«Если», 2002 № 07 - Уолтер Йон Уильямс

— Я зайду через пять минут, — с прежними игривыми интонациями заявила Виктория, — надеюсь, будете готовы?

Кандидат наук оторопелым взглядом проследил, как она подошла к обитой синим шелком стене и сделала какое-то неуловимое движение. Неожиданно в стене открылась прямоугольная дверь. За ней пригожая девица исчезла, затворив за собой шелковый прямоугольник. Всякие признаки потайной двери исчезли, скрытые складками материи.

Эколог покрутил головой. В общем, если не пытаться разгадывать частности, все происходящее в целом больше всего походило на хорошо закрученный шпионский роман в духе приключений незабвенного Джеймса Бонда. И тут же ему пришла на первый взгляд нелепая, а на Деле удивительно здравая мысль.

Как вел бы себя в такой ситуации агент 007? Сомнений нет: раз его приняли за кого-то другого, не стал бы подавать вида, а постарался подыгрывать, исподволь разбираясь в ситуации. Точно так же поведет себя и он, Александр Умников. Ничему больше не будет удивляться, Но все принимать к сведению. В конце концов, он ведь ученый, исследователь!..

Остановившись на таком решении, эколог окреп духом. Пока с ним все обращались неплохо. Кандидат наук мигом облачился в узкие штаны, белую рубаху и колет. Полусапожки пришлись впору, они в самом деле оказались легки и удобны.

Нашлось в комнате и зеркало в серебряной оправе, висящее на стене справа от кровати. Рассматривая возникшего в нем бородатого человека с длинными волосами в неожиданно изящном старинном костюме, научный сотрудник фыркнул и даже развеселился.

Любопытно, что еще интересного есть в этой удивительной комнате? Он подошел к столу, открыл одну из книг. Она в самом деле оказалась очень старой, с печатным английским текстом и тонкими черно-белыми гравюрами. Однако многие слова были незнакомы. Эколог покачал головой, сетуя на себя за то, что не упражняется в языке, который когда-то неплохо знал, и отложил книгу.

В резном сундуке была сложена какая-то старинная одежда. Кандидат наук опустил тяжелую крышку. Ладно, если будет время, он еще познакомится с его содержимым поближе.

Попробовал эколог открыть и потайную дверь, но она, как и следовало ожидать, не поддалась. Тут его внимание привлекла еще одна удивительная вещь: одна из стен комнаты была полностью закрыта тяжелой бархатной портьерой. Что скрывалось за ней? Но проверить кандидат не успел — едва шагнул в ту сторону, дверь тут же отворилась, и в комнате снова возникла Виктория.

— Вы уже оделись? Пойдемте, сударь, — сказала девица, улыбаясь.

— Сегодня на завтрак яичница с беконом и ваш любимый яблочный пудинг.

Каким образом она открыла потайную дверь, эколог снова не понял: он с нетерпением ожидал, что окажется за дверью и был готов ко всему. Выяснилось, что дверь всходила в длинный и узкий коридор, больше всего похожий на театральное фойе. По стенам были развешаны картинки с изображениями старинных замков, рыцарских гербов, батальных сцен. Встречались и портреты неизвестных людей в старинных одеждах. Сходство с фойе усугублялось расставленными то там, то здесь старомодными, обитыми темно-красным бархатом банкетками на гнутых ножках.

В дальнем конце коридора маячила чья-то широкоплечая фигура. Оглянувшись, эколог заметил такую же фигуру.

Следуя за Викторией, кандидат наук прошел несколько десятков метров, пока не оказался перед двустворчатыми стеклянными дверями. За ними было большое помещение с длинным прямоугольным столом посредине, уставленным блюдами. Здесь пахло вкусной едой, и вообще вся обстановка напоминала уютный банкетный зал ресторана. По стенам стояли пальмы в горшках и какие-то другие диковинные растения.

Только тут научный сотрудник ощутил, как он голоден. А в самом деле, сколько времени прошло после того, как он хлебнул в джипе неведомого зелья и заснул? Сутки или, может, больше?

За огромным столом сидел один-единственный человек. Он был не очень молод, полноват, с высоким лбом и длинными волосами, с бородой, усами, и одет, подобно экологу, в схожую старинную одежду. Человек бросил на эколога не очень доброжелательный взгляд, отвернулся и продолжал с видимым аппетитом трапезничать.

Когда же Виктория подвела эколога к столу вплотную, он с удивлением обнаружил, что рядом с тарелкой незнакомца лежит мобильник. Это заставило кандидата наук припомнить, что и у него самого вроде бы должен быть какой-то телефон. Средневековый маскарадный костюм и телефон — удивительное сочетание…

— Приятного аппетита! — сказал эколог дружелюбно, но вместо ответа получил лишь еще один угрюмый взгляд.

Виктория улыбнулась.

— Вот лишнее подтверждение, что к языкам он далеко не так способен, как вы, — понизив голос, доверительно сказала она экологу. — А ведь такой человек! Кто бы мог подумать!

— Ладно, будем завтракать, — сказал научный сотрудник лаборатории по выбросам, чтобы сменить тему.

Этот молодой человек, появившийся в дверях вместе со златовласой бойкой девицей, здешней обитательницей, всегда одетой в ужасающе нелепый наряд, как обычно, вызвал у него острый приступ неприязни. И может быть, даже более острый, чем всегда. Несколько дней отсутствовал, и стоило только вздохнуть с облегчением, что исчез навсегда, как он появился снова. А где был? Возможно, и в самом деле ему удалось выбраться за стену, как грозился не раз. Пускай! Расспрашивать его он, конечно, не станет. Много чести!

И все-таки в глубине души пожилой господин, в одиночестве сидевший за столом, сознавал, что неприязнь его к молодому человеку беспочвенна. Больше того, проистекает она от дурного нрава, причиной которому — многие пережитые разочарования, обиды, утраты. Что ж поделаешь, если из-за этого весь мир представляется в черных тонах и ничего не радует? А вот бьющий через край оптимизм, вульгарная самоуверенность только раздражают и вызывают жгучую неприязнь.

Вообще-то думать следовало бы совсем о другом. О том удивительном, непостижимом, что произошло с ним. Да и не только с ним, как оказалось. В страшном сне не мог представить, что такое возможно, но вот случилось. А еще удивительнее обещание этих людей, что все это не навсегда. Придет время, он вернется. Только можно ли этому верить?

Он вздохнул, отрезал еще кусочек золотисто-коричневой телятины, обжаренной в оливковом масле. Немного осталось сейчас того, что могло бы его радовать, но добрая еда, по счастью, входила в этот круг. И недостатка в ней не было. Повара здесь, надо признать, отменные. Им удается и прекрасная телятина, как готовят в Милане, и жареная поросятина, какой славится остров Сардиния, и запеченная печень с луком по-венециански.