Записки из Тюрьмы - Бехруз Бучани
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Босс снимает с себя любую вину.
Усатый вынужден принять отказ. Он держит друга за руку и утешает его, говоря: «Не волнуйся. Ты же знаешь этих ублюдков. Я уверен, что с твоим отцом все будет в порядке. Созвонитесь через три дня, когда наступит твоя очередь». Они уходят оттуда.
* * *
Прошло три дня. Среда. Небо затянуто тучами. За воротами собралась толпа. Многие толпятся прямо у заборов. А другие протискиваются между секциями стены, отделяющей телефонную комнату от внешней зоны, и выглядывают наружу. Заключенные начали хаотично собираться – происходит что-то необычное. Несколько узников громко ругаются; неясно, кто они такие. Несколько человек колотят кулаками по забору. Но большинство заключенных просто стоят и наблюдают.
Четыре охранника, стоящие за ограждениями, швыряют на землю Отца Младенца. Один из них, который кажется сильнее остальных, заламывает Отцу руку и в один быстрый прием застегивает на нем наручники. Другой тюремщик обоими коленями давит на спину заключенного. А третий поднимает его голые и пыльные ноги, израненные мелкими порезами. Другие хватают его за голову, чтобы он не мог даже пошевелиться, и зажимают ее. Голова его вся в крови. Шесть или семь других военных стоят там же, просто наблюдая за коллегами. А на другой стороне три или четыре охранника пытаются отогнать людей, следящих за ситуацией с другой стороны заборов.
Отец Младенца собирает всю силу, концентрирует всю свою энергию, чтобы его голос был слышен, и из его сдавленного горла вырывается крик: «Ублюдки, отпустите меня! Вы убили моего отца. Отпустите меня! Отпустите меня!»
Но Босс оказался еще более жестоким, чем остальные. Он из тех, чьи глаза наливаются кровью от гнева – его глаза красные от ярости. Он хватает рацию и кричит охране, чтобы они применили свои полномочия. Мирное урегулирование ситуации с таким накалом для него непозволительно.
Люди такие странные. Невероятно, что это тот же самый человек, что всего несколько дней назад пытался спокойно разрешить спор. Он даже с заботой и утешением клал руку на плечо заключенного, того самого парня, которого сейчас душит толпа громил по его приказу. Я не знаю почему. Возможно, сегодня власть вскружила ему голову.
Через несколько минут Отца Младенца вынуждают сдаться.
Уже не слышно ругательств /
Короткий слабеющий вскрик /
И тишина.
Охранники уверены, что он перестал сопротивляться или у него просто больше нет сил терпеть побои или как-то отбиваться. Как бы то ни было, его, словно безвольный труп, швырнули на заднее сиденье машины, похожей на джип… и увезли в одиночную камеру под названием Чаука.
В чем же его преступление?
«Этот заключенный разгромил телефонную комнату и разбил телефоны о стену».
Нет, на самом деле все несколько иначе:
«Этот мужчина, этот Отец Младенца, потерял отца».
На протяжении всей этой мучительной сцены Усатый молча стоит один за заборами, глядя на происходящее. Когда все заканчивается, он возвращается в свою комнату рядом с заборами, недалеко от океана. Любопытно, что он молчалив и выглядит неоднозначно.
В целом Кириархальная Система тюрьмы создает условия, с которыми заключенные, вероятно, никогда в жизни не сталкивались. Например, что мог сделать Усатый в этой ситуации? Возможно, его внутренний диалог рационализировал его беспомощность, когда он выпытывал сам у себя: «Разве я не выполнил свои обязанности, как верный друг?» Он, наверное, прокручивал в голове множество вариантов.
Рой бессвязных и обрывочных мыслей /
О наилучшем исходе для его друга /
Что, если бы его друг отступил к забору и упрямо стоял бы там, грозно крича, как разъяренный баран /
Или если бы его друг раздобыл одну из бритв с синей ручкой и обагрил себя кровью /
Что тогда? /
Или если бы он не дрался, а вонзил ногти себе в лицо, как женщина, у которой сгорел ребенок /
Что, если бы он просто умер /
Что, если бы он просто закричал /
Если бы он выругался во весь голос /
Что случилось бы потом? /
Если бы он всеми способами собрал толпу в свою поддержку /
Если бы он побудил эту толпу коллективно бороться и ломать заборы /
Чем бы это кончилось? /
Что, если бы он не задействовал ни одну из этих агрессивных тактик /
Если бы он подошел ко всему мирно /
Если бы он говорил через просветы, разделяющие стены /
Если бы он убеждал через проемы в заборах /
Если бы он уважительно разговаривал с охраной, особенно с Боссом, который всего несколько дней назад выказывал заботу и доброту /
Если бы он попросил их простить его и отпустить /
Если бы он продолжал говорить о любви и привязанности между отцом и сыном /
Привело бы это к лучшему итогу?
Возможно, сын – Отец Младенца – предпочел бы, чтобы его друзья придержали лошадей, воздерживаясь от ругани и сохраняя спокойствие, пока военные давили его всей тяжестью своих мышц и коленей.
Нет. Нет.
Ничто из этого не поможет. Они только унизили бы его еще больше. Агрессивные меры ни к чему не приводят, кроме заключения в изоляторе – Чауке. И мирные средства тоже никак не помогли бы ни ему, ни его друзьям.
Глядя на все это, как нам толковать смысл их дружбы?
Из всех доступных ему вариантов Усатый выбирает хранить вынужденное молчание, смириться с унижением друга и с тем, что его принудили подчиняться, покориться тому, что он сам может лишь быть беспомощным свидетелем. Как и его другу, ему придется молчать, не мешая функционировать мыслящему организму тюремной системы, и позволять этим безмозглым воякам и дальше выполнять свои приказы. Они хорошо обучены разрешать такие конфликты.
* * *
Очень часто заключенного заставляют переступать границу, отделяющую человека от животного. Ему приходится решать, отстаивать ли общечеловеческие ценности или жить, как Корова. В большинстве случаев человек низводится до животного ради выживания. Однако это не тот вид животных, что полностью зависит от инстинктов и действует по заданной программе. Человек – это животное, обладающее разумом и волей. Есть четкое различие между безмятежно спящим невинным козленком и озлобленным человеком, чей желудок прилип к позвоночнику от голода и который, чтобы выжить, охотится на все, что движется, включая даже своих сородичей. Цинично, но факт. Когда человек голоден, он набрасывается на все,
