Нечестная игра. На что ты готов пойти ради успеха своего ребенка - Брюс Холсингер

– Джин Баер исполняет обязанности помощника вице-проректора по управлению персоналом на медицинском факультете, – объяснил Митч. – Она поприсутствует на нашей беседе.

Он указал на маленький стол для совещаний в углу кабинета. Когда все сели, Митч откашлялся.

– Роуз, тут появилось два вопроса, которые мы должны с тобой обсудить.

– Звучит зловеще, – заметила Роуз.

Митч бросил быстрый взгляд на Баер.

– Во-первых, – продолжал он, – расскажи нам, как идут дела в твоей лаборатории?

Роуз села поудобнее.

– Ну, большая часть бюджета у нас уже готова. Была заминка с коллегами из Берлина, с которой я надеюсь разобраться…

– С тем вычислительным неврологическим центром, – перебил Митч.

– Да… точно. – Роуз удивилась, откуда завкафедрой это знает. – И я хочу предложить совместное использование оборудования лаборатории Марино в Университете Джонса Хопкинса.

– Я говорю об атмосфере в коллективе.

– Прошу прощения?

– Твои научные сотрудники и аспиранты. Как они справляются со стрессом подготовки к гранту? И как ты сама с ним справляешься?

– Вполне нормально. Пришлось задерживаться сверхурочно, сроки поставок оставляют желать лучшего. Но в основном все хорошо работают вместе. Скоро закончим.

Он переменил позу, положил ногу на ногу.

– В общем, дело вот в чем. Мы получили ряд жалоб. Судя по всему, в последние недели ты резко говорила с несколькими своими научными сотрудниками. Неточно сформулировала определенные задачи, не наладила трудовой процесс между своими текущими исследованиями. Твои подчиненные растеряны.

– Ты имеешь в виду Франклина Барнса.

– Не только Франклина. Есть и другие.

– Вот как.

Роуз чувствовала, будто ее наказывают, и не понимала, к чему идет весь этот разговор.

– Мало того, ты все меньше и меньше времени проводишь в лаборатории. Иногда приходишь после обеда, а иногда не приходишь вообще.

– Погоди, такое случилось, может, раза три или четыре за последний месяц.

Завкафедрой выставил вперед ладонь, не желая слушать возражений.

– Детали сейчас не важны. Важен посыл, который ты даешь людям. Ты пропускала совещания или уходила с середины, не утверждала сверки.

– Митч, – запротестовала заведующая лабораторией. – У меня одновременно проводится пять разных исследований, и при этом я пытаюсь собрать заявку на грант, за который ты меня призывал бороться. Так что, да, мне пришлось позволить некоторым научным сотрудникам и аспирантам действовать на свое усмотрение чаще, чем они привыкли. Но это потому, что мне нужно все внимание сконцентрировать на гранте от Национального центра исследования здоровья. А это, в свою очередь, предполагает много работы из дома, потому что, когда я на рабочем месте, меня прерывают каждые десять минут. Я им все это объясняла, и не раз. Я надеюсь, что ты сделаешь скидку на все это.

– Слушай, Роуз, не надо принимать это близко к сердцу. Я уверен, ты сумеешь решить вопросы со своими подчиненными. Пока что мы получили только одну жалобу на тебя и твою лабораторию. Я правильно говорю, Джин?

– Правильно, – сказала помощник вице-проректора.

Роуз вздохнула.

– И что вы мне предлагаете сделать?

– Джин? – сказал Митч.

– В нашем подразделении есть несколько стратегий по управлению персоналом, которыми мы можем с вами поделиться, – сообщила Баер. – Вы можете пройти несколько курсов по управлению с помощью одного из наших специалистов.

– Хорошо. Я согласна.

– Я для вас что-нибудь организую.

Баер, казалось, была довольна собой.

Роуз повернулась к Митчу.

– Ты сказал, есть еще второй вопрос.

Губы завкафедрой сжались.

– Да, есть. И он беспокоит меня больше, чем проблемы в лаборатории. Если честно, декан тоже разделяет мое беспокойство. Я говорю обо всей этой истории с Кристальской академией.

У Роуз задергалась щека. Казалось, будто две планеты столкнулись.

– Прошу прощения?

Он соединил кончики пальцев в острый угол и, говоря, изображал в воздухе кавычки.

– Что ты нам расскажешь насчет «длительного исследования на тему развития мозга и одаренных детей», которое ты предложила провести в государственной системе образования?

– Никакого… исследования нет, Митч, – запнулась Роуз. У нее вдруг закружилась голова. – Просто с языка сорвалось несколько недель назад, когда я говорила с одним педагогом.

Митч заглянул в свои записи.

– Но из того, что мне стало известно, ты назначила встречу с директором этой новой академии для одаренных детей. Рассказала ей о каком-то сложном исследовании, которое ты разрабатываешь здесь, на медицинском факультете, и для которого потребуются данные тестирования первого потока учащихся академии. Немало людей было взбудоражено такой перспективой.

– Я не хотела никого беспокоить, – заверила Роуз. – Повторюсь, это была просто идея. Такое исследование находится вне моей компетенции.

– Безусловно.

– Я просто ляпнула не подумав, Митч, – оправдывалась Роуз, теперь по-настоящему встревожившись.

Тот снял очки.

– Мы живем в маленьком городке, Роуз. Есть определенная… в общем, есть определенная прослойка людей, которые постоянно видятся на всяческих мероприятиях по сбору средств, открытиях заведений и так далее. Члены школьных советов, Городского совета, совета Фонда медицинского факультета, наши благотворители. Ты задела за живое, и я хочу, чтобы ты посмотрела на ситуацию с нашей точки зрения. С точки зрения Карла Уингейта. На коктейльной вечеринке Карл встречается с Ширли Эймс, председателем школьного совета. Ширли рассказывает декану, как расстроились в центральном управлении, когда узнали, что все-таки не будут работать в сотрудничестве с медицинским факультетом. А он вообще впервые слышит о предполагавшемся сотрудничестве. Видишь, в чем проблема?

Определенная прослойка людей. Людей вроде Битси Лейтон, выросшей на Восточном побережье Штатов. Людей вроде Кева Зеллара, выпускника Принстона и члена Городского совета.

Вдруг Роуз поняла, для чего ее сюда вызвали. Склоки в коллективе были обычным делом при подготовке лаборатории к подаче заявки на крупный грант. Так что они были всего лишь предлогом. Митч никогда бы не вызвал ее на ковер из-за них, но, видно, его хорошенько пропесочили наверху за выдуманное Роуз исследование.

Митч проговорил:

– Декан хочет, чтобы об этой истории больше не упоминалось.

– Я тоже, – вяло поддакнула Роуз. – Это была просто мимолетная идея, к тому же глупая. Но это были только разговоры, я никаких шагов не предпринимала.

– Я рад это слышать. Потому что такие выдумки – не твой уровень, Роуз. Ты одна из новаторов в своей сфере. Я не удивлюсь, если тебя удостоят стипендии Мак-Артура. Невролог с такими способностями выдумывает какую-то чушь в духе социологического исследования, просто чтобы приемная комиссия благосклоннее смотрела на ее дочь?

Роуз отвернулась от начальства, балансируя между желанием разреветься и яростью. Баер положила планшет для записей на стол. Митч сцепил пальцы и слегка наклонился вперед.

– За свою карьеру ты проделала значительную работу. Ты – ученый, которым наш факультет любит хвастаться. И все это не изменится, несмотря на инцидент. Но правда и справедливость – это основные принципы Дарлтонского университета, особенно во времена, когда средств не хватает, а федеральное финансирование сокращается. Если честно, нам приходится расставлять приоритеты и думать, во что в первую очередь вкладывать выделяемые нам деньги. А такой скандал…

Слова Митча пригвоздили Роуз к стулу.

– К чему ты клонишь, Митч? Меня что, отстраняют от участия в соискании гранта?

Завкафедрой приподнял ладонь на несколько сантиметров, потом снова уронил ее на