Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник) - Марджери Аллингем

Джина ухватилась за эти слова, как утопающий за соломинку.

— Людям ведь свойственно делать ошибки, да? — медленно заговорила она. — Полицейские все понимают иначе, хуже, чем в действительности. Я это вчера вечером заметила, когда меня допрашивал инспектор Таннер. Я кое-что ему рассказала, он записывал, и было видно, что для него… для него это выглядит совсем не так…

— Расскажи и нам, — предложил Кэмпион, протягивая гостье бокал.

Та смущенно молчала, лицо обрело естественный цвет.

— Теперь уже, наверное, неважно. Боюсь, я веду себя далеко не лучшим образом.

— Выкладывай.

— В общем… — Джина кашлянула. — Майк, я не знала, что ты тоже тут будешь. Возможно, тебя это удивит или шокирует, но так уж вышло, и не я одна виновата.

Она вновь нерешительно помедлила. Двое мужчин не сводили глаз с маленькой, хрупкой гостьи в изысканном наряде.

— Инспектора интересовал вечер четверга. Я рассказала: за ужином мы с Полом хотели кое-что обсудить, я прождала его до девяти, потом позвонила Майку и попросила со мной прогуляться.

Джина замолчала.

— Инспектор спросил, что именно мы с Полом хотели обсудить. Я ответила. Полицейский, по-моему, посчитал это важным. Может, конечно, я просто вообразила, но…

— И что вы хотели обсудить?

Опасность Кэмпион учуял чуть раньше, чем услышал ответ.

— Развод. Я уже некоторое время уговаривала Пола дать мне развод.

— Развод? — Шепот Майка заполнил комнату.

Джина медленно подняла на него глаза.

— Не надо. Не надо! Никакого осуждения — хотя бы пока. Я просто рассказываю, о чем сообщила инспектору. Тот очень заинтересовался, — продолжила она. — Спросил, говорили ли мы об этом раньше, я ответила — да, говорили, много раз, и Пол слышать ничего не хотел. Но в среду я ходила к адвокату, тогда для меня многое стало ясно. Я поняла свое положение. Узнала, что накрепко привязана к Полу, если только он… он… не начнет меня бить или не бросит. Поэтому я умоляла его провести вечер дома, все обсудить.

— И ты рассказала это инспектору? — Майк говорил едва слышно.

— Он из меня вытянул, — сокрушенно признала Джина. — Что, очень плохо, Альберт? Очень?

Мистер Кэмпион встал. Лицо его было мрачным.

— Вряд ли, — наконец произнес он как можно убедительней. — Ты же не в одиночестве ждала Пола? Ужин должна была подать служанка?

— Да, конечно, — беззаботно кивнула Джина. — Миссис Остин была со мной до восьми часов.

— До восьми? — Брови мистера Кэмпиона взлетели вверх.

— Ну, не до ночи же мне ее держать. Пол опаздывал на целый час, я сказала миссис Остин, что мне уже все равно, когда он явится, и отпустила ее.

— О боже! — воскликнул мистер Кэмпион. Затем, помолчав, повторил: — О боже!

Глава 5

Слушание

Наверное, это естественно, когда та смесь тревоги, раздражения и волнения, которая обычно царит за кулисами любительского спектакля, возникает и в семье, готовящейся к публичному выступлению: будь то свадьба, похороны или, как в данном случае, слушание.

Во вторник шестнадцатого числа Джон, одетый в соответствии с предстоящим испытанием, спустился в квартиру Джины в половине восьмого утра. К тому времени, как часы пробили без четверти девять, он успел трижды позвонить Майку и обвинить потрясенную миссис Остин в том, что Керли до сих пор нет.

Джина благоразумно сидела в своей комнате, предоставив старшему кузену возможность в ярости метаться по гостиной.

Наконец пришла Керли — розовая, запыхавшаяся от подъема по ступеням, — и Джон с облегчением стал ворчать:

— Меньше часа! Опаздывать нельзя. А Скруби до сих пор нет. Вот ведь черт! Я ведь просил быть пунктуальным. И вы, мисс Керли, передали ему это по телефону. Все должны быть здесь к девяти. По-моему, я выразил мысль ясно.

Мисс Керли тщетно пыталась подоткнуть свои редкие седые локоны под модную треуголку — та совершенно ей не шла и к тому же сидела очень туго.

— Вы же знаете, он в Хэмпстеде живет, мистер Уидоусон, — примирительно сказала старушка. — Помните, я говорила: он просил его не ждать, поскольку приедет сразу в суд.

Джон упал в кресло, положив безупречный котелок на столик, находящийся на расстоянии вытянутой руки.

— М-да, надеюсь, ему, как адвокату, известно, что опаздывать на судебное разбирательство нехорошо. Мисс Керли, позвоните Майку. Скажите, его все ждут. Похоже, никто не понимает, что к подобным делам приковано внимание общественности — причем совсем нежелательное для фирмы нашего положения. Я любил Пола, мисс Керли, вы знаете, но вечная погоня кузена за сенсацией очень мешает чтить его память так, как хотелось бы.

— Ну, больше он ничего такого не устроит, — рассеянно заметила мисс Керли.

Затем поняла, как неуместно и глупо прозвучали ее слова, и смущенно вспыхнула.

К ее облегчению, Джон был всецело поглощен собственными переживаниями.

— Все простаивает. Пора готовить весенний каталог, а еще и осенний не выпущен. Ладно, книги подождут. Будем сохранять спокойствие и мужество. Сначала с достоинством доведем до конца это дело, затем похороним свое горе и за работу.

После этой небольшой проповеди Джону явно стало легче. Он, видимо, приберегал ее для аудитории побольше, но та так и не собралась. Мисс Керли посмотрела на него с интересом. Постарел… Странно, почему заботы о фирме старят человека гораздо сильнее, чем заботы о семье?

— Вчера звонил мистер Веллингтон, — сообщила мисс Керли, натягивая купленные специально по случаю короткие замшевые перчатки черного цвета. — Спрашивал по секрету моего мнения: не будете ли вы против, если он попробует попасть сегодня на открытую часть заседания. Всячески подчеркивал, что хочет этого не ради материала для статьи, а в качестве вашего с мистером Полом старого друга.

Упоминание имени известного писателя чрезвычайно ободрило Джона.

— Нет-нет, я совсем не против. Надеюсь, вы так ему и сказали. Приятно, если там будут наши друзья. Мне приходило в голову пригласить одного-двух человек, но это, так сказать, не наша прерогатива.

Мисс Керли внимательно посмотрела на Джона, но на его маленьком желтоватом лице, изборожденном глубокими морщинами, не было и тени улыбки.

— Я надел черную повязку, — заявил он. — Думаю, мы все должны их носить. Что скажете? Хотя траур нынче и не в моде, но выглядит, по-моему, солидно.

Тревога в душе мисс Керли почти утихла. В том, как Джон воспринимал произошедшее, было нечто успокаивающее. Накануне вечером по пути домой она нашла время обдумать факты, и ее охватил страх грядущих перемен. Однако в присутствии Джона многолетняя привычка вновь дала о себе знать, и мисс Керли заметила, что невольно начинает разделять его подход.

Часы из дрезденского фарфора на каминной полке пробили четверть. Терпение Джона лопнуло.

— Надо выходить. В такое время еще попробуй поймать такси! Опаздывать нельзя. А по Лондону проехать непросто.

— Здесь, наверное, не больше десяти минут ходьбы, мистер Уидоусон, — с сомнением произнесла мисс Керли. — Суд ведь за углом. В крайнем случае, в конце Бедфорд-роу есть стоянка такси.

— Все равно, попросите миссис Бранд немедленно прийти сюда, — занервничал Джон. — А что думает Майк, вообще не понятно. Кругом столько прессы, мы не можем себе позволить произвести плохое впечатление.

Мисс Керли исчезла. Джон подошел к длинному зеркалу в дальнем конце комнаты, придирчиво обозрел свое отражение. Никто ни на миг не должен усомниться, что Джон Уидоусон считает себя истинным главой фирмы. Об этом свидетельствуют и осанка, и поза, и внешний вид. Безукоризненная одежда: темные костюм и пальто, на котором едва заметна траурная лента. Седые волосы подстрижены так коротко, словно у них давно отбили охоту к росту. Картину довершает безупречная шляпа.

Что ж, люди увидят заслуженного общественного деятеля, которого семейное горе потрясло, но не сломило.

Вошла Джина с мисс Керли. Джону и в голову не пришло извиниться за то, что он занял гостиную под место семейного сбора. Вместо этого старший кузен, критически окинув взглядом Джину, мысленно одобрил ее наряд.

Черное платье — изящное и строгое — ей шло. Единственным украшением служили белоснежные оборки вокруг горловины.

— Думаю, вот это надевать не стоит, — заявил Джон. — Очень симпатично, дорогая, и тебе к лицу, но вряд ли подходит к такому случаю. Дай-ка глянуть, как будет без воротника.

Она изумленно посмотрела на него — в искаженном лице ни кровинки, на месте глаз зияют темные впадины. Выглядела Джина больной, на грани обморока.

Она покорно ухватилась за рюши, однако их крахмальная жесткость словно придала ей сил. Джина наградила старшего кузена холодным взглядом.