Ошибки, которые мы совершили - Кристин Дуайер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эллис, я ничего не сделаю, если ты не хочешь.
Я протянула руку и почувствовала ладонью его желание, и он понял, о чем именно я его просила.
– Я хочу тебя всего.
Он замер надо мной, глядя мне в глаза.
– Ты уже…
– Нет, – ответила я. – А ты?
Он молчал, и я ждала, что мое сердце вот-вот будет разбито.
– Нет. – Истон коснулся ладонью моего лица, нежно провел большим пальцем по скуле.
Когда наши губы снова соприкоснулись, поцелуй уже был другим. Медленнее, но с тем же жаром, что и прежде. Он стянул с меня брюки и проложил по моему бедру дорожку из благоговейных нежных поцелуев.
А потом остались только мы. Больше ничего не отделяло его от меня. Он достал из кошелька презерватив, и я не стала что-то говорить или смеяться, потому что все шло как надо.
Истон поцеловал меня в висок и прошептал слова, что бились друг о друга, словно волны. Его лицо напряглось, как от боли, когда он медленно вошел в меня, и, оказавшись полностью внутри, Истон глубоко выдохнул и прижал свой лоб к моему.
– Тебе больно? – спросила я.
Истон тихо рассмеялся.
– Это я должен тебя об этом спрашивать! – Он шумно сглотнул. – Это невероятно. Ты невероятная!
Я уже думала об этом моменте раньше. Сотни раз, в тысячах разных вариантов. Но когда наши тела слились воедино, снова и снова, я думала лишь о том, что никогда не смела и мечтать, что это действительно будет именно так.
Когда все закончилось и Истон целовал мои щеки, плечо и шею, я поняла, что никогда не могла себе это представить, потому что никогда не понимала любовь именно так.
– Я тебя люблю, – сказав это, я ждала… что что-что случится. Мир остановится. Мое сердце замрет. Он поймет, что получил желаемое, и уйдет. Ничего из этого не произошло.
Слова были так же просты, как и многосложны. Они просто были. Я тебя люблю.
26
Семнадцать лет
Я проснулась от шороха ткани.
Истон уже встал, натянул брюки и застегнул их дрожащими пальцами.
– Черт черт-черт, – он повторял это снова и снова, пока лихорадочно искал футболку. – Черт! – Я уже слышала, как он произносит эти слова, когда приходила Сара.
У меня внутри все опустилось, пока он обыскивал пол. Где-то в самом низу было мое самоуважение, потому что я ни капли не сомневалась: Истон жалел о прошлой ночи.
Видимо, я издала какой-то звук, потому что его глаза наконец встретились с моими, и тревога у него на лице сменилась на что-то другое: на взгляд, который я прежде не видела.
– Ты проснулась.
У меня скрутило желудок, пока я пыталась сделать вид, будто для меня нормально, что он уходит до того, как я проснулась. Так и есть: у меня все нормально.
– Одевайся. Мама пишет мне все утро. И прошлой ночью писала. И звонила.
– Что? – Я села.
– Она в бешенстве, – сказал он. А потом смущенно добавил: – Я, похоже, забыл ей сказать, что останусь на ночь… тут.
Эти слова прозвучали для меня абсолютно бессмысленно.
– Что?
– Мама хочет, чтобы мы вернулись домой. Она хочет… – он поднял с пола футболку и натянул через голову, – …поговорить. Но я уверен, что она просто собирается на нас наорать.
– Твоя мама хочет видеть нас обоих?
– Ага, – ответил он, бросив мне брюки, – прямо сейчас. Так что вставай!
Я упала на кровать и накрыла глаза рукой. Накрывшее меня облегчение было столь сильным, что мне стало неловко. Истон наклонился надо мной, приподнял мою руку и заглянул под нее.
– Эй!
Я отвернулась.
– О, – тихо произнес он, – ты подумала, что я ухожу.
– Заткнись!
Он тихо рассмеялся и обнял меня за талию, пристроившись рядом.
– Эллис Трумэн, ты глупейший человек из всех, кого я встречал.
– Я сказала, заткнись! – Я так и не убрала руки с лица.
Его дыхание обдало мне шею, а губы нежно прикоснулись к коже.
– Я тебя люблю.
Я всегда думала, что эти слова тяжелые, словно камень, привязанный к шее и тянущий на дно, как то, чего не избежать.
Но «Я тебя люблю» было легким, как перышко, как легкий ветерок, как освобождение.
«Я тебя люблю» от Истона Олбри было совершенно не похоже на все те «Я тебя люблю», что я слышала прежде.
– Ничего не хочешь мне сказать? – спросил он, прижимаясь ко мне бедрами.
Я уже сказала это прошлой ночью.
– У тебя пахнет изо рта.
Его пальцы впились мне в бок, щекоча.
А потом Истон подхватил прядь моих волос и накрутил на палец.
– Ты любишь меня только потому, что я первым тебя полюбил?
Как будто Истон мог первым меня полюбить. Я мысленно вернулась к тому моменту, когда поняла, что влюбилась в него. Я сидела на заднем сиденье полицейской машины перед его домом. Мне одиннадцать. Он такой целеустремленный, уверенный. Я никогда не встречала никого нашего возраста, кто был бы настолько уверен в себе. Истон никогда не делал ни единого шага, который не считал правильным. И даже в это мгновение он оказался настолько уверен в собственных чувствах. Уверен, что я могу только полюбить его в ответ. Зная, что у нас получится, что это заразно.
– Это я тебя первая полюбила, – сказала я.
Он лег на спину, раскинув руки в стороны и уставившись в потолок.
– Это не соревнование. Но если бы и было, я победил бы.
– Сомневаюсь.
– Пять лет. В пять лет я понял, что люблю тебя.
Я прищурилась.
– Нельзя полюбить кого-то в пять лет. Мы тогда еще даже не были знакомы.
– О, я тебя уже знал. И ты не можешь указывать мне, что я должен чувствовать.
Я застонала.
– Да ты просто пытаешься выиграть.
Он окинул мое лицо медленным взглядом.
– У тебя была куртка армейского зеленого цвета и белые ботинки. Ты изо всех сил дула в воздух, пока ждала, когда переключится светофор. Я решил, это похоже на дым.
– Дым?
Уголок его рта медленно приподнялся.
– Я хотел ходить в школу, потому что ты ходила. Я хотел делать все, что и ты, а ты даже не знала, кто я.
Мы смотрели друг на друга, лежа на остатках лихорадочного сна прошлой ночи. И я верила в надежду, которая жила в нем для нас двоих.
Я верила, когда он взял меня
