Лебяжий - Зот Корнилович Тоболкин

в камень зеленых стеклышка. Взгляд поражал своим отсутствием. Пересиливая неприятный холодок, Саульский оттолкнулся и снова прошел к столу, хотя уже закрыл совещание.

– Скважина загадала нам несколько загадок. Загадок, на первый взгляд, непростых. Смотрите: сперва заговорила, потом смолкла. Теперь ошарашила нас такой мощи фонтаном... Согласитесь, букет не совсем обычный...

– Это еще не все, – прошелестел Мухин. – Если бы мы забрались поглубже, мы бы наткнулись на нефть... Для этого есть все предпосылки.

– Вполне возможно, – осторожно отозвался Саульский. – Эта скважина – клад не только по громадному суточному дебиту, по исключительно важному промежуточному положению, но и по фактуре. Наверно, найдутся разбитные ребята из институтов, которые не упустят случай погреть на этом руки. Как же: готовая диссертация! Я предпочел бы, чтобы это были наши ребята, практики. – Саульский с хитрой усмешкой покосился на Мурунова, на Водилова. – А теперь спать. Всем спать!

6

Группа, в которую входили инженеры главка, Никитский, Водилов, Мухин и доктор наук Корчемкин, каждый день задавала работенку вычислителям. Сделав структурный и геофизический анализ по кровле пятнадцатого горизонта, обсчитали глубину перекрытия аварийного ствола, газопроницаемость пород, плотность, удельный вес, скорость распространения упругих волн, модуль Юнга, коэффициент Пуассона... Не раз и не два математически выверили профиль наклонной скважины от устья до забоя. Нужно было предусмотреть буквально все: номера долот, конструкцию турбобуров, переводники, инклинометры, диаметры бурильных труб, компоненты раствора, емкости глиномешалок, количество воды, глины, нефти, цемента, кавернозность стенок, надежность противофонтанной арматуры, тягу гидроциклона, расширение ствола и еще тысячи мелочей, каждая из которых в критический момент могла оказаться решающей.

Бригада Лукашина, строители, прибывшие из Урьевска, и студенты заканчивали строительство глинозавода. Министр геологии и Саульский – один в Москве, другой в Уржуме – выбивали транспорт и технику. В Совмине республики о Лебяжьем было принято специальное постановление: обеспечить вне всякой очереди необходимыми средствами. Из Воркуты, из Уфы, из Куйбышева и Баку мчались поезда в Тарп. Им давали зеленую улицу. Из Мурманска, Амдермы и Архангельска спешили на помощь суда. А раньше всех к изгибу реки Убиенной, с которого начинался канал, пока еще только обозначенный колышками и вехами, прибыли с экскаваторами, самоходные баржи Уржумского речного пароходства. Сюда же рейс за рейсом совершали урьевские грузовые вертолеты. Они несли в своих чревах и под ними легкие тракторы и машины, ящики с цементом, емкости, пакеты бурильных труб.

На берегу Курьи два бульдозера ровняли площадку для «Антея», который вот-вот должен был прилететь в Урьевск, а затем сюда.

Всем этим скопищем техники, разгрузкой, погрузкой, монтажом водоводов, установкой емкостей, всей армией людей, прибывшей с техникой, командовал Мурунов. Его раздирали на части.

Лукашин, Водилов, Раиса, Мухин, Дима Сантурия старались переложить часть его забот на свои плечи, уговаривали поспать. Он уступал их настояниям, падал где-нибудь на брезент, а через полчаса уже бегал, ссорился, спрашивал, отвечал.

Аналитическую группу он, по возможности, не дергал, но время от времени деликатно интересовался: «Как у вас?»

–Как в аптеке, – бодро отвечал веселый Корчемкин. Был он ровесник Мурунову или даже на год моложе. Но в геологии уже завоевал себе прочное имя. Две его монографии по проблемам прогнозирования были переведены на европейские языки. Однако Саульский его недолюбливал, хотя отдавал растущему дарованию должное. Саульский вообще к ученым относился скептически. По его мнению, вся эта братия шла по следам практиков, паразитировала, наживая себе дутый авторитет.

Мурунов знал ученого давно и сам попросил включить его в координационную группу.

– Последний анекдот знаешь? – спросил Корчемкин. – Про психа, который ловил рыбу в унитазе.

– Психов много, а рыбы мало, – устало пробурчал Мурунов. – Ты вот подскажи мне, ученый, друг, где раздобыть песку?

– Много?

– Засыпать кратер и под основание буровой... Намывать из реки?

– Долгая песня! Пока завезешь сюда земснаряд, установишь... я к той поре академиком стану.

– Ты раньше станешь, если кинешь подходящую мысль... Я тебе составлю протекцию.

– Я знаю одного чудика из НИИ оснований. Он смонтировал для нефтяников гидроэлеватор. Где хочешь песок добудет.

– Дядя шутит?

– Серьезно, Игорь... Проткнет дырочку метров на тридцать и качает по трубе.

– Откуда качает? Опять же из реки?

– Ты сколько скважин здесь пробурил? – насмешливо спросил Корчемкин.

– Семь. Если не считать эту...

– Можно и эту включить... чтоб ты обратил внимание на одну закономерность... Вот разрезы шестой, пятой, второй и третьей скважин... Песчаники на них обозначены точечками. Нас интересуют только верхние пласты... Точнее, один пласт. Он залегает на глубине от двадцати до пятидесяти метров. Вопросы есть?

– Доктор Ваня, ты гений, – сказал Мурунов. – Где найти твоего чудика?

– В Урьевке. В филиале НИИ оснований. Если хочешь, окажу услугу, слетаю за ним.

– Эту услугу окажет Пал Палыч. Свяжусь с ним. Ты нужен здесь.

– Жаль, не выгорело. Хотел рассеяться.

– Рассеешься, когда потушим. Ну, мыслители, утречком покажете, что высидели. А сейчас запритесь и отсюда ни шагу. Доктор, а твой псих – глубо-окий человек! Рыбачит там, где нет рыбнадзора.

–