Нечестная игра. На что ты готов пойти ради успеха своего ребенка - Брюс Холсингер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тони Андриенсен.
– Точно. Мы слышали, что она собирается предложить свою кандидатуру в Городской совет. На должность Кева. И проблема академии будет центральной темой ее избирательной кампании.
– Неужели эта группа может на что-то влиять?
– Ты шутишь? У них прямо сейчас собрание в доме Тони, и я так понимаю, туда пришли десятки людей. – Она махнула телефоном, будто чтобы указать на тайного информатора, шпиона по ту сторону цепочки сообщений. – И ситуация все накаляется. Ты видела их страницу на «Фейсбуке»?
– Конечно.
– Кев боится, как бы нам все это не вышло боком. В том-то и дело, понимаешь? – Саманта неодобрительно выдохнула своим идеальным носом. – До слез обидно. Но теперь вопрос с академией касается не только и не столько детей.
52. Бек
Подписать петицию или передать дальше?
Бек прочитал шесть предложений, представляющих возражения «АЛЬПАКИ» против Кристальской академии. Написаны они были тем же языком, что и протесты на странице группы на «Фейсбуке». «Мы, нижеподписавшиеся…» Петиция, адресованная школьным советам Четырех Округов и города Кристала, требовала немедленного прекращения строительства и ремонта зданий, перенаправления средств, уже выделенных из бюджета на первые два года работы школы, возвращения педагогического состава и прочего персонала в их родные места и системного пересмотра политики относительно программ для одаренных в государственных школах.
Нормально так замахнулись, но тон петиции был умеренный, а стиль – прямолинейный, тщательно выверенный для того, чтобы требования группы казались и логичными, и неизбежными. Кто не будет против открытия новой дорогостоящей академии для самой элитарной группы школьников Передового хребта?
Бек не хотел, чтобы люди видели, что он не подписал документ. С другой стороны, он не собирался ставить свою подпись под этими требованиями, притом что Эйдана могли взять в академию. Если петиция дойдет до приемной комиссии, то достаточно будет быстренько сопоставить фамилии подписавшихся с фамилиями поступающих детей, чтобы вычислить лицемеров.
Азра его прикончит.
Бек поглядел по сторонам. Нескольких родителей он узнал. Например, Эми Сасскин.
Собрание недовольных проходило в одном из этих уродливых особняков из серии «все снести и построить новое», которых все больше и больше становилось в Кристале. Сплошные стекло, сталь и отформованный бетон. Бек был одним из тридцати родителей, которые сидели на полу, скрестив ноги, и слушали, как самоназначенный лидер «АЛЬПАКИ», Тони Андриенсен, стоявшая у изгиба рояля, разглагольствовала о предстоящих группе делах.
– Вы закончили? – спросила женщина слева, приятная, рыжеволосая, лет сорока, без кольца на безымянном пальце.
– Одну минутку, – ответил Бек.
Он задерживал ход петиции, и люди вокруг уже начали это замечать. Несколько родителей рядом смотрели на документ так, как посетители ресторана, ожидающие столика, таращатся на людей, которые поели, но не спешат уходить.
Бек решился на компромисс. Он накалякал имя на следующей пустой строчке, но неразборчиво, так что оно больше похоже было на «Том Вэлиант», чем на «Бек Ансворт», а рядом указал выдуманный электронный адрес. Ему повезло: он заполнил последнюю строчку на этой странице. Бек перевернул верхний лист, спрятав намеренно неряшливый почерк, и передал планшет дальше.
– Спасибо, – сказала неокольцованная женщина, будто специально оттопыривая безымянный палец. А может быть, она просто взяла у него петицию. Бек притворился, что слушает.
Когда присутствующие разбились на группы и направились за напитками, Бек выскользнул на заднюю террасу, ища рыжую дамочку. Ее не было видно, зато в холодильнике для напитков оказалось годное светлое пиво. Бек выхлестал его и взял еще бутылку. Опершись о перила, он потягивал пивко и наблюдал, как стадо движется то в дом, то на террасу.
– Привет! – Эми Сасскин подошла к нему из-за угла террасы.
– Привет, Эми.
Одной рукой Бек держался за перила за своей спиной, в другой была бутылка.
– Как нога Эйдана?
– Лучше.
– У нас изменилось расписание матчей. Я сегодня пришлю тебе письмо.
– Отлично.
– Как прошел просмотр в СКАГО?
– Нормально, – натянуто сказал Бек.
– Жестко, жестко, конечно, когда одного сына берут, а другого нет. Переживаешь?
Бек улыбнулся:
– Поползли слухи, да?
Эми отмахнулась.
– Мне твоя жена сказала.
– Азра?
– Нет, молодая.
«Азра еще молодая!» – промелькнула у Бека первая обиженная мысль.
– Соня, – подсказал он.
– Точно. У меня отвратная память на имена. Ужасно неудобно для менеджера команды, правда? – Она показала в улыбке свои идеальные зубы. – Я обзванивала родителей, узнавала, на кого заказывать закуски, а Соня сказала, что ты с близнецами поехал на просмотр. Я сложила два и два, ну и вот. – Она пожала плечами. – Извини, если влезла не в свое дело.
– Ничего.
– Ну ладно. – Она покопалась в сумке на поясе, склонила голову, чтобы заглянуть внутрь. – Не знаю, как ты, а я убеждена, что эта школа – угроза для общества.
– Думаешь?
– С тех пор как я переехала сюда, это худшее, что случилось в государственном образовании.
– А что, Уилл не набрал проходной балл?
Эми осеклась.
– Что?
– Готов поспорить, большинство родителей сюда пришло просто потому, что они в ярости, что их дети не сдали Когнав.
Она скрестила свои худые руки.
– Ты не прав, Бек.
– Ты уверена, Эми?
– А ты считаешь, что «АЛЬПАКА» – просто клуб для тех, у кого «видит око, да зуб неймет»?
Бек пожал плечами.
– Я такого не говорил.
– Слушай, это же… – Эми свирепо уставилась на него. – Я тебе поражаюсь, Бек. Я думала, что ты не из недосягаемых и одаренных. Ты всегда казался таким практичным. Настоящим либералом.
Бек выгнул бровь.
– Не называй меня либералом. И вообще-то на данный момент академия – один из самых прогрессивных экспериментов в стране в сфере образования для одаренных детей. Это редкий шанс для местных школ отбросить сегрегацию и в кои-то веки включить все слои населения в программу для одаренных.
Эми засмеялась, запрокинув голову.
– Ты что, Бек, наслушался бредней и поверил?
Еще несколько родителей ощутили накаляющуюся обстановку. Кое-кто обернулся.
– Зачем ты тогда пришел на собрание?
– Хотел посмотреть, может, что новое от вас, фриков, услышу. Но в жопу все это, – сказал он слишком громко.
У Эми челюсть отвисла.
– Я пошел отсюда.
Бек допил вторую бутылку пива и, избегая смотреть в глаза, протолкался через гостиную, поставил влажную бутылку на полированное дерево рояля.
– Говнюк, – пробормотал кто-то ему вслед.
По пути к машине у Бека голова пошла кругом, ему казалось, будто он отделился от тела и смотрел на себя, словно на постороннего человека. Руки его, обхватившие руль, дрожали. Он проехал квартал, свернул за угол, встал у обочины. Лежавшие в бардачке зажигалка и косяк, сделанный из обычной сигареты, так и просились в руки. Приоткрыв окно со своей стороны, не выключая двигателя, он зажег косяк, глубоко затянулся, уперся затылком в подголовник, позволил травке сделать свое дело и только потом выдохнул.
«Что со мной не так?»
А с Эмми Сасскин? Боже. Она говорила про школу для одаренных примерно то же, во что Бек по-настоящему верил, и даже не сказать чтобы в
