Иллюзия греха - Александра Маринина

— Это Надя. Она будет за тобой ухаживать. Надя — опытная медсестра, так что все будет в порядке.

Наташе она не понравилась с первого же взгляда. С того взгляда, который чернявая Надя бросила на сидящую в постели девушку. Было в этом взгляде что-то такое, от чего Наташа поежилась. Не то презрение, не то неприязнь, не то еще что... Правда, жаловаться на Надю причин не было, она действительно оказалась опытной медсестрой и делала все быстро и ловко, но при этом от ее плотно сжатых губ и колючих темных глаз исходила такая волна злобности, что Наташе делалось не по себе. Она пыталась заговорить с Надей, чтобы расположить ее к себе и, может быть, хоть что-нибудь узнать, но попытка эта бесславно провалилась. Медсестра буркнула в ответ что-то невразумительное, во всяком случае, Наташа почти ничего не поняла.

— Що за пытання... Заборонено...

«Как странно она говорит, — подумала девушка. — Не порусски, что ли? Куда же меня завезли?»

В конце первого дня Василий привел в ее комнату молодого человека, взглянув на которого Наташа обмерла. Это был он, прекрасный принц из ее снов. Стройный, черноволосый, темноглазый, с аккуратной полоской усов над твердыми губами, он был именно таким, каким виделся девушке тот, кого она будет любить всю жизнь и с кем ей, калеке, не суждено быть вместе. Его появление так потрясло Наташу, что она плохо слышала первые слова, которые произнес Василий.

— Познакомься, Наташенька, это Мирон, он будет заниматься с тобой математикой.

— Здравствуй, Наташа, — произнес Мирон мягким приятным голосом, и его слова показались девушке самой замечательной музыкой на свете.

Она даже не нашла в себе сил ответить на приветствие, только молча кивнула, судорожно облизнув губы.

— Теперь пришло время объяснить тебе, что происходит, — продолжал между тем Василий. — Ты, как я уже говорил, вундеркинд с необыкновенными способностями к математике. Есть люди, которые очень заинтересованы в том, чтобы у них работал талантливый математик. Через некоторое время сюда приедет представитель этих людей, который оценит твои способности и возможности, и если результаты испытаний его удовлетворят, твоя жизнь коренным образом переменится. Ты будешь жить в очень хороших условиях и получать много денег. Ты даже сможешь помогать старшей сестре. Но тут есть одно привходящее обстоятельство. Эти люди знают, что ты очень больна, и поэтому хотят быть уверенными в том, что ты сможешь работать и приносить пользу достаточно долго. Как ни кощунственно это звучит, но они не хотят платить большие деньги за великолепные мозги, если эти мозги не проживут и трех месяцев. Поэтому прежде чем тебя будут экзаменовать по математике, тебя обследует присланный этими же людьми врач, который и даст заключение о состоянии твоего здоровья. Он будет брать анализы и проводить специальные исследования. Тебя это не должно смущать, просто делай все, что он прикажет. Ты все поняла?

— Нет. — Она уже пришла в себя от потрясения. И перед этим красивым парнем ни за что не хотела показать себя покорной овцой, которой могут приказывать все кому не лень, пользуясь ее беспомощным положением.

— Чего же ты не поняла? — с терпеливой снисходительностью спросил Василий.

— А если я не хочу? Я не хочу, чтобы меня покупали какието чужие люди, не хочу жить здесь, не хочу, чтобы меня обследовал врач. Я хочу домой.

Василий тяжело вздохнул и присел в кресло, стоящее в углу комнаты.

— Куда ты хочешь? Домой? — устало переспросил он. — А где он, твой дом? Эта жуткая больница, где белье меняют раз в неделю, а не каждый день, где кормят тебя черт знает чем, где ты света белого не видишь и не имеешь никаких жизненных перспектив? Ты же взрослый человек, ты не можешь не понимать всю абсурдность того, что говоришь. Ты камнем висишь на шее у своей несчастной сестры, ты и двое других, Ольга и Павел. И еще ваша мать. Ты думаешь, Ире легко с вами управляться? Ты задумывалась когда-нибудь, какую жизнь она ведет, чтобы возить вам два раза в неделю фрукты, продукты, одежду, книги? Ты хотя бы представляешь себе, откуда у нее деньги на все это? Или ты, может быть, думаешь, что все стоит дешево и достается ей даром? Ничего подобного. Твоя сестра вкалывает день и ночь на самых черных и грязных работах, которые только можно вообразить. И я говорю тебе: у тебя есть возможность облегчить ее жизнь. Она больше не будет тебя содержать, более того, ты сможешь давать ей деньги. А ты мне что отвечаешь? Или ты хочешь, чтобы все, в том числе и твоя сестра, считали тебя неблагодарной тварью?

Наташа отвела глаза. В самом деле, все это ей в голову почему-то не приходило. Ей казалось совершенно естественным, что Ира приезжает два раза в неделю с полными сумками и достает любые книги и учебники, которые Наташа заказывает. Краска стыда разлилась по ее лицу. Как бы там ни было, Василий прав: она уже взрослая и не должна сидеть на шее у бедной Ирки. Что она, маленькая? Нет, в присутствии этого сказочного черноглазого принца Наташа Терехина ни за что не согласилась бы выглядеть маленькой и глупой.

— Я буду делать все, что нужно, — тихо пробормотала она, не поднимая глаз.

— Ну вот и славно, — повеселел Василий. — Тогда я пойду, а Мирон останется. Сегодня у вас будет первое занятие. Да, кстати, когда мы тебя... — он замялся, подыскивая слова, — увозили, у тебя в руках была книга. Ты не беспокойся, она не потерялась. Завтра тебе ее вернут.

Надо же, за всеми перипетиями она даже про книгу забыла! А ведь она так тряслась над этим учебником Гольдмана! Ира всю Москву обегала, но так и не нашла его, потому что издавался учебник очень давно, сейчас его даже у букинистов нет. Заветную книгу принесла ей та женщина из милиции, которая приходила в отделение, когда убили медсестру Алю. С того момента Наташа с учебником не расставалась, даже на прогулки брала его с собой. Открывала на любой странице и решала задачи в уме. А задачи у Гольдмана были замечательные! Знаменитые задачи. Ни в одном другом учебнике таких нет. Небольшие, лаконичные, изящные. Это их качество Наташа особенно ценила, потому что они легко запоминались и можно было их решать без помощи ручки и бумаги.

Дверь за Василием закрылась, и Наташа вдруг с необыкновенной остротой почувствовала, что осталась наедине с принцем своей мечты. Она не знала, что сказать и вообще что нужно делать в этой ситуации. Начинать разговор самой или ждать, пока он заговорит?

— Как ты себя чувствуешь? — неожиданно спросил Мирон.

— Спасибо, хорошо, — вежливо ответила она.

— Можешь заниматься или отложим до завтра?

— Нет-нет, — торопливо сказала Наташа, испугавшись, что принц сейчас исчезнет и больше никогда не придет. — Я в порядке. А что мы будем делать?

— Для начала я должен установить уровень твоих знаний. Может, ты вовсе и не вундеркинд, а самая обыкновенная девушка.

Вот тут ей стало по-настоящему страшно. В самом деле, с чего они взяли, что у нее какие-то необыкновенные способности? Да, она любила математику с самого раннего детства, и мама настаивала, чтобы она занималась с частным педагогом параллельно со школьной программой. В школе у нее, конечно, были одни пятерки, но это не показатель, ведь в школе она училась только до пятого класса. А потом оказалась в больнице. Пятерки в пятом классе — это ерунда, там не математика, а одно сплошное развлечение. В больнице она стала усиленно заниматься своим любимым предметом, и дядя Саша, папин товарищ, всегда проверял, как она решает задачи, и очень хвалил ее. Но он ни разу не сказал, что она — вундеркинд. Просто очень хвалил и говорил, что головка у нее светлая и она должна обязательно продолжать учиться, у нее к этому есть все данные.

Но если в первый же раз окажется, что способности у нее самые обыкновенные, то Мирон больше не придет. Значит, она должна очень постараться. Потому что... Потому что если похитители ошиблись и у нее нет никаких выдающихся способностей, то она перестанет быть им нужной. И что они тогда сделают? Вернут ее домой? Или не вернут? Оставят здесь навсегда. Да нет, зачем им тратиться на нее, кормить, поить, обслуживать. Или платить деньги за ее перевозку обратно в Москву. Наташа хорошо представляла себе, что делают с людьми, которые перестают быть нужными. Не по собственному опыту, конечно, а по книгам, которые прочла, и фильмам, которые смотрела по телевизору в больнице.

Все-таки интересно, куда же ее завезли? Эта женщина, Надя, так странно говорит. И Мирон — тоже странное имя. Несовременное какое-то.

— А почему тебя зовут Мироном? — внезапно спросила Наташа.

— Как почему? Нипочему. Зовут, и все. А что тебя удивляет?

— Я никогда не слышала такого имени. Оно старинное?

— Да нет, вполне обычное. У нас очень многих мальчиков так называют.

— Где это — у вас?

— У нас, — твердо повторил Мирон. — А где именно — тебе знать не полагается. Мы будем заниматься или будем обсуждать мое имя?