну,Чтоб ты снова увиделся с братом,Чтобы снова обнял жену.
Всё, чем я жила, красоваласьНа дорогах погожей поры,Все стремленья, радость и жалость,Песни все, все былые пиры
Заменила я сталью и кровью,Ризы светлые сбросив с плеч,И не розы в моем изголовье,А отмщенья карающий меч!»
1 сентября 1942 Москва254. ОСЕНЬ
© Перевод П. Жур
Осень, осень, осень… Шум осин…Осень — перелетный голос птичий…Я ее давно, превозносилЗа веселый, радостный обычай,
За цветистый золотой узор,За ее широкие щедроты —И всегда в ее входил простор,Как дитя в волшебные ворота.
Молодой, я был, конечно, прав,Что не смерть она — отдохновенье,Что в осеннем увяданье травИ снежинок голубых круженье —
Лишь на травы вешние намек,Лишь предвестье вод весенних новых…А теперь, в осенний жизни срок,Среди грозных отблесков багровых,
В час, когда печальная женаОт работы и от скорби таетИ когда всё гуще сединаИ румяный вечер отцветает, —
Понял я, что жизнь идет к концу,Что она не будет вечно длитьсяИ что мне, седому, не к лицуНынче перед зеркалом бодриться.
В этот час письмо приходит в дом.Сын. (Шалун. Экзамены. Фокстроты.)С фронта! Мой родной! И об одном —Биться, победить — о том заботы!
«Ой, не плачь же, мама, не грусти!» —Слышу песню, сердцем просветленный…Снег, но вербы начали цвести,Горько, нежно пахнет пух зеленый.
1942255. ЯНКЕ КУПАЛЕ СКРОМНЫЕ НАДГРОБНЫЕ ЦВЕТЫ
© Перевод А. Глоба
Ты бойцом был, пламенным певцомСвоего душевного народа,И ушел ты с горестным лицомВ ночь, когда шумела непогода.
Знаю, что назад дороги нетДля тебя, мой Янка благородный,И не встретил, уходя, поэтСвет зари над нивою свободной.
Знаю всё и горестно скорблю,Как и ты скорбел, сквозь гнев великий,Что святую Беларусь твоюЗалил кровью чужеземец дикий.
Да иное знаю: смастерилТы свирель ребенком, — я с тобоюТу свирель в могилу положил,Пусть калина вырастет весною.
Выйдет следом юноша другойВырезать свирельку из калины,Позовет она, как та, на бой,Заиграет песней соловьиной,
Вновь Оресса вольно потечет,Вновь Олеся зацветет венками,И Тараса Янка обойметРадостно, горячими руками.
1942256. АЛЕКСАНДРУ ДОВЖЕНКО ДРУЖЕСКОЕ ПОСЛАНИЕ
(Из давней тетради)
© Перевод М. Комиссарова
Не раз, не два мы с Вами толковалиО днях, которых с нетерпеньем ждали,Когда пахать поля родимый крайНачнет и тень от ненавистных стайКак дым исчезнет и не возвратится.Хоть в сердце будет боль еще тесниться,Но солнце с вешним ветром из степейТеплом своих живительных лучейБез меры щедро снова в грудь польется,И Мать-отчизна снова улыбнется,И раны зарастут… Да, этот час,Как радуга, сиял тогда для нас,Когда Вы предвещали вдохновенно,Что снова вспыхнут цветом непременноВ садах народных ветви над ДнепромИ над водой раскинутся шатром,Благоуханьем воздух наполняя,И заскользят по глади, уплывая,Стремясь в серебряную даль, челны,А мужество священных дней войныВ труде священном нам утроит силы,Сердца наполнит нивы запах милый,Строенья встанут из руин, а там,Где лишь полынь росла, по тем местамЦвет гречи хлынет молоком медовым.Вы искренним тогда, сердечным словомСказали: заповедь у нас одна,Она в народ любовь нести должна,Туда, где вражья проповедь разбояПытается отнять всё дорогое.Ведь зоркий глаз и твердая рукаСоединились у большевикаС предвиденьем и ясным пониманьемВсей сложности пути, а не блужданьемВ кромешной тьме, как повелось в веках.Лишь силу чувств и творчества размахДолжны всего превыше ставить люди.Теперь, когда святой огонь орудьяНесут на Запад и злодеев ждетНародный гнев, что по земле идет, —Вы, что вливали «Ночью перед боем»Усталым — силу, мужество — героям,Примите от меня мои слова.Она жива, Довженко, и живаОстанется навеки — Украина!Не одного она лишилась сына,Недосчиталась многих дочерей,Но что ни день всё ближе и шумнейВесна, которую у нас украли,И станем мы, как мы в боях стояли —И юный и седая голова —По локти засучивши рукава,Чтоб нам сражаться на полях работыЗа голубые мирные высоты,За пламень сердца, за тепло руки,За всплески весел вдоль Днепра-реки,За Киев наш, за Канев наш зеленый,За океанов новых перезвоны,За мудрость мужа, за любовь жены,За братство, за ребяческие сны,За шум Арагвы и за Волги воды,За общий путь советского народа!
27 января 1943257. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ
Ответ на анкету журнала «Україна» о последнем дне перед войной
© Перевод М. Шехтер
Уже на грядке вспыхнула клубника —Не зря ее высаживал я здесь, —Пылали розы. (Это сон, поди-ка,Соцветие немыслимых чудес?)
Сияло небо в ласковой лазури,В руках работа закипала вмиг,И думал я, что это не на бурю,А просто так — шальной вороний крик.
И с белой розой, кремовой и алой, —А жаль срезать их было как-никак! —Я зашагал к дощатому вокзалу,Типичный дачный муж и здоровяк.
Закуривал я в толчее вагонной,А это — знак спокойствия всегда;Как мог я знать, что ливнями агонийНагрянет туч разбойная орда?
Так много шуток слышалось бодрящих,Так женщины все были хороши,Что проводник — суровости образчик —И тот подчас смеялся от души.
На Ленинской, где дом шестьдесят восемь,С троллейбуса спорхнув, как в двадцать лет,В знакомом брадобрее безволосомОткрыл я сотню радостных примет:
Уже, видать, он чарку опрокинулИ под каштаном кейфовал, чудак,Для анекдотцев находя причинуВ любом движенье киевских зевак.
Я поздоровался и папиросу —Незыблемых традиций старину —Вручил степенно. Розу в светлых росахПонюхал он с красноречивым: «Н-ну!»
И я ворвался с розами в кабину,Где улыбался дружески лифтер,Абрам Денисович. Поднялся. Крикнул сыну:«Ну, завтра мы — на стадион!»
С тех порИ вспомнить больно — как мы намечалиНа завтра планы наши, я и он,Как с трепетным волнением гадали,Откроется ли новый стадион…
Жена чуть-чуть насмешливой казалась,Но дивным розам воздала хвалу…Минута каждая в сердца врезалась,Открытые и свету, и теплу!
И мы уснули с сыном, как бывало(А снился нам, должно быть, стадион..) —И ты, отрава страшная, прервалаЯвь золотую и счастливый сон!
15 марта 1943258. НА СОБСТВЕННЫЙ ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ
