Отражения - Виктория Яновна Левина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не помню уж, как дослушала до конца, как узнала, где находится госпиталь. Номер его части я знала – он написал мне несколько писем, на которые я не ответила. Помню себя в скором поезде «Москва-Калининград», помню, как мчалась по присыпанной опавшими листьями аллее госпиталя. Но об этом потом. Это уже другая история.
А теперь самое время рассказать, как в мою жизнь вошла институтская агитбригада. После того, как оказалось, что жизнь продолжается, я стала часто ходить на последний этаж, в «Красный уголок», и играть там на пианино, и распевать свои любимые романсы, вперемежку с хитами восьмидесятых. Иногда туда же приходили и другие, ребята и девчонки.
Девочек было мало – всего несколько комнат на всё огромное общежитие. И все между собой дружили. Даже сейчас я со многими на связи. Когда бываю в Москве, на презентациях своих книг, мои девочки, которые уже сменили свой статус на бабушек, приходят на эти литературные вечера, и мы плачем, и смеёмся, и любим друг друга всю жизнь.
Альбинка, прелестная девочка с глубокими серыми глазами, часто присоединялась ко мне, подтягивала в лад, музыкально и точно.
– Девочки, а приходите-ка на репетицию агитбригады! – перед нами высился Володя-старшекурсник, статный парень, танцор, будущий Альбинкин муж.
Мы пошли на репетицию, которая проходила в одном из помещений молокозавода поблизости. Парни-гитаристы работали тогда и с агитбригадой, и с начинающей группой «Любэ». Руководителем была девушка Лена из Гнесенки. Кстати, Лена до сих пор руководит детским хором, ездит с гастролями по всему миру.
Ох, и выжимала Ленка из нас соки!
– Чище, чище, обопритесь на диафрагму! Уши, уши откройте! – на репетиции Лена была как огонь: неутомима и неумолима.
Зато и репертуар, который мы готовили для поездок «по городам и весям», был выверен до последнего штриха, до последней нотки!
Агитбригада МВТУ существовала уже многие годы. В позапрошлом году, на одной из наших встреч, я получила книгу нашей «агитки», выпущенной к её тридцатилетию. В этой книжке я с радостью прочла и о себе, как об одной из солисток, и фотографии свои тех лет увидела.
Одна из них – на наших гастролях по Прибалтике, в Калининграде, на фоне развалин замка, где похоронен Кант. Знала бы я тогда, что ещё через год буду мчаться в Калининград, чтобы увидеть Пашку в госпитале! Стоп. Не про Пашку сейчас речь.
В агитбригаду входили группа танцоров, ансамбль с вокалистами и чтецы. На первых же гастролях по командировкам ЦК ВЛКСМ, по Белоруссии и Прибалтике, когда я закончила второй курс, я уже вела концерты бригады, читала стихи и пела в составе вокальной группы. Жизнь бурлила. Травма, полученная от несчастной первой любви, потихоньку врачевалась новыми друзьями, музыкой, концертами, самой жизнью!
Как я любила танцевальные номера нашей бригады! Елена Анатольевна, именитая танцовщица, солистка ансамбля «Жок», вела студию при институте многие и многие годы. Бригада любила собираться у неё дома. Красавица, милейший человек, она до сих пор стоит у меня перед глазами!
Перед первыми своими концертными гастролями я отправилась звонить на улицу Горького, теперешнюю Тверскую, на главпочтамт, родителям:
– Пап, мам, я приеду на неделю домой только в конце августа! Да, на полтора месяца, да, на всё лето! Нет, я не могу домой раньше, у нас там концерты каждый день. День рождения? Ну и что, что день рождения? Справим с бригадой! Да не волнуйтесь вы так! Всё у меня хорошо – вы же видите, заслужила повышенную стипендию, сдала всё «на отлично». Всё. Целую. Люблю!
В Себежском районе озёра – закачаешься! Без конца и без края. Вся бригада, с инвентарём для концертов, в котором инструменты, костюмы, мёд, шоколад (и ещё бог знает что!) погрузилась на лодки и переправилась через озеро в один из старинных замков.
Замок в летнее время был вполне пригоден на предмет переночевать и справить там день рождения. В бригаде был «сухой» закон. Поэтому для веселья подходили спичи, сценки, шутливые послания и букеты из камыша. Лучшего дня рождения в моей жизни и не припомню!
– Можно тебя пригласить на вальс? – кудрявый великан, один из танцоров-старшекурсников, подхватил меня и кружит в воздухе под музыку вальса.
Я, конечно, не лучшая танцовщица в мире из-за хромой ноги, но этот вальс я танцевала так, что все бригадовцы просто опешили! А секрет был прост: сильные руки моего партнёра держали меня почти на весу, не давая непослушной левой ноге путаться и портить мой первый и последний в жизни вальс. Вот она, сила молодости и дружбы!
Вокруг моей кровати в тот день стояли камышовые букеты. Волосы мои, длинные, кудрявые, были разбросаны по подушке, я улыбалась во сне, потому что видела сны о счастье.
Конечно, в поездке случалось всякое. Бывало, что натруженный голос вдруг пропадал. И тогда бригадовцы отпаивали меня тёплым молоком.
Бывало, что меня усаживали на сиденье рядом с каким-нибудь сельским водителем в кабину, как солистку, в то время как все другие члены бригады тряслись в кузове.
И однажды один такой водитель начал агрессивно ко мне «клеиться». Я отбросила его с такой силой, что машина со всеми артистами чуть не свалилась в кювет на обочине дороге.
Я тогда проплакала всю ночь в подушку о своей незаладившейся молодой жизни. Мужчин, в физическом смысле этого слова, я тогда ненавидела и настроя на романтические отношения не имела.
Мамочка иногда по телефону спрашивала, наладилось ли у меня с Пашкой, так как он писал письма из армии и моим родителям. И, услышав категоричное: «Нет!», вздыхала:
– Красивый муж – чужой муж!
Домой на побывку перед третьим курсом я вырвалась только на неделю. Отъелась салатами с грядки, абрикосами и первым виноградом. Нагулялась с бывшими одноклассниками по днепровским плёсам.
Мама успела нашить мне целый чемодан новых красивых платьев. Я к тому времени уже прекратила носить шинель разночинца, купленную на барахолке, ходить по Москве босиком – «хипповать», одним словом. А превратилась в «законодательницу мод» на курсе. Ручками моей мамочки куски ткани превращались в сарафанчики и комбинезончики по последнему «писку моды».
И я вдруг научилась ловить и понимать взгляды встречных парней, которые оценивающе скользили глазами по моей «голливудской», как говорил папка, фигуре. И даже левая, слабая нога, по большому счёту, дело не портила. Я даже каким-то образом научилась вставать на каблуки.
За эту неделю я увиделась, наконец-то, с моей подругой детства Наташей, той, что уехала учиться в Киев.
