Наследие Божественной Орхидеи - Зорайда Кордова

Она спрашивала себя, не это ли чувство испытывала ее бабушка во время своего путешествия из Гуаякиля в Четыре Реки. Что, если страх был ключом ко всем принятым ею решениям? Из-за чего еще направлять своих детей на путь, который приведет их к гибели? Из-за чего еще держать их взаперти в доме, из которого они, взбунтовавшись, убегут?

Маримар не была Орхидеей, но она и не должна ею быть. Настал ее черед защищать семью Монтойя. Все началось с дома. Она вспомнила чувство, которое по-настоящему испытала лишь однажды. В ту ночь с Кристианом Сандовалом, когда ее бутон почти раскрылся. Так он отреагировал на угрозу, которую она тогда почувствовала, пусть даже на мгновение.

Ее мышцы все еще ныли от работы лопатой, а сердце болело от вещей, которые она была не в силах изменить. Маримар прижала ладонь к передней части двери. Как только был построен дом, она выкрасила ее в темно-бирюзовый, цвет павлиньих перьев. Ободрав до крови костяшки пальцев, шлифуя перед этим древесину. Почувствовав жар в середине ладони, она отдернула руку. Он был там. Золотой лавровый лист, выгравированный на зернистой поверхности.

Маримар поняла, что им делать, даже если это будет трудно. Когда она вошла в дом и закрыла за собой дверь, завыл ветер. В гостиной она даже не взглянула на Божественную Орхидею Монтойя, наблюдавшую за ними с той половины портрета, что уцелела в огне. Эта маленькая девочка выросла. У нее было пятеро мужей и девять детей. Даже если они считали ее бессердечной и холодной, она преподнесла им эти дары. Маримар коснулась закрытого цветочного бутона у себя на шее. Шипа, который он отрастил, чтобы дать ей отпор. На земле было только одно место, где они могли узнать секреты своей бабушки.

Часть III. Охота за живой звездой

17. «Феерическая Феерия Лондоньо» с участием Девушки-Волчицы, Божественной Орхидеи и Живой Звезды!

Боливар Лондоньо III хотел заполучить Орхидею Божественную больше чем что бы то ни было. Но он не торопился. Во-первых, предстояло выяснить, годится ли она для подобной жизни. Странствия изнуряют тело. Его мать их не вынесла. Его отец, Боливар Лондоньо II, превратил второразрядные фокусы в нечто феерическое. «Феерия Лондоньо» до него, самая первая, представляла собой простое жульничество, потому что первый Боливар Лондоньо и был жуликом.

Рожденный матерью-галисийкой и отцом-метисом из Картахены, этот первый Боливар осиротел после того, как лихорадка опустошила их город в один особенно затяжной сезон дождей. Брат его отца, который жил отдельно и после похорон взял на себя управление финансами, оставил Боливара в маленькой грязной таверне «Сан-Эрасмо», сел на корабль до Санто-Доминго и никогда больше не объявлялся.

У Боливара не имелось ничего, кроме одежды, которая была на нем, поскольку его дядя увез с собой все вместе с их фамилией. Барменша Селия Лондоньо нашла его в проулке, где он рылся в отбросах, и отвела к себе. Дала ему свое имя, потому что у нее не было ни мужа, ни детей. Она вырастила Боливара в таверне, и он, когда достаточно подрос, стал мыть полы и приглядывать за бутылками со спиртным. Он был ловок в драках и карточных фокусах, и довольно скоро фокусы стали его профессией.

После смерти Селии он бросил работу в «Сан-Эрасмо» и сколотил состояние, играя в карты. Чем старше он становился и чем больше выигрывал, тем больше тратил на женщин, выпивку и азартные игры. Когда он все терял – а он терял все всегда, – то начинал все сначала и зарабатывал еще больше. Боливар был бы невероятно красив, если бы отмылся как следует, но в нем и без того было что-то необыкновенное. Безрассудный, легко бросающийся на защиту своей чести, которой у него, по сути, не было. Женщины, имевшие несчастье его любить, утверждали, что в его улыбке и голубых, как драгоценные камни, глазах было что-то от самого дьявола. Всегда наполовину трезвый, он проносился через заведения города быстро и разрушительно, как ураган.

Боливар Лондоньо так никогда и не женился, но у него был сын, которого он обучил искусству карточной игры. Когда однажды ночью Боливар обманом заполучил небольшое состояние одного коммерсанта, после чего переспал с его женой, за его голову назначили хорошую цену. На следующий день по городу проехали два фургона, дававшие представление под названием «Феерия», и Боливар со своим сынишкой покинули вместе с ними Картахену в качестве эстрадной пары, отца и сына, таких сметливых, с такими ловкими руками, что их нередко обвиняли в колдовстве. Зрители не замечали редкостной выучки Боливара II – оплошай он хоть в мелочи, отец избил бы его до полусмерти. А после побоев мальчугану пришлось бы снова выступать.

Боливар, первый из них, мог бы стать великим. У него был потенциал, но что-то с ним было не так. Речь не о его дьявольской усмешке. Не о его бедах и утратах. Есть люди, которые могут погубить свой дар, если не будут осторожны, вот это о нем. Когда много лет спустя «Феерия» вернулась в Картахену, город вспомнил преступления Боливара, ведь даже если люди забывают, помнит земля. Его нашли бездыханным именно там, где он много лет назад остался сиротой, только на этот раз у него из спины торчал кинжал. Его сын, не проливший ни слезинки, ни единой слезинки по родному отцу, ушел с «Феерией» – унаследовав ее, он переименовал ее в «Феерию Лондоньо».

Боливар II был так же красив, как и его отец. Но если отец заботился только о себе, Боливар II слишком много заботился о других. Он слишком много отдавал. Слишком много своей прибыли. Слишком много самого себя. Счастливчик. Забавный. Доверчивый. Мягкий. «Феерия Лондоньо» была его подарком городам и весям, по которым он колесил, и улыбка на лице ребенка была ему дороже денег. Но с приходом его сына все изменится.

Боливар Лондоньо III учился цирковому искусству всю жизнь, наблюдая за тем, как номер его отца вырос до полномасштабного цирка. Но ему всегда хотелось чего-то большего. Он научился использовать алхимию так, как другие могли только мечтать. Понял, как воплотить такие мечты в реальность, сделать их осязаемыми. И, унаследовав шоу, преобразил его в «Феерическую феерию Лондоньо».

В детстве Агустина, гадалка из Малаги, предсказала ему будущее. Он доживет до восьмидесяти семи, и у него родится сын, на котором род Лондоньо закончится. Тем не менее его будут обожать зрители по всему миру. Как и у его отца, и отца его отца, у Боливара III была дьявольская улыбка. Сапфировые глаза. Линия подбородка, какая бы отлично