Точка пересечения - Ирина Лемешева

– Твой папа, конечно, прав. Любви не может быть много, – кивнула Жанна. И добавила медленно:

– Много может быть нелюбви.

Они помолчали, думая каждая о своем.

– Жанночка, – Лола прервала молчание. – А как подруга твоя? Ну, эта, высокая, блондинка.

– Подруга уже не подруга. Не видимся и не слышимся очень давно. Так давно, что она успела уже и замуж сходить, и забеременеть, и развестись.

– Да ты что! – Лола всплеснула руками. – А где она живёт, ты случайно не знаешь?

– Нет, а что? Знаю только, что она брала однокомнатный кооператив.

– Мне кажется, что она живёт неподалеку, совсем близко от меня, – неуверенно произнесла Лола. – Я видела ее несколько раз, когда гуляла с Дилечкой.

– Возможно, – отстраненно ответила Жанна. – Она беременная, наверное, много гуляет. Врачи советуют.

– Да, конечно, – Лола старательно закивала.

Жанне показалось, что она что-то недоговаривает, но допытываться не стала.

Проснулась Дилечка и совершенно очаровала Жанну своей улыбкой, пытливым взглядом миндалевидных – как у Лолы – глаз, нежной кожей и черными волнистыми волосами, облегающими голову, как маленький шлем.

– И в кого она вдруг стала такая кудрявая? – недоуменно разводила руками Лола и сама же отвечала:

– Точно в тебя, Жанна Семёновна. Как там Додик?

– Давно не была, перед маминым юбилеем стриглась последний раз.

– Тебе очень идут длинные волосы, можно только кончики подравнять и всё, – похвалила Лола, а потом осторожно спросила:

– А что там Гоша?

– Отправила письмо, поблагодарила за фото.

– И всё?

– И всё. Ответа пока нет. А что может быть в принципе?

– Ну, да, конечно, ты права. Просто, – она вдруг пристально посмотрела Жанне прямо в глаза. – Просто хочется, чтобы ты была счастлива.

– Я счастлива. У меня Димка, – Жанна чувствовала, как в горле встал комок, а в глазах – слёзы.

Лола встала, обняла ее сзади за плечи.

– Все будет хорошо, Жанночка, вот увидишь. Вот увидишь. Надо верить.

Две недели тянулись так долго, что казалось – время просто замерло и стоит на месте. Спасала работа, которой, на удивление, было немало в этом году, а может, просто чувствовалось отсутствие Тамары. Жанна вспоминала время, вскоре после училища, когда проводили на пенсию и она осталась в кабинете совсем одна. Это была хорошая школа. А потом появилась Лола – эта светлая, чуткая Лола, ставшая её настоящей подругой. А потом пришла Тамара, с которой она чувствовала себя защищённой и спокойной, с которой можно было поговорить про жизнь, посоветоваться. И Лола, и Тамара – это было её везение. Когда полдня проводишь на работе, очень важно, кто с тобой рядом.

После работы иногда заскакивала к маме – домой идти не очень хотелось. Дома было тихо. Она уже не смотрела на часы, когда Анатолий возвращался, а он не давал себе труда объяснить. Его поздние приходы домой стали нормой, причём, если раньше это было 6-7, то последнее время он частенько возвращался и в 8 вечера. И это было невозможно объяснить никакими причинами, связанными с работой. А он и не пытался. Иногда вытаскивал из пакета плавки и вешал их со словами:

– Жаль, что ты не плаваешь, это такая разрядка после работы.

Иногда ужинал, иногда отказывался, говоря, что в обед ходили в чайхану на Анхоре, поели так плотно,что он совсем не голоден.

У Жанны было чувство, что он не просто сидит за ширмой. Нет, он словно жил в каком-то параллельном мире, куда ей, его жене, не было ходу. Последнее время стал немного рассеян, словно погружен в свои мысли, подолгу молчал, а если отвечал, то невпопад. Пару раз она заставала его, сидящим напротив телевизора, с очками в руках и с какой-то смутной улыбкой, делающим его лицо беззащитным и беспомощным. Это был другой Анатолий, мужчина, которого она не знала. Которого хотелось обнять, приласкать, спросить: как дела? Но она не делала попыток, понимая, что столкнётся с холодным и удивлённым взглядом, а, может, и ещё с чем-то, после чего у неё надолго испортится настроение.

Она частенько ловила себя на мысли, что её равнодушие – показное, что эмоции не исчезли, просто она научилась держать их в узде. Нет, не растворились обиды, не исчезло непонимание всего того, что происходило в её семье – она просто научилась жить с этим без скандалов и эмоциональных всплесков, без разборок и выяснений, без расспросов, подозрений и ревности. Она приняла всё, как данность и неизбежность. Ведь, когда идут дожди, с ними никто не спорит, просто берут зонтик и меняют туфли на сапоги. Она пыталась игнорировать многозначительные вздохи Раи и вопросительные взгляды мамы, полное неприятие её мужа отцом. Наверное, она смирилась, научилась ровному общению на безопасной дистанции. А что внутри? Это знала только она.

Жанна постоянно перезванивались с детсадовскими мамами, которые дружно решили не навещать детей, чтобы не травмировать. Так посоветовала Мавлюда, и они, скрепя сердце, согласились.

Спасала работа, там скучать было некогда. Охладела к кухне: Анатолий всё чаще не ужинал, а готовить для себя одной не очень хотелось. Иногда ужинала у мамы, иногда покупала у метро горячий ханум или свежие лепешки и ела с арбузом или дыней. Не хотелось смотреть телевизор, не читалось, хотя накопилось несколько последних номеров "Иностранки", которой её снабжала врач из их поликлиники. Она не просто скучала за сыном, она тосковала, считая дни. С мужем на эту тему не говорили. Да и вообще, говорить было особо не о чем. Решила как-то поговорить на тему Диминого дня рождения.

– Ты это здорово в прошлом году придумала, – неожиданно похвалил её Анатолий. – Что ему с нами сидеть? Ему с друзьями интересно. По-моему, так и надо справлять дни рождения детям.

Жанна хотела возразить, что бабушка и дедушка тоже бы хотели посидеть на дне рождения у внука, всё-таки пять лет. Но вместо этого почему-то спросила, звонил ли он бывшим жильцам, насчёт сережки.

– Да, конечно, уже даже отдал, они ко мне на работу подъехали, – поспешно ответил Анатолий. – С этим всё в порядке. Были очень благодарны.

– Отлично, – задумчиво ответила Жанна. – Ты знаешь, а всё же день рождения Диме я хочу отметить по старинке – с родителями, с Раей, с моими бабушкой и дедушкой. Позову Милу и Аркадия с Юриком, Наташу с мужем и детьми – будет Димке компания.

– Делай, как знаешь, я не спорю. Что надо – привезу. Давай список.

Дима вернулся совсем другим – он загорел, вытянулся и немного похудел – и это всего за две недели. Выгорели на солнце его волосы в которых появились золотистые прядки – как в детстве.

– Ты хоть панамку одевал? – спросила Жанна.

– Да, воспитательница не разрешала быть без панамки. И в бассейне мы купались, – с удовольствием сообщил Дима. Было хорошо, – добавил он. –