Нечестная игра. На что ты готов пойти ради успеха своего ребенка - Брюс Холсингер

Это заключение. Результат.

Каковы шансы, что он ошибается? Почти нулевые. Каковы шансы, что он прав?

Вероятность 99,999 % – не исключается, вероятность 100 % – исключается.

100 %!

Лучше и быть не может. Даже в шахматах.

До самого завтрака Ксандер просидел в мамином кабинете, собирал все свои материалы и крепил на картонную основу. Вопрос, гипотеза, алгоритм, описание данных и условных сокращений. Потом он сделал цветные распечатки всех схем из PDF-файлов, которые были прикреплены к страницам с результатами анализа. Сделал скриншот логотипа «Ген-Секьюр», вставил его в документ и кратко изложил процесс анализа, включая то, как он получил образцы генетического материала.

Ксандер заранее подобрал хорошие фотографии взрослых и детей из всех четырех семей, начиная от маленького Роя и заканчивая мамой Ксандера. Некоторые изображения сделал сам – скриншоты из видеоблога Тессы. Другие «позаимствовал», когда приезжал в гости поиграть или когда их приглашали на ужин. Приклеив все материалы на основу, он линиями соединил определенные фотографии, как и планировал в своих подготовительных записках. Когда все было готово, мальчик поставил портфолио на стол и постоял, любуясь им.

Уж с таким проектом место в Кристальской академии Ксандеру обеспечено. Он был простой. Он был идеальный.

И уж точно он был судьбоносный.

Мальчик ждал наверху лестницы с портфолио под мышкой. Он подумал: мама еще на пробежке, а Тесса в душе. На домашнем фронте все тихо. Он спустился по ступенькам и остановился внизу.

Мама сидела на диване, все еще потная, и просматривала что-то в телефоне.

– Привет, Ксандер, – сказала она, поднимая взгляд.

– Привет.

– Все готово?

– Я завершил проект.

Мальчик направился в свою комнату.

– Ты разве его мне не покажешь?

Он все шел.

– Ксандер?

Остановился.

– Ну что же ты, дай маме взглянуть одним глазком. Ты же несколько недель над ним трудился. Я так хочу посмотреть на твою работу!

Ксандер представил, что будет, если мама увидит его проект и узнает, что раскопал ее сын.

Он подумал: «Финт – это прием, посредством которого врага заставляют защищать важный пункт позиции от ложного нападения или же от такого нападения, которое можно легко претворить в жизнь, если не будут приняты долженствующие оборонительные меры».

«Полководческое искусство шахмат», Франклин К. Янг, том 2, выпуск 1 (1913 г.)

Он обернулся к матери.

– А Тесса уже свою работу сделала? – спросил он.

Мама сдвинула брови.

– Что?

Финт Ксандера: прыгнуть в машину, старшую сестру бросить на растерзание.

– А как портфолио Тессы? Она над ним очень усердно работала.

Мама странно улыбнулась.

– Ксандер, ты такой шутник.

– Я не шучу, – сказал мальчик. – Тесса показала великолепный результат на Когнаве. Она тебе не говорила?

– Ксандер, что…

Выражение лица у мамы было специфическое. То ли злое, то ли счастливое, то ли и то и другое, – Ксандер не мог понять, да и в тот момент ему было все равно.

– А в своем портфолио, – продолжал он, – она представила рисунки и фотографии своей коллекции одежды и рекомендательное письмо от Азры.

– Она сшила свою коллекцию одежды?

– У нее классное портфолио. Тебе стоит посмотреть.

В глазах у мамы появилось новое выражение. Выражение, какое бывает, когда человек «складывает два и два», как говорят земляне. В конце коридора выключилась вода и загремел шланг душа.

– Тесса! – закричала мама. Она протопала мимо Ксандера в сторону ванной, забыв о портфолио сына. – Тесса, мне надо с тобой поговорить прямо сейчас!

– Эмм, а мне надо высушить волосы, – послышался приглушенный голос Тессы.

– Сейчас же!

– БЛЯХА МУХА, МНЕ НАДО ВЫСУШИТЬ ВОЛОСЫ, МАМ!

Началась эскалация конфликта, что было предсказуемо. Ксандер зашел на кухню, захватил со стола свой обед, сунул его в рюкзак и вышел из дома, неся портфолио под мышкой. Мама Джебанни уже ждала у обочины.

Ксандер улыбнулся и забрался в ее минивэн. Финт удался.

Выкуси, Бобби Фишер![19]

55. Чайнья

В тот день Силее сняли ортез. Несколько недель еще надо будет носить эластическую повязку, но все равно это был повод отпраздновать, поэтому сегодня готовила Чайнья. По пути в Драй-Ривер они заехали в латиноамериканский магазин в Лавинге и купили необходимые специи и другие продукты. Дома Чайнья замариновала две куриные тушки, втерев в их кожицу соль и чинчу. На гарнир будет жареная картошка с сыром и вареными яйцами, еще кукуруза, а на десерт пудинг чуньо.

В восемь явился Тьяго, на согнутом пальце у него болталась упаковка из шести бутылок пива. Чайнья даже не подняла взгляда, когда он вошел, но и стакан холодной воды не подала. Вместо этого она продолжила возиться на кухне, пока Тьяго и Силеа ворковали на диване. Масло шипело на сковороде, заглушая их тихие слова. Когда кукурузные зерна полопались, она собрала их ложкой, выложила в две маленькие мисочки и поставила на стол.

Тьяго поднялся с дивана и подошел к плите. Она слышала, как пиво булькало в бутылке в такт его шагам. Тьяго предложил Чайнье бутылку. Женщина игнорировала его, но он настаивал: держал бутылку на весу и указывал на этикетку.

Чайнья неохотно повернулась и посмотрела. «Кускенья». Ах, это слово… Она смотрела на надпись, одними губами произнесла название. Перуанское пиво. Его название и фирменные цвета зазывно пестрели на половине грузовиков в Уануко. Чайнья тринадцать лет не видела бутылку «Кускенья». С тех самых пор, как эмигрировала со своей беременной дочерью в США.

– Тьяго купил его на той большой базе спиртного, – объяснила Силеа с лукавой улыбкой. – У них там есть все на свете.

– Я хотел бы вам это иметь, – запинаясь, сказал Тьяго на кечуа. Чайнья нахмурилась в ответ на его улыбку, но пиво взяла.

После ужина Атик помыл посуду, а потом они вчетвером снова сели за стол и стали рассматривать фотографии Чайньи. Тьяго распечатал двенадцать снимков с оригами Атика на глянцевой бумаге формата альбомного листа. Каждый яркий распечатанный снимок он упаковал в пластиковый файл, чтобы не запачкать. А еще Тьяго принес новую папку. Трое взрослых смотрели, как Атик подшил фотографии в папку в нужном ему порядке и маркерами написал свое имя на квадратном листочке, который он приклеил на обложку.

Когда папка была готова, Атик подтолкнул ее, и она скользнула по столу к Чайнье.

– Эту папку нужно сдать в школу завтра до конца дня, – сказал он. – Вы с mamay сможете ее завезти, когда закончите работу?

Чайнья пожала плечами. Может, удастся бросить ее в канализацию где-нибудь по дороге?

– Ладно, – угрюмо сказала она.

– А у меня уроки, – сказал Атик.

Он пожелал всем спокойной ночи и вернулся в свою комнатку.

Силеа взяла телефон, проверила календарь.

– С утра у нас новый дом в горах, mamay, потом после обеда Холланды.

– Далеко мотаться, – проворчала Чайнья.

Силеа подняла больную руку, все еще обернутую эластичным бинтом.

– Еще неделя, mamay, и в машине спать снова будешь ты.

Все рассмеялись.

– Дом в горах? – спросил Тьяго.

– Это возле каньона Сейдж, надо проехать несколько километров, – ответила Силеа.

– Мы там убирались два раза, но хозяйке вечно все не так, – объяснила