Лев Троцкий и другие. Вчера, сегодня. Исторический процесс - Михаил Корабельников

Ныне все малые народы окраин Российской империи, замешенные в той революции, убрались в свои национальные государства; число же русских евреев сократилось в разы. Надеюсь, сегодня уже никто не мешает великороссам строить свое счастье? Или опять кто-то мешает? Поднялась ли Россия с колен? Вполне ли? Жду, когда нам об этом, наконец, объявят.

Мирными жертвами террора со стороны белогвардейцев, а также разных повстанческих групп и бандитов на всей территории, охваченной Гражданской войной, становились горожане и селяне всех сословий и вероисповеданий. Кто-нибудь их сосчитал? По моему мнению, совокупное число жертв с этой стороны явно недооценено.

Если бы да кабы

Распространено мнение: все равно, во всем виноваты большевики. Не будь их революции, не было бы и всех этих ужасов, и Гражданской войны как таковой, унесшей вместе с погибшими в боях, от террора и бандитизма, умерших от голода и болезней по разным оценкам – от 8 до 13 миллионов жизней населения России, а кто-то из заинтересованных называет цифру 20 миллионов!

Скажу так. Октябрьский переворот стал заключительной фазой буржуазно-демократической революции, произошедшей в феврале 1917 года. Отнюдь не большевики затеяли эту революцию. Начиная с марта 1917 года, власть в России пребывала в состоянии неустойчивого равновесия. В условиях острого политического кризиса рано или поздно она должна была свалиться «направо» или «налево», чтобы вновь обрести устойчивость. Правый переворот мог реализоваться еще раньше Октябрьских событий, но не удался. В итоге победили большевики, которые были лучше других организованы, у которых была цель и воля к победе. Именно это и должно было произойти по закону жанра.

А сколько было бы жертв, если бы победили правые? Ответ на этот вопрос столь же неопределен, как и в попытке угадать: сколько игрушек разобьется, если новогодняя елка свалится на правый бок, а сколько – если на левый. В варианте правого переворота была бы та же гражданская война и та же кровь. Исходом ее стала бы диктатура какого-нибудь «спасителя России», вроде адмирала Колчака, с истреблением всех «социалистов» без различия оттенков, подавлением всех «либералов», упразднением свобод и всякого инакомыслия, с произволом власть имущих и коррупцией, что мы наблюдаем сегодня безо всякой революции. В этом случае Россия в своем политическом развитии откатилась бы на многие десятилетия назад. Возможно, что исходом этого состояния стала бы реставрация монархии, и все бы повторилось сначала.

А было ли вообще возможно решить в 1917 году все российские проблемы в рамках демократии? Я в этом сомневаюсь: такого рода традиции в российской истории что-то не припомню. Традиции создаются десятилетиями и столетиями общественного развития. А времени для этого не оставалось: надвигалась катастрофа распада государства. В 1991 г. в России произошла демократическая революция, а с «нулевых» годов мировые цены на энергоносители, которыми богата страна, возросли на порядок, что давало необозримые возможности для роста экономики. И что же, стала Россия цивилизованной, демократической, европейской страной, политические основы которой были заложены в феврале 1917 года? Ничуть. С нулевых годов политическое развитие у нас пошло вспять, и сегодня в России тот же авторитарный режим, который отличается от царского только еще большим произволом власть имущих.

Крестьянский вопрос

Едва ли не главным в этой войне был крестьянский вопрос. Придя к власти в октябре 1917 года, большевики провозгласили отказ от империалистической войны и отдали крестьянам помещичьи земли. И, несмотря на сопротивление либеральной интеллигенции, белого офицерства, и всех «бывших», началось победное шествие советской власти по всей территории России.

Но страна не может существовать без армии, тем более в условиях войны. И начался набор рекрутов в Красную Армию на основании жестких декретов, через военкоматы. Война никому не нужна, люди бегут из армии. А дезертир с оружием – это потенциальный бандит. Крестьяне не хотят вступать и в белые армии, а призванные силой точно так же дезертируют.

Армия и город не могут обойтись без продовольствия, а экономическая политика «военного коммунизма» не оставляла крестьянам стимулов для ведения продуктивного хозяйства. Присылаемые из центра продотряды забирали у крестьян все излишки продовольствия, оставляя только самое необходимое.

По этим двум причинам в крестьянской среде с весны 1918 года зреет недовольство новой властью. Впрочем, не в почете и любая другая «городская» власть. Чтобы контролировать настроение сельского населения и проводить политику новой власти, в деревнях организуются комитеты бедноты («комбеды»), которые авторитетом у населения не пользуются.

Еще одной причиной для недовольства явилась монополия на власть в стране, которую обрели большевики после Октябрьского переворота и затем после ликвидации левоэсеровского мятежа в июле 1918 года. В условиях начавшейся Гражданской войны большевики, даже если бы хотели того, уже не могли допустить конкуренции собственной власти.

Но точно также поступали и руководители белого движения. На Севере, в Сибири, на Юге революционную демократию повсеместно сменяют военные диктаторские режимы. Например, в ноябре 1918 года монархист Красильников разогнал в Омске «демократическую директорию», расстреляв при этом часть входящих в нее эсеров. В результате вся полнота власти перешла к адмиралу Колчаку, вместе с титулом «верховного правителя России» и главнокомандующего всеми вооруженными силами. Слабость и разобщенность власти на конкурирующие между собой партии и движения в условиях Гражданской войны приводит к поражению. В том числе, и по этой причине погибла республиканская Испания в Гражданской войне 1936-39 гг. против генерала Франко.

Зреющее в деревне недовольство советской властью, разжигаемое агитаторами от запрещенных партий и офицерами рассыпавшихся белых армий, разряжалось многочисленными восстаниями на подконтрольных Советам территориях. Они носили локальный характер, что облегчало их подавление регулярными частями Красной Армии. Но были и случаи перехода отдельных армейских подразделений на сторону повстанцев, например, во время Тамбовского восстания 1921 г. И только жесточайшим террором с использованием заложничества, применением отравляющих веществ армии М. Тухачевского удалось подавить это восстание, грозившее перекинуться на другие крестьянские районы.

Лозунги повстанцев были разнообразны: от «Советов без коммунистов» до требования Учредительного собрания, а также за «Великую, Единую и Неделимую Россию», – Антоновское восстание на тамбовщине. Однако эти лозунги, не затрагивали сути проблемы. В основной своей массе крестьяне были аполитичны и более всего желали, чтобы их оставили в покое. В Сибири партизаны, ранее воевавшие против Колчака, теперь враждовали с советской властью на местах. К белым и красным они относились с одинаковой неприязнью. Были случаи крестьянских набегов на города с целью банального грабежа.

В целом, положение в сельской местности на подконтрольных Советам территориях все время оставалось взрывоопасным, что вынудило большевиков в 1921 году отказаться от политики «военного коммунизма» и провозгласить НЭП. Таким образом, потерпев повсеместно поражение от регулярных частей Красной Армии, крестьяне свою войну выиграли политически, правда, только на время. После этого Гражданская война и закончилась.

Кто государственник?

Эта война имела еще одну особенность, которая не сразу бросается в глаза, но, тем не менее, оказала серьезное влияние на ее исход. После Октябрьского переворота судьба новой власти в России висела на волоске, и большевики вовсе не были уверены, что смогут удержать власть. Весной 1918 года, не имея еще регулярной армии, Советы могли быть раздавлены германской военщиной. Осенью 1919 года возникла реальная угроза со стороны наступающих армий Деникина с юга и Юденича с северо-запада.

Будучи реалистами, большевики во главе с Лениным четко осознавали угрозу поражения революции в России и вполне допускали такую возможность. Начиная с февраля 1917 года реализовывался сценарий «перманентной революции» Троцкого, который предусматривал ее непрерывность с перетеканием из одной фазы, – буржуазно-демократической, в другую, – социалистическую, с последующей трансформацией в общеевропейскую или даже мировую революцию. Можно как угодно относиться к этой идее Троцкого, но нельзя отрицать факт ее реализации в России в 1917 году. При этом решающую роль в доведении революционного процесса до его логического завершения, по замыслу, должна была сыграть ожидаемая многими общеевропейская пролетарская революция, ибо пролетариат развитых стран Европы, прежде всего Германии и Франции, благодаря своей численности, организованности и революционным традициям, потенциально был более подготовлен к этому, нежели российский пролетариат.