A moongate in my wall: собрание стихотворений - Мария Визи

21 июля 1979 г.

454. Память

Долго брели мимо чуждых становищ,кров находили в чужом шалаше,много в пути растеряли сокровищ,только одно сохранили в душе.

Вот, посадили горчичное семяв нас приютившей далекой стране,даже за это короткое времяпервый росток появился к весне.

Если ж теперь вспоминаем при встречепрошлые горькие наши пути,Боже, прости нам тоску человечью,память жестокую нашу прости!

В ночь на 3 февраля 1980 г.

455. «Ветер, ветер, печаль развей…»[212]

Ветер, ветер, печаль развей…

В городе Козельске было сорок церквей,а теперь все, что есть, —шесть.

В одной еще можно молиться, стоять,забиты, забыты другие пять.Давно в дверях не стоит толпа,давно к дверям заросла тропа.

А в Оптиной Пустыни кирпичиразбросанные лежат,нигде не горит ни одной свечи,и колокола молчат —молчат, потому что разнесеныпо дальним концам большой страны,и древних икон потерялся след —там, где были, их больше нет.

Только один в лесу стоитброшенный, старый, намоленный скит.И расцветают, как прежде, веснойцветы за разбитой церковной стеной.

4 августа 1980 г.

456. У озера[213]

Светилось озеро тихим светомпослезакатного торжества.С низким поклоном и приветомк самой воде сошла трава.

Еще по воде ходили блики,еще розовела поверхность вод,еще последние птичьи кликисзывали к вечерне свой приход.

Но кто-то песню запел людскуюна дальнем краю лесной глуши,как будто хотел рассказать, тоскуя,великую скорбь земной души,

и птичьи клекоты замолчали,и стало тихо по всей земле,и только эхо людской печали,дрожа, катилось в озерной мгле.

7 августа 1980 г.

457. «Шлю поклон дорогим крестам…»

Шлю поклон дорогим крестам,что остались в далеких странах.Будет скорая встреча нам —на нездешних меридианах.

Через звезды и облака,сквозь тумана легкую проседьдонесет нас жизни рекав бухту общую якорь бросить.

Там свернем свои паруса.Утро встреч уже недалеко!В небе тонкая полосарозовеет уже с востока.

7 августа 1980 г.

458. Прощанье[214]

Полустанок. Лесная просека,железнодорожный путь.Платформа. Два человека.Осенних сумерек муть.

Возле стойки чьи-то пожитки.Едва освещен вокзал.Буфет. Самовар. Напитки.Третьего класса зал.

Уже не помогут слезы,уже ни к чему упрек.Тяжелый лязг паровоза.И последний слышен звонок.

И снова пуста просека,исчез последний вагон.Одинокая тень человекапокидает пустой перрон.

8 или 9 августа 1980 г.

459. На берегу

Высохли веткичахлых осин.Выросли деткитяжких годин.

Взором окинув,простились к утру.Крона осиныдрожит на ветру.

В палевом светесонной землив даль на рассветелодки ушли.

Годы забыты.Сны отцвели.Корыторазбитолежит в пыли.

Ноябрь 1980 г.

460. «У горы, у самого подножья…»

У горы, у самого подножья,над лозой зеленой вырастая,малая ютится церковь Божья,белая, дощатая, простая.

Если приведет туда дорога,посмотри на голубую высь,задержись минуту у порога,на святую дверь перекрестись.

И войдя, где клубы фимиамапутаются с сумеречной мглой,не забудь поставить свечку прямо,где посередине аналой.

Все. И больше ничего не надо.Ты минуту постоишь в раю.

Пусть теперь вечерняя прохладалегче ляжет на душу твою.

2 февраля 1981 г.

461. «В городах столичных и уездных…»

В городах столичных и уездныхи в далеких, бедных деревняхпотонули в сумеречных будняхпризраки оконченного дня.

Радости недолго золотились.Размоталась спутанная нить.Люди засыпали, точно силясьгоре и заботы отстранить.

Добрый ангел, крыльями своимипринеси благословенье силпусть легко прокатится над нимиголубая, светлая весна!

Пусть для сердца, что за день усталоот тревоги или суеты,на краю глубокого провалаголубые расцветут цветы.

8 апреля 1981 г.

462. В парке

Женьке

Блестят облака все так же жемчужно,и их отражает пруд,и птицы взлетают, как прежде, дружно,и так же звонко поют.

Все так же спокойна лесная дорога,где мы ходили… давно.Только сердце бьется глуше немного,и к вечеру раньше темно.

16 мая 1981 г.

463. Октябрь

Лес золотится вечерней зарей в октябре.Маковки церкви за лесом блестят на горе.Легкий, как шарф, наползает с болотца туман.

Вдруг вереницейс поля взвиваются птицыв дальний полет, на зимовку,до солнечных стран.Отблеск холодный. И бледное солнце садится.

Осень. Темнеет и меркнет небесный экран.

7 октября 1981 г.

464. Бессонница («Страшные звезды, огромные белые звезды…»)

Страшные звезды, огромные белые звездысыпятся, сыпятся — белые искры в глазах.Ночь, и ни звука, и птицы попрятались в гнезда…Белый туман от болота лежит на низах.

Там, за забором, по краю глубокого логаМимо напрасно широко открытых ворот,ясно белея, змеится до леса дорога,та, по которой никто никогда не придет.

Лес силуэтом чернеет вдали за болотом.Ах, не дождаться ни сна, ни рассвета, ни дня!В темный пустырь, на безлюдье открыты ворота…

Где же ты, где ты? Зачем ты покинул меня?

12 октября 1981 г.

465. «Уже не будет в жизни чуда…»[215]

Уже не будет в жизни чуда,и дни мои теперь тихи.Я больше никогда не будуписать веселые стихи.

В певучей тьме тосканской ночитеперь, печальна и проста,одна сойду от Santa Croceглядеть на Arno у моста.

8 декабря 1982 г.

466. Верба

Третий год у моих воротбелая верба весной цветет.Что б я ни делала, все нет-нетвзглянешь на этот пушистый цвет.

Бывают дни, и не так редки, —что сердце мается от тоски,и вдруг увидишь ее в окно,и будто сразу не так темно.А есть ведь люди — таков наш свет —что любят вербу — а вербы нет…

8 мая 1984 г.

467. «Все вехи пали…»

Все вехи палина талом льду —верно, едва лия путь найду.

Далекий берегтуман закрыл.Назад — не верю,что хватит сил.

Казалось, былона целый век —переходилосьтак много рек!

Но эта-такипошире всех —в вечернем мракене видно вех…

Зажги мне. Боже,одну звезду!Тогда, быть может.я путь найду…

23 марта 1984 г.