Легальный нелегал - Наиль Булгари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 20.1
В семь вечера, подобрав товарищей у центрального универмага, подъехали к ресторану. Стоянку выбрали удачно: сравнительно далеко от входа, но с прекрасным, почти круговым обзором.
Первая затяжка первой за тридцать шесть часов прикуренной сигареты ударила обухом по голове, отчего мой природный гироскоп — вестибулярный аппарат — завалился. Неуправляемое туловище накренилось, выпрямилось с натугой и хрустом, качнулось и легло на руль. В глазах заплясали чёрные круги, во рту появилась горечь, в ушах зазвенело. Быстро, насколько это возможно, глубоко три раза затянулся. Выставив вестибуляр в трёх его плоскостях, пожаловался товарищам на своё слабоволие:
— В прошлом году бросил курить, выдержал месяца четыре. Потом снова задымил.
— Закодируйся.
— Пробовал, — махнул рукой и начал рассказывать, как мы с другом решили «завязать». Оторвав от семейного бюджета по пятьдесят советских рублей, с надеждой отдали себя в руки специалиста. Прибывшая из Киева врач-нарколог, загнав нас, человек тридцать, в комнату, прочла лекцию о вреде табако и прочего курения. Затем, разложив трясущихся хлопцев на кушетки, она и её помощница, молодая блондинка в коротком халатике, понатыкали в наши уши длинные иголки, отчего мы стали похожи на стадо человеко-ежей. В течение получаса врач о чём-то трепалась, но мы её не слышали, нам было не до лекции — все как один, выкатив глаза, любовались сексапильной блондинкой. У некоторых, как у голодных собак, текли слюни, у некоторых выпали из ушей иголки. Исцеление закончилось тем, что, выйдя на солнечную улицу, я громко, но с большим сомнением в голосе заявил, что как хорошо стать некурящим. Друг, жадно нюхая воздух, обнаружив в нём знакомый аромат, занервничал и заткнул мне рот вопросом:
— Ты уверен?
Уверен я не был. Встретившись глазами с товарищем, обменялись мыслями и стремглав бросившись к прохожему, выклянчили у того сигарету. Тем лечение и закончилось.
Мои воспоминания прервал Лёша. Со стороны светофора, утопая в сгущающихся сумерках, появилась «Ауди». Проезжая мимо ресторана, просигналила, повернула на стоянку и, отыскав свободное место, припарковалась. Из задней двери, весело щебеча, выпорхнули две расфуфыренные девицы. Пока те одёргивали, впрочем, безуспешно, короткие платья, перекидывали на плечо сумочки и закуривали, из чрева машины послышался грохот и ругательства. Просунутая в опущенное стекло рука ухватилась за наружную ручку и стала её дёргать. Из затеи ничего не получилось. Тогда рука втянулась назад, а её обладатель, призвав на помощь нечистую силу и воскликнув: «У, шайтан», наконец-то открыл дверь. Выгрузив полковничьи ноги, стерев пятернёй пот с лица, обложил немецких производителей матом. Ударив кулаком по рулю, выкрикнул:
— Надо срочно покупать новую машину! А?
На его «А?», мелко топоча копытцами высоких босоножек, красотки забежали с двух сторон и запричитали:
— А нам машинки? Муродик, мы хотим машины!
Захлопав по воздуху рукой, тот остановил торг:
— Э — э, вы что? Не заслужили пока.
Стараясь «заслужить» немедля, бросив сумочки на капот, просунули руки в салон, подцепили своего бойфренда под мышки. По-бурлачьи ухая, потащили тушу на волю, выставив сначала голову без фуражки, грудь и, после напрягов, всё тело без остатка. Стоя на ногах-бревнах, полковник обнял спутниц, прошёлся по их спинам, погладил рельефные поверхности, похлопал по ним. Довольно чмокая губами, обнадёжил:
— Хорошо, наверное, куплю вам тачки.
— Йе, йе, йе, — захлопали ладошками барышни. Повиснув на полковничьих погонах, девицы наследили на арбузных щеках бойфренда помадой, спрыгнули и, обхватив его с двух сторон, потащились к ресторану.
Выворачивая бедра в стороны, переваливая половинками пышных попок, девицы на щипки любвеобильного Мурода реагировали визгом и смехом.
Охранник, пару минут назад предупрежденный сигналом о прибытии высокого гостя, склонил голову, открыл входную дверь.
Тишину салона нарушил Федя:
— Хорошо, что басмач традиционной ориентации. Совсем было б невесело, будь на месте барышень «Отстань, милый-противный».
Затем, сухо сплюнув, возмутился:
— Ну хоть лопни, не пойму женскую натуру: как можно спать с таким обормотом? Сало одно да дерьмо!
— Среди нашего брата альфонсов тоже хватает, — стал я на защиту девушек. — И потом, у этих категорий на первом месте деньги, а на самом последнем — эстетические чувства…
Человек, не отягощённый любовными похождениями, добавил бы «нравственные чувства», но, чтобы лишний раз не будить и без того забитую совесть, а потом понуканием и улюлюканьем не загонять её обратно в клетку, обошёл это неудобное слово.
Около часа сидели молча. Чтобы не задремать, потёр глаза, поводил их по кругу, помассировал виски. Не помогло. Тогда решил тихо спеть. Едва в салоне раздалось немузыкальное мычание, Лёша, протянув к моему уху ладонь, сказал:
— На, проглоти, поможет.
Осторожно взяв пальцами таблетку, ощупал её гладкую поверхность.
— Аспирин, цитрамон?
— Цианистый калий. Лёша избавляется от свидетелей. За компанию с Колей я тоже решил испить чашу яда и добровольно свести счёты с жизнью. Дай-ка и мне дозу.
Запив таблетку, Федя поверхностно задышал и слабым голосом прошептал:
— Я сейчас, как Сократ, буду описывать свои мучения, а ты, Коль, запиши на диктофон.
На ерничанье Феди Лёша только хмыкнул, я же, утопив таблетку в желудке, устремил глаза в освещённое городским светом небо, отчего оно казалось беззвёздным и не воспринимаемым. Опустив глаза по небесному вертикалу вниз, уткнулся в машину бравого пограничника.
«Что это — случайное везение? Тогда к поговорке везёт дуракам и пьяницам можно добавить: и ещё новичкам, дабы им на первых порах служба показалась мёдом».
Голова от принятой таблетки просветлела, стала лёгкой, и меня потянуло поговорить. Едва открывшийся рот захлопнулся сам. Слуховая память подсказала вчерашний эпизод, когда Федя рекомендовал побеседовать «сам на сам». Приняв более удобную позу, оставив щёлочки для наблюдения, прикрыл веки. Крепко сжав губы, настроился на размышления, как прозвучала команда.
— Федя, твой выход.
Без суеты тот открыл бардачок, отсчитал при неясном свете два десятка купюр, сказал:
— Хоть пожру по-ресторанному.
Вывалившись за борт, постепенно теряя контуры, исчез в глубине ночи.
Когда остались одни, Лёша поинтересовался, как помогла таблетка, на что я ответил, что после такой порции хочется плясать, петь и можно не спать хоть месяц.
— На месяц не хватит, а за сутки — ручаюсь.
Маясь вынужденным бездействием, прислушался: из ресторана пробивалась весёлая разухабистая музыка и выкрики танцующих. Время от времени, хватаясь за воздух, из кабака выходили посетители. Самое время усилить наблюдение, для чего приникаю к стеклу и напрягаю глазные
