A moongate in my wall: собрание стихотворений - Мария Визи

1926

16. «За рекою — отдаленный…»

За рекою — отдаленныймедный звон монастыря…На курган посеребренныйрассыпает свет заря.

Долгим стоном звон несетсяиз-под старческой руки…Скоро ль белый день проснетсянад остывшим льдом реки?

Старичок веревку тянет,раз потянет да вздохнет,он не первый раз устанет,он не первый раз зовет

чернецов поторопитьсяк ранней службе поутру,о несчастьях помолиться,что гуляют по миру.

День за днем, тихонько всходитно ступенькам винтовым,дряхлым взором долго водитно курганам снеговым,

сядет тяжко на колодуи, напрягши сил, что есть,к христианскому народузазвонит Господню весть.

1922

17. «Я уйду, где холоден песок…»[51]

Гале Ивановой

Я уйду, где холоден песок,где лишь ночь назад была с тобою.Там, где говор праздничный далек,можно тихо встать лицом к прибою.

Вот такой же черный океани такой же месяц остророгийнас с тобою из далеких странпривели изменчивой дорогой.

Ты была частицей моего,только что-то ярче и светлее.Ты ушла, — не знаю, для чего.И туман поднялся, холодея.

Пусть туман! Ведь лунный блеск не мне,лунный блеск — сияньям черным взгляда.Я не знаю, что шепнуть волне,я сегодня ничему не рада.

1926

18. «Стою в пыли и слышу снизу…»

Блоку

Стою в пыли и слышу снизутвои молитвы и мечты.Твою серебряную ризумои украсили цветы.Твое лицо теперь — икона,твоя в сиянье голова,и медного не нужно звона,когда звенят твои слова.Ты далеко, но я спокойна,пусть никогда не взглянешь ты —мое кадило недостойнотвоей слепящей высоты.

1927

19. Water Lillies. Sara Teasdale («Возможно, ты забыл, как лилии стояли…»)[52]

Возможно, ты забыл, как лилии стоялипо темному пруду, в вечерних гор тени,как сонным и сырым они благоухали:тогда вернись туда, не бойся, и взгляни.

Но если помнишь ты — то лучше отойдив равнины, что лежат далеко от озер— там лилий водяных случайно не найти,— и на сердце тебе не ляжет тень от гор.

1926

20. «Меня к неласковой судьбе…»[53]

Gladys Willman

Меня к неласковой судьбезовут изменчивые дали, —зачем же я приду к тебе,тебя тревожить и печалить?

Ведь если б письма те дошли,что я тебе не посылала,до солнечной твоей земли.— тебе бы сразу грустно стало,

и океан бы даже сталтебе враждебным и немилым,за то, что он меня укралк таким чужим и странным силам.

1928

21. «Мне сказали, что я побледнела…»[54]

Леле Мосоловой

Мне сказали, что я побледнела,и спросили, куда я иду?Подожди: я дойду до предела,и тогда я к тебе приду.

Все забуду: горе и промах,от обиды прочь улечу,и в твоих золотых хоромахнавестить тебя захочу.

И когда над высью туманнойты услышишь шелест крыла, —может быть, с тоской несказанной.ты поймешь, что я умерла.

1928

22. «Есть встречные немые корабли…»[55]

Есть встречные немые корабли,которые проходят ночью мимо,в чужих морях, далеко от земли.И встречи те — неповторимы.

Такой корабль, как призрак или сон,свой беглый свет за черной гранью прячет,и не узнать, кем этот свет зажжен,и где ему пристать судьба назначит.

Летящей птицей дрогнут и уйдутего огни, и станут тенью снасти,и от людей, что призрак гот ведут,не ждите ни привета, ни участья,

и будет ночь полна тоской тупой,и будет больно так и непонятно,что тот корабль серебряной тропойуже ничто не повернет обратно.

1928

23. «Скелеты эвкалиптов на заходе…»

Скелеты эвкалиптов на заходенасмешливого солнца. И в туманползут немые призраки, обходятокрестности задумавшихся стран.

Все отошло, что днем крутилось злобно,как горсть пылинок в солнечном столбе,и стало вдруг спокойно и удобносесть на траву и вспомнить о тебе.

1926

24. «Я сломала немые заставы…»[56]

Я сломала немые заставывсепобедною песней своей,и нашла только сорные травы,где искала цветущих полей.

Что вдали будто солнцем сияло,было ближе опутано тьмой,и та башня, что гордо стояла,оказалась бездонной тюрьмой.

Я вернулась опять на граниты,где лежала в осколках стена,и рыдала, что были разбитызолотые прообразы сна.

1926

25. «Твоя таинственная сила…»[57]

Твоя таинственная сила,которой ты не знаешь сам,меня ночами приводилак твоим закрытым воротам.

Но, приходя, я не стучалаи не звонила никогда,а только долго наблюдала,как молча падала звезда.

Потом, устав от звезд немного,пересекавших небосклон,я засыпала у порога…И это все бывало — сон.

1926

26. «Верно, долго жить я не буду…»

Верно, долго жить я не будучто с людьми всегда я одна,точно я какому-то чудуна служенье обречена.

Точно между мной и другимикто-то встал высокой стеной,ослепительными такимивея крыльями за спиной,

и сказал: «Иди и не трогай,не пугайся и не зови,те — сильнее тебя, их много,им не нужно твоей любви.

Пусть дорога твоя такая,— ты грустней и ласковей их,видишь: крылья твои, сверкая,защитят тебя от других».

1928

27. «Ведь в мире может быть уютно…»

Ведь в мире может быть уютно,и в жизни может быть покой, —зачем же биться бесприютнос неутолимостью такой?

Как будто все чего-то малоу этих праздничных полей —как будто сердцу недосталочего-то ярче и милей, —

что вечно надо к звездным далямпо непробитому путиза золотым идти Граалеми за мечтой своей идти.

1928

28. Claremont («Серый сумрак, холоден и злобен…»)[58]

Серый сумрак, холоден и злобен,в городские входит ворота.Холод мысли сумраку подобен,и часовня сердца заперта.

Я иду куда-то вдоль забора,а в краю, который снится мне,далеко в ущелье сикамораподымалась к синей вышине.

Белой свечкой юкка украшалазолотой и розовый простор,и вились дороги, убегалив тишину молитвенную гор.

Это все когда-то, где-то было,это все прошло, и кончен сон,мне не нужно помнить, я забыламежду гор затерянный каньон.

1928