«Если», 2002 № 07 - Уолтер Йон Уильямс

Телятина так и таяла на языке. Он потянулся, чтобы отрезать еще кусочек, и непроизвольно снова взглянул на молодого человека, приближающегося к своему обычному месту за столом.

Лицо его было сегодня печальным, даже растерянным. В душе шевельнулось сочувствие. Юнец даже не представляет, что ждет его впереди. Не знает, что жизнерадостность с годами сойдет на нет, что одолеют болезни, не станет друзей. Что знания, к которым стремишься в юности, в пожилые годы приносят не радости, а одни беды…

Ладно, пусть себе завтракает, раз вернулся. Мало у всех, кто попал сюда, радостей. Пусть у юноши станет на душе хоть немного легче от доброй еды, как становится у него самого. Правда, ужасающий напиток, который англичане называют темным элем, способны пить только они сами…

Эколог не мог и подозревать о невеселых раздумьях пожилого субъекта, но тот ему сразу не понравился. Однако Виктория усадила кандидата наук как раз напротив. Он сел, и сейчас же рядом вырос официант с подносом. Появилась большая тарелка с дымящейся яичницей. Рядом возникла большая кружка с напитком темного цвета и хмельным запахом. Но вилка рядом с тарелкой оказалась с двумя зубцами и очень короткой ручкой.

Научный сотрудник недоверчиво повертел ее в руках. Хорошо хоть был нож, больше похожий на кинжал. Эколог посмотрел через стол. У пожилого субъекта вилка была столь же нелепой. Вздохнув, кандидат наук вонзил вилку в изрядный, кусок бекона и отправил его в рот, одновременно осматривая блюда на столе: холодное мясо, салаты, рыба.

Яичница показалась изголодавшемуся пленнику божественно вкусной. Пригубив темный пенный напиток, эколог понял, что это крепкое пиво, очень недурное. Все не так уж плохо, решил он, по крайней мере, голодом морить его явно не собирались.

Пожилой неприятный субъект пробормотал что-то себе под нос и потянулся к блюду с мясом. Экологу показалось, что слова итальянские, но смысла, естественно, он не понял. А вот интонации были не слишком дружелюбными. Машинально он обернулся в поисках Виктории, словно ожидая от нее поддержки, но оказалось, она опять куда-то исчезла. Кандидат наук снова вонзил вилку в яичницу.

И в этот момент боковым зрением он увидел, что стеклянные двери зала отворились. Эколог повернул голову и остолбенел, не донеся вилку до рта.

Хоть и собирался он вести себя подобно Джеймсу Бонду и ничему не удивляться, все последующие события показались экологу невероятной фантасмагорией, разворачивающейся по нарастающей и с каждой минутой становящейся все абсурднее.

Первой из вошедших была Виктория. За ней следовал невысокий полный человек в сером сюртуке, белых обтягивающих штанах и лакированных сапогах. Если собственная одежда заставила эколога вспомнить старинное слово «колет», то белые штаны новоприбывшего вызвали в памяти другое слово — «лосины». В руке вошедший держал треуголку.

С порога быстрые глаза человека окинули зал пронзительным взглядом. Резким движением он провел по левой стороне груди, словно проверял, на месте ли маленький орден в виде креста, висящий на алой ленте. Потом быстрыми шагами пошел к столу.

Виктория почтительно подвинула ему стул во главе стола. Человек поблагодарил кивком головы и уселся. На одно мгновение его быстрый взгляд задержался на лице кандидата наук, и человек приподнял руку, явно адресуя этот приветственный жест экологу. Почти рефлекторно тот сделал ответный жест.

Потрясенный эколог наблюдал, как человек в сюртуке и лосинах положил на соседний стул треуголку, как официант до половины наполнил его бокал, а человек поводил бокалом возле носа, пригубил, немного подумал, потом кивнул.

Было видно, что официант облегченно вздохнул. Еще немного пригубив, человек отставил бокал в сторону, порылся в кармане сюртука, достал из него мобильник и положил рядом с прибором.

Наполеон с мобильником, молнией пронеслось в голове эколога. Кем бы ни был этот человек, по-хозяйски усевшийся во главе стола, он как две капли воды походил на императора, а вдобавок и одет был в точности так, как Наполеон на многих портретах.

А в следующее мгновение смятенный мозг кандидата наук пронзила другая ошеломляющая мысль: он вдруг понял, что лицо пожилого человека напротив ему тоже знакомо. Где-то, когда-то, несомненно, доводилось видеть и его портреты…

Все еще держа вилку с нанизанным кусочком бекона, научный сотрудник потрясенно переводил взгляд с одного своего удивительного сотрапезника на другого, но те, уже не обращая на него никакого внимания, вкушали завтрак.

Стеклянная дверь вновь отворилась, и Виктория ввела в зал еще одного человека. Теперь это был высокий старик с седой бородой и седыми волосами. Он был в длинной, почти до пят, темной рубахе с вышитыми на ней цветами, поверх которой на плечи был небрежно наброшен кусок красной ткани. Обувь на босых ногах отсутствовала.

Новоприбывший держал Викторию за руку, словно слепой. Невидящий взгляд был устремлен поверх стола куда-то в стену. Только усевшись за стол, старец выпустил наконец руку девушки. Рядом уже был официант. На этот раз он снял с подноса глиняный сосуд с двумя ручками по бокам, высокую чашу и несколько кушаний, разложенных по странным кособоким тарелкам, изготовленным из обожженной глины.

Старик извлек откуда-то из складок своего наряда мобильник. Но не положил на стол, а произнес в него несколько слов на певучем незнакомом языке.

Пожилой недоброжелательный человек (да кто же это, черт побери!) тоже взял свой мобильник и стал слушать. Наполеон последовал его примеру, но словно бы нехотя. Потом император произнес в мобильник какую-то фразу по-французски. Старец произнес что-то в ответ. Император сказал еще какую-то очень короткую фразу и, отложив мобильник, вернулся к еде. Официант, мигом оказавшийся рядом, подлил в его бокал вина.

Но пожилой господин продолжал разговор. Теперь эколог еще больше уверился в том, что он говорил по-итальянски. Удивительное дело, по всему было видно, что с помощью мобильников собеседники прекрасно понимали друг друга.

Потрясенный кандидат наук уже полностью потерял всякую способность соображать. Все происходящее снова было фантастическим сном, нелепым наваждением, которое никак не кончится. Он даже не сразу почувствовал, как кто-то тронул его за плечо.

Эколог обернулся. За спиной стоял вчерашний шустрый маленький человек в очках.

Наклонившись к нему, человек негромко заговорил прежними короткими фразами. Смысл их был не менее загадочным, чем все происходящее.

— Пока ты отсыпался, заезжал Константин Петрович. Будить мы тебя, конечно, не стали. После такой дозы не добудишься. Константин Петрович не очень гневается. Но, само собой, еще поговорит с тобой, когда выберет время. За телефон он тебя простил. Ты его потерял, что ли?