Непосредственный человек - Ричард Руссо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Генри!
— Привет, мистер Перти! — откликнулся я. — Куда вы подевали мою мать?
— Она у себя дома. — Он пожал плечами. — Она и твой папаша. Знаешь, сколько стоит номер в отеле в городе Нью-Йорке?
— Дайте я припаркуюсь, мистер Перти, — сказал я. — И куплю нам завтрак.
— Ладно, — сказал он. — Не понимаю, как люди живут в подобном месте, с такими-то ценами на все.
Я остановился рядом с пикапом, который выглядел как-то не так. Все такой же начищенный, сверкающий, но что-то в нем изменилось, я пока не понимал что.
— Неплохо обработали, а? — сказал мистер Перти, заметив, что я присматриваюсь к грузовику. — Сняли колпаки. Стерео. Колонки. Зеркала.
Я заглянул в кабину — точно, осиротевшие провода болтались, свисая с панели.
— И брезик украли, — добавил мистер Перти, указав на обнаженный кузов. — Кому нравится жить в подобном месте, не понимаю. Мы отлучились минут на двадцать самое большее.
— Страховка есть?
— Не в этом дело, — вздохнул он. — По крайней мере, сами живыми вернулись. Грузовик под завязку набит книгами твоего отца. Мебель отправили на склад. Есть там и неплохие вещицы, стоят больше, чем все эти книги вместе взятые. Но моего мнения никто не спрашивал.
Мы дружно уставились на трейлер.
— Эти двое — два сапога пара, — подытожил мистер Перти.
За яичницей я выслушал подробности. Главным образом это была история о том, как мистер Перти наконец осознал бессмысленность своих многолетних ухаживаний за моей матерью, бессмысленность, о которой он подозревал уже давно, но, видимо, продолжал питать некие надежды даже после того, как мать сообщила ему об ожидаемом возвращении блудного супруга. И лишь когда он увидел их вместе и понял, что они два сапога пара, он окончательно постиг, кто и какова любимая им женщина. Долго же для него тянулись эти выходные.
От моего отца, по словам мистера Перти, помощи не было никакой (я мог бы заранее его предупредить, что так и будет). Единственный раз, когда Уильям Генри Деверо Старший занялся на моих глазах физическим трудом, был тот самый случай, когда он выкопал могилу Рыжухе, и после этого он неделю жаловался на волдыри.
— Выглядит он скверно, — добавил мистер Перти, — так что я и не стал просить его помочь. А с чего он плачет-то?
Плачет? Уильям Генри Деверо Старший? Невообразимо. Плач и ирония несовместимы.
— О чем это вы? — спросил я, возможно, чересчур резко.
— Он все время плачет, — коротко ответил мистер Перти.
— Он плачет?
— Жуткое зрелище. Сидит себе, улыбается и вдруг ни с того ни с сего уже ревет как малое дитя. Потом — хлоп! — перестал и снова лыбится, как будто и не помнит, что только что обливался слезами.
— Вы сами это наблюдали?
— Я так понимаю, ты давненько с ним не виделся.
Строго говоря, не так уж давненько — примерно два месяца назад или около того. Я ездил с матерью в Нью-Йорк, когда узнал о его нервном срыве, но в тот момент отец находился в больнице под сильными успокоительными, так что в некотором смысле мистер Перти прав. Уже лет пять я не общался с отцом, и это обстоятельство не казалось мне особенно странным, пока я не задумался, как объяснить его мистеру Перти, который из разговоров с моей матерью, скорее всего, сделал вывод, что мы с отцом достаточно близки.
— Твоя ма велела просто не обращать внимания, — продолжал мистер Перти. — Пусть, мол, поплачет. Когда-нибудь перестанет. Думаю, она права. — Он покачал головой, припоминая. — Но посмотришь, как он ревет, и кажется, так оно и будет вечно. А потом он вдруг останавливается и лыбится. Вот увидишь, — заключил он.
Я попытался вообразить эту картину и не сумел. Тут-то я впервые подумал, что мама, возможно, права и в другом: я не готов к возвращению моего отца.
— Ты сам-то не собираешься реветь? — подозрительно пригляделся ко мне мистер Перти.
Я ответил, что вовсе не собираюсь.
Вроде бы он не до конца уверился, но обнадежился.
— Я собирался заехать к тебе после завтрака, — сказал он, вытирая салфеткой остатки яичницы с губ. — Твоя ма велела пока что сложить все у тебя в гараже.
— Вот как?
— Тебя не предупредила, я так понимаю.
Сдержаться я не сумел. Внезапно меня охватила ярость, и не только из-за ее уверенности, будто мы с Лили счастливы будем выделить основную часть своего гаража под личную библиотеку Уильяма Генри Деверо Старшего.
— Она хоть спасибо вам сказала, мистер Перти?
Он пожал плечами, отодвинул тарелку.
— Пока нет. Дело-то еще не сделано. Должно быть, ждет, чтобы два раза не благодарить. Ты есть будешь?
Верно. Я проглотил разве что две вилки яичницы с потрохами. Желудок сжался, и так ли разумно было наполнять свою требуху чужой требухой?
— В Нью-Йорке за такую вот тарелку яичницы с тебя сдерут тринадцать, а то и четырнадцать долларов. Как люди живут в подобном месте?
Я подтолкнул свою тарелку к мистеру Перти.
— Вас не огорчает, когда кто-то злоупотребляет вашей добротой?
Он закинул в рот сочащиеся кровью яйца и вдумчиво прожевал, как будто проникся уважением к этому блюду с тех пор, как уплатил за него заоблачную цену в Нью-Йорке.
— Я рад, что она счастлива, наверное. Хотя это дельце обернулось не так, как я надеялся, что правда, то правда.
— Думаете, она счастлива? — спросил я. Мне в самом деле было важно мнение мистера Перти по этому вопросу.
Он покачал головой:
— Они разговаривают совсем одинаково, эти двое.
Я задумался над подобным рецептом счастья.
— Да и ты тоже, — добавил он, явно не имея намерения задеть мои чувства.
— Мне нужно поссать, мистер Перти, — сказал я.
— Давай! — откликнулся он.
— А потом надо ненадолго съездить в кампус.
— Давай.
— Просто отсоедините трейлер и оставьте на подъездной дорожке у моего дома.
— Твоей ма это не понравится.
— И что? Оставьте и уезжайте, мистер Перти. Это не ваша проблема.
— Придется заплатить штраф, если не вернуть трейлер уже сегодня.
— Заплатит.
Он обдумал такой вариант действий.
— Вообще-то депозит оставлял я.
— Постараюсь вернуться к полудню, — вздохнул я. — До тех пор пусть постоит, ладно? Вы знаете, где я живу?
Он кивнул:
— Твоя ма дала мне адрес.
Я оставил на столе деньги за оба завтрака.
— Твой папа говорит, он прочел все эти книги, — сообщил мистер Перти и призадумался на миг. — Я ему не верю.
— Почему вдруг,
