Западноевропейская поэзия XХ века - Антология

ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ…

Перевод Л. Гинзбурга

Отец убит, и брат убит,Другой в плену томится.А мать все плачет, все скорбит!Ну, как нам прокормиться?И мы стоим, молчим стоим,Мы боль и ненависть таим,Всё знаем, всё мы видим —И ненавидим!

Мы ненавидим прусский дух,Смесь лжи и пошлых истин,И — кто на падали разбух —Орел нам ненавистен!Он, с треском полетев с гербов,Оставил нам сирот и вдов.Как из нужды мы выйдем?Мы ненавидим!

Признайся, брат, не ты ли самС покорностью бараньейСлужил преступным этим псамИ пал на поле брани?Нас лихорадит, нас трясет.Нас только ненависть спасет —Иль света мы невзвидим.Мы ненавидим!

Их мало, нам же — несть числа.Взвей к небу наше знамя!С земли сметем, сожжем дотлаУбийц, кто правил нами!Во мгле, в грязи, в беде, в крови —Мы не погибли для любви,И клятву в сердце врубим:Мы любим!

КЛАБУНД

Клабунд (наст. имя — Альфред Геншке; 1890–1928). — Сатирик; привлекался в кайзеровской Германии к суду за книгу стихов «Клабунд! зори! Клабунд! дней начало!» (1913). Под маской певца богемы и мастера эротической темы («Негр», 1920, и др.) скрывался гуманист антибуржуазного толка. Известны пацифистские выступления поэта.

СОЛДАТСКАЯ НЕВЕСТА

Перевод И. Грицковой

Душа болит, и грудь щемит…Здоровьем я плоха…Пусть к свадьбе колокол гремит…Все-это-че-пуха…Любила парня одного.Все отдала бы за него.Трили, трили, бум —Себя он вздернул на крюке,Забился в золотом шнуркеСвоих волос, не ведая греха.

ВотБлуждают по дороге —Кто безрукий, кто безногий,Кто ослеп, кто глух, кто нем,Кто без головы совсем.Плетутся не спеша.В чем держится душа?Жизнь не стоит ни гроша.

А вот этотБез рук и без ног.Из груди его сыплется песок.Голова — пустая банка,Рядом с ним стоит шарманка.

Это было у моста.Ей-я-я,Спи,Мое дитя.Будет жизнь твоя свята.

Горячо любила Франца я.Но его манила Русь да Франция.Он в обеих странах воевал.А потом к себе господь его призвал.

На побывку он однажды приезжал,Ей-я-я,И меня тогда к своей груди прижал,Ей-я-я,И провел у нас совсем немного дней.Руки милогоЖелеза холодней.А лицо его совсем бело, как мел.Значит, так господь хотел.А ему видней.

И теперь он дни и ночи спит,Одеялом из зеленых трав накрыт,Ей-я-я,Ничего не скажешь — славная кровать,Ей-я-я,Из нее не хочется вставать,Ей-я-я,Только б спать.

А в глазах его зияет пустота.Как из раны,Кровь струится изо рта.И костям его теперь в земле бряцать.Ну а звездочкам — тем на небе мерцать.Безутешно в голос плакать я начну.Ах, зачем ты оставил меня одну?Ах, зачем ушел на вечную войну?

Полети, птичка, за облака.Может быть, увидишь божьего сынка.Не знает он, должно быть, в далекой высоте,Что многие распяты, как и он, — на кресте.

Гибнут сотни миллионов,А ему не слышно стонов.И ему не снится,Что у нас творится.Так что же он молчит до сих пор?Люди вынесли ему приговор.Велика, господь, твоя вина.За нее расплатишься ты сполна.

Важная персона!Убирайся с трона!Что тебе без дела сидеть?Аль не хочешь в могиле смердеть?С нами поживи.Утопай в крови!Прозябай, как мы,Средь кромешной тьмы!

ИВАН ГОЛЛЬ

Перевод Г. Ратгауза

Иван Голль (наст. имя — Исаак Ланг; другие псевдонимы — Иван Лассанг, Жан Лонгвиль, Тристан Торси, Йоханнес Тор, Тристан Тор; 1891–1950). — Колоритная фигура в истории европейского авангардизма. Писал по-немецки и по-французски (порой и по-английски), был немецким экспрессионистом, сыграл важную роль в становлении французского сюрреализма, позже примыкал к школе «новой вещности», объединившей группу немецких поэтов. Жил то в Германии, то во Франции, с 1939 по 1947 гг. — в США, умер в Париже. В экспрессионистский период творчества выпустил книги «Дифирамбы» (1918), «Торс» (1918) и др. Книги французских стихов переводились на немецкий женой поэта под его руководством. Поэма «Панамский канал» (1918) поэтизирует человеческий труд. Стихи Ивана Голля переводились на русский язык в 20-е годы.

ПЛАМЕННАЯ АРФА

Пылающая купинаЗнак перемен глубочайших

Пламенная арфаМоей юной скорби

Дым и тяжесть моих желанийСкудный жар мятежа

Горящие розы моих соборовНеопалимый ангел земли

Пепельный воронСожри останки забвенья

Отец одичалых огнейБлагослови пламенного сына

ИОВ[59]

Замкнулся круг моей болиМое бытие вернулось в стихиюСтало легендой ракушекЯ возведен в сан крапивыКолдовством обращен в каменьГляди! Из моих карих глаз сочится медВ моих пальцах блестит зеленая ящеркаМелькает нежный рожок улиткиЯ вернулся к себе как статуиЧей голос чужим не слышен.

Эхо провидческих зововЗвучит в пещере моей грудиМоя любовь досталась синей бабочкеМоя печаль темным ночным зверям.Рухнул купол Содома[60]Но его бездомные птицыСпят на моем плечеО этот сон тонкий как стебельИз которого утром зацветет разумИли рыдающая песня.

НЕЛЛИ ЗАКС

Перевод В. Микушевича

Нелли Закс (1891–1970). — Известны главным образом зрелые стихи поэтессы, собранные в книги «В обителях смерти» (1947), «Звездное затмение» (1949), «Будущее неведомо никому» (1957), «Бегство и превращение» (1959) и др. Главная тема творчества Закс — трагедия еврейского народа, подвергшегося массовому уничтожению в гитлеровских лагерях смерти. Это — и личная тема: семья поэтессы погибла; лишь ей самой, вместе о престарелой матерью, удалось при содействии шведской писательницы Сельмы Лагерлёф вырваться в 1940 г. в Швецию. В 1966 г. удостоена Нобелевской премии. На русский язык переводились отдельные стихотворения Закс.

НАРОДЫ ЗЕМЛИ

Народы Земли,вы, силою неведомых созвездийопутанные, словно пряжей,вы шьете и вновь распарываете,в смешении языков,словно в улье,всласть жалите,чтобы и вас ужалили.

Народы Земли,не разрушайте Вселенную слов,не рассекайте ножами ненавистизвук, рожденный вместе с дыханием!

Народы Земли,о, если бы никто не подразумевал смерть,говоря «жизнь»,если бы никто не подразумевал кровь, говоря «колыбель»!

Народы Земли,оставьте слова у их истока,ибо это они возвращаютгоризонты истинному небуи, своей изнанкой,словно маской, прикрывая зевок ночи,помогают рождаться звездам.

ПЕЙЗАЖ ИЗ КРИКОВ

В ночи, где умираньем разорвано шитье,срывает пейзаж из криковчерную повязку.

Над Мориа, крутым обрывом к богу[61],жертвенный нож реет — знамя,вопль Авраамова возлюбленного сына,ухом великим Библии сохраненный.

О иероглифы из криков,начертанные на входной двери смерти!

Раны-кораллы из разбитых глоток-флейт!

О кисти с пальцами-растениями страха,погребенные в буйных гривах жертвенной крови, —

крики, замкнутые искромсанными рыбьими жабрами,вьюнок младенческого плачас подавленным старческим всхлипом

в паленой лазури с горящими хвостами.Камеры заключенных, кельи святых, обои —образцовые гортанные кошмары,

ад лихорадочный в собачьей будке бредаиз прыжков на цепи —

вот он, пейзаж из криков!Вознесение из криков,ввысь из костяной решетки тела,

стрелы криков, извлеченныеиз кровавых колчанов.

Крик Иова на все четыре ветра,крик, скрытый Садом Гефсиманским[62],обморок мошки в хрустале.

О нож заката, вонзенный в глотки,где лижут кровь деревья сна, прорвавшись из земли,

где отпадает времяна скелетах в Майданеке и в Хиросиме.

Крик пепла из провидческого глаза, ослепленного мукой, —

О ты, кровавый глазв искромсанной солнечной тьме,вывешенный на просушку божьюво вселенной —

НЕКТО ОТНИМЕТ ШАР