Нечестная игра. На что ты готов пойти ради успеха своего ребенка - Брюс Холсингер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спасибо, – сказал Ксандер.
– Молока хочешь?
– Да, спасибо.
Она пошла к холодильнику.
– Ну что, братишка.
Опять «братишка». Тесса так его называла, только если затевала что-то КРУПНОЕ. Это была закономерность. Сестра поставила перед ним стакан молока. Мальчик обмакнул и надкусил печенье.
– Я должна тебе кое-что сказать, – поделилась она. – Это… вроде как секрет, который я храню уже довольно долго.
Ксандер молчал.
Тесса достала из рюкзака папку и положила ее на стол перед братом. Она сказала, что это ее портфолио для Кристальской академии. За следующие пять минут, между делом опустошая коробку с печеньем, она показала мальчику свои скетчи, фотографии сшитой ею одеждой и даже снимок вешалки, которую выделила мама Чарли и Эйдана для ее «новой коллекции» в магазине «Расцвети». Тесса объяснила, что она, не сказав маме, сдала Когнав в день дополнительного экзамена, просто чтобы посмотреть, получится или нет. Она была поражена, что набрала проходной балл, но пока об этом говорила только своим друзьям из Свит-Мэдоу.
– Извини, что не сказала тебе раньше, Ксандер, – продолжала она. – Но я знала, что ты сдал не так блестяще, как надеялась мама. Наверное, это тяжело было принять? Ну в общем, я рада, что с апелляцией все вышло.
«Но было ли мне тяжело это принять?» – подумал Ксандер, почему-то встревоженный словами сестры. Он не злился на нее, ему было просто немного… неловко, и он впервые осознал хотя бы часть того, что последние несколько недель творилось в его голове.
Он сунул в рот еще одно печенье.
– Я плохо сдал тест, – сказал он, жуя, – не потому что я лишен категорически развитого количественного, абстрактного и вербального мышления, но потому, что тест был ужасно примитивистский и мне было скучно. И я вообще-то не особо хочу учиться в Кристальской академии, несмотря на заветные мечты нашей мамы.
Он подумал, что его навороченное высказывание рассмешит Тессу, но вместо этого лицо ее застыло, а челюсть отвисла.
– Не хочешь?
– Ну… на самом деле, – протянул он, думая о видеоиграх Чарли и Эйдана и о густых волосах Эммы Зеллар, – может, и правда хочу. – Я просто… наверное… запутался.
Сестра подкатила глаза и одновременно улыбнулась.
– Что запутался – это нормально, Ксандер. Ты же не сраный компьютер, понятно? Ты почти подросток, и поверь мне, когда тебе будет двенадцать или тринадцать, все запутается еще сильнее, даже при всей твоей мозговитости. – Она вздохнула и макнула печеньку в молоко брата. – Просто, понимаешь, в такие моменты я очень жалею, что папы нет рядом. Потому что он смог бы тебе все объяснить куда лучше, чем я и тем более чем мама. Эта мразь даже не знает, в каком возрасте у меня начались месячные.
Тесса закрыла свою папку и принялась собирать разложенные материалы для своего портфолио.
– Знаешь, тебя точно примут, – сказал мальчик, чувствуя, что эта мысль принесла ему что-то вроде радости.
– Думаешь?
Он кивнул.
– Откуда ты знаешь?
Мальчик допил молоко и посмотрел на сестру поверх стакана.
– Просто знаю. Много чего знаю.
50. Роуз
На кухне Эмма Кью резала перец, а Роуз чистила баклажаны. Из динамиков грустными трелями лился голос Бонни Рэйтт: «Если у тебя есть тайна, я попробовала бы ее разгадать… Один из нас прячется». «Two Lives», медленная песня с альбома «Sweet Forgiveness» – одного из ранних ее альбомов. Он был записан в тот же год, когда родилась Роуз. Она одними губами пела вместе с Рэйтт. Полоски темной кожуры ложились на столешницу.
Драгоценные моменты, когда Роуз выгоняла из кухни Гарета и готовила вместе с дочерью, обычно помогали женщине успокоиться и сосредоточиться. Но сегодня эффект был нулевой. Роуз беспокоил короткий разговор с Битси Лейтон, и она знала, что неуклюжее вранье насчет исследования выйдет ей боком и ударит по Эмме Кью. А еще ее тревожило то, как вела себя Саманта на днях, на Березовой, 20. Хрустальная ножка бокала, треснувшая в ее руке, линия крови, ползущая по коже подруги. Роуз мечтала снова оказаться в тишине своей лаборатории, но провести этот вечер в кругу семьи будет полезно и для нее самой, и для Кью, и для их брака, и для рассудка Роуз.
Повинуясь порыву, она пригласила на ужин Лорен с детьми. Попытка сгладить то, что произошло на пятничной пробежке. Лорен удивилась, что подруга ей позвонила и пригласила так скоро после ее вспышки, но обещала приехать. Она сообщила, что возьмет с собой Ксандера, а у Тессы другие планы.
– Мне придется играть с Ксандером в шахматы? – спросила Кью.
Она задержала руку над еще целым перцем. Роуз осмотрела дочкину работу: расползающуюся кучу уже нарезанного перца. Кособокая соломка красного, оранжевого, желтого и зеленого цветов, подготовленная для соте.
– Давай нарежешь этот перчик и хватит. – Она погладила Кью по голове. Такие красивые волосы: гладкие, глянцевые. – Когда закончишь, сложи все вон в ту миску. И да, придется сыграть с Ксандером. Хотя бы одну партию.
Лезвие проткнуло кожуру овоща. Роуз улыбнулась, потому что на самом деле Кью была не против пообщаться с Ксандером. Его никак нельзя было назвать скучным, да и Кью вела себя свободнее, когда рядом не было постоянно командующей Эммы Зи.
Как много есть способов провести время с людьми, которых так хорошо знаешь.
Ксандер первым вошел в дом, проскользнул мимо, не сказав ни слова. Гарет погладил его по голове, но мальчик тут же исчез внутри дома, будто у него срочная миссия.
– Как вкусно пахнет! – Лорен сжала руку Роуз, а потом привстала на цыпочки и поцеловала Гарета в щеку. – Я так рада вас видеть, ребята.
– Здорово, что ты пришла, – отозвалась Роуз, и это была правда, потому что, когда Лорен оказывалась в маленькой компании, где не было необходимости распускать хвост, она бывала обезоруживающе добра. Эта доброта проявлялась в делах, которые так легко забывались.
Однажды Кью подцепила грипп, а родители не были привиты. Они все втроем слегли с температурой 38,9, всего три часа как приняли «Тамифлю», и тут на пороге появилась Лорен, держа кастрюльку свежего куриного супа с крепким бульоном на костях. Она просто вошла и поставила кастрюльку на плиту греться, а потом принесла каждому по тарелке супа в постель. Она помыла посуду, пропылесосила и протерла полы, вынесла мусор и даже на четвереньках вычистила пропитанный вирусом гриппа туалет. Роуз была слишком слаба и плохо соображала, чтобы протестовать, а когда они выздоровели, у Роуз было такое ощущение, будто их дом посетил ангел. Когда на следующей неделе она попыталась поблагодарить Лорен, та почти уже и забыла, что ее друзья болели.
Это счастье – знать таланты и ограничения своих самых близких людей, что они могут и чего не могут. Один несколько часов готов приводить
