Любить не просто - Раиса Петровна Иванченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Может, и не так давно это началось, но Михайле казалось, что он всегда работал здесь под наблюдением мастера Путинца. И считал, что с наставником ему крупно повезло. Осип Иванович встретил их с матерью случайно, в трамвае. Сколько было Михайле тогда, вскоре после войны, — годика три-четыре. Осип Иванович, улыбаясь, вспоминал потом, как все было. Сразу после смены трамвай был битком набит. Рабочий люд молчал, и лишь один пассажир лепетал всю дорогу — то просил какую-то коробку, то вдруг стал читать стихи про кукушку, которые они сегодня в садике учили:
А я в лесок ходила, брала цветок к цветку, люли, люли…— Помолчи, Михайло! — глуховатым голосом негромко просила мать. — Это девчоночий стишок, а ты парень!
Аргумент, видимо, показался убедительным. Михайлик остро чувствовал свое мужское достоинство. Он замолчал. Но ненадолго.
— Тогда я сам буду складывать стишок.
— Да помолчи ты!
— Вот эту машину хочу! — Мальчуган ткнул пальцем в стекло, на грузовики и «Победы». — И эту хочу…
Мать не знала, что ответить. Наконец нашлась.
— Ну так бери.
Пассажиры засмеялись. Они давно прислушивались: кто кого победит в этом диалоге-поединке?
Михалка, похоже, раздумывал, как воспользоваться маминым разрешением. Трамвай уже катился по мосту. Предвечернее солнце пробивалось сквозь густые тучи на горизонте.
— Солнце! — вдруг вырвалось у мальчика. Он прилип лицом к стеклу. Все невольно повернули головы к окнам. — Мама, я хочу солнце!..
Осип Иванович протискался поближе к неугомонному маленькому пассажиру.
— Куда ж это ты так далеко ездишь?
— В садик, — ответил малыш по-взрослому. — Меня возит мама.
— Там я работаю, на механическом. Мне так удобнее, — пояснила женщина и улыбнулась одними глазами. — Надо ближе к дому искать работу. Скоро возле нас новый завод будет — «Машстрой».
— Вам повезло. Вот мой телефон… Я переговорю. А какая специальность?
— Крановщица.
— Прекрасно. Считайте, вопрос решен.
Путинец, как оказалось, был тогда председателем завкома и свое слово сдержал. Но всякий раз, когда Наталья Васильевна Чайка, мать Михайлы, принималась благодарить его за это, он с улыбкой замечал, что своим переходом на Машстрой она обязана сыну. Все эти годы Осип Иванович не выпускал Михайлу из виду и заменил ему отца, погибшего на Эльбе, и деда, оставшегося в деревне. Он угадал в нем здоровое упрямство и повел за собой. Сделал из него настоящего рабочего и не дал оторваться от завода, заставил учиться заочно в политехническом. А когда Михайло перешел на пятый курс, подыскал ему работенку «по силам» — выдвинул мастером соседнего, инструментального цеха. Михайле жалко было уходить от своего наставника, но Путинец настоял на своем: хватит прятаться за спиной старшего! А сам продолжал вникать в его дела. Заглянул к нему как-то и говорит:
— Возьми к себе в ученики одного паренька. Он еще школьник, в девятом классе… Нет, пока в дневной школе, но переходит в вечернюю. Шестнадцать лет хлопцу. Сдается, ты тоже таким пришел на завод?
— А что он натворил?
— Ровно ничего. Смирный, тихий и малость фантазер. Между прочим, хорошо рисует. Чувствуешь родство душ? Вышло так, что отец бросил семью, а теперь мать — она уборщицей в нашей клинике — заболела.
— А где вы его откопали?
— Сам в руки попал.
— В трамвае? — хитро прищурился Михайло.
— На этот раз — нет. По телефону. Есть у меня одна знакомая учительница — Соломея Афанасьевна. С ее мужем мы когда-то воевали вместе. Да я рассказывал тебе про Александра Ольшанского.
— Помню. Интересный был человек.
— Необычный! — зажегся Осип Иванович. — Бывало, переоденется эсэсовцем, отобьет где-нибудь машину и мотает по селам. Листовки развозит. Между прочим, он однажды вытащил меня из фашистской петли.
— Как так? — Михайло об этом ни разу не слышал от мастера.
— А, долго рассказывать. Я тогда был разведчиком. Ну, схватили меня…
— Как же вы остались?..
— Ольшанский… В эсэсовской форме зашел туда. Всех их разогнал! Э-э, было!.. — Мастер задумался. — Так возьми этого мальца к себе, Михайло. Зовут его Костя, фамилия Ярошенко. Завтра он придет к тебе…
Хлопец оказался спокойный, уравновешенный. С интересом относился к каждому заданию. Долго рассматривал первую свою деталь. Как будто любовался ею и не верил, что это он сделал сам.
— Ну что, старик, привыкаешь? — спросил однажды Михайло.
— Привыкаю. Только не ко всему.
— Что ж тебе не по нраву?
— А вот что! — кивнул головой на стенд, где висел плакат: «Думай сегодня, чтобы не отстать завтра».
Михайло недоуменно перевел взгляд с плаката на Костю:
— Что же не так?
— А то, что я тоже, может, хочу думать сегодня, а меня поставили на старый станок, он без конца портится. Утиль… Вы всех учеников заставляете работать на станках прошлого столетия?
— Ну, уж и прошлого!.. Ладно, переходи на второй участок, к Павлу Бороде. У них все станки новые…
Может быть, это и была ошибка Михайлы? Костя как бы выскользнул из-под его опеки. Правда, экзамен на квалификационный разряд выдержал хорошо. И Михайло втайне гордился этим — у него был свой ученик! Он уже не один ходил на земле, по его следам шел еще кто-то, и его надо было поддерживать, предостерегать,
