Шарада - Руслан Каштанов

Словно скованный цепью, он остался сидеть в одиночестве, не в силах пошевелиться, и выдохнуть свою злость.

Какая-то молодая женщина пристально смотрела на него. Она сидела за баром, с бокалом мартини в руке. Глубокое декольте позволяло насладиться открытостью ее огромных буферов, а из-под длинной юбки выглядывали стройные ноги.

Она спустилась с высокого стула, и пошла в сторону Айдына, не упуская его взгляда. Она двигалась грациозно, как пантера, и Айдын не мог понять, что за странное чувство охватило его. Это нечто пронзало его насквозь, и он уже не мог понять, от чего именно взялся этот непонятный паралич: от неприятного разговора, от этого пристального взгляда, или от чего-то еще, что рождалось прямо перед ним, перед его глазами.

И когда эта женщина проходила возле него, именно тогда это случилось. Страшные образы войны посыпались на него один за другим, и его затрясло мелкой дрожью. Он увидел, как людей разрывают взрывы, как части их тел разлетаются в разные стороны, как солдаты бегут с простреленными головами, не в силах остановиться, упасть замертво, закрывают свои кровоточащие раны ладонями, до конца не веря в то, что вот уже сейчас им суждено покинуть этот мир.

Айдын увидел хаос. Смерть. Разрушение…

Женщина покидала lounge bar, и уносила с собой этот кошмар, но оставляя нечто, с чем невозможно было справиться.

Айдын чувствовал это в себе, в своем быстро бьющемся сердце. Он чувствовал, как слезы подступают к его глазами, и он ничего не может с этим поделать, не может повернуть вспять.

Он закрыл лицо ладонями, в готовности разрыдаться, но вокруг были люди, и Айдын никогда и не перед кем не лил слез. Ему хотелось избежать этого и сейчас, но чем больше усилий он предпринимал для того, чтобы не расплакаться, тем сильнее истерика подпирала к его горлу.

Айдын поднялся из-за стола, и быстрым шагом дошел до уборной. Заперся в отдельной кабинке, и беззвучно рыдал очень долгое время.

Образы войн и смертей продолжали проходить через него, и это казалось вечностью, которую ничем не остановить…

Айдын вдруг вспомнил об этом, когда увидел в глазах Дины отчаяние, и когда она вышла из машины, направляясь в сторону дома, чтобы спуститься в подвал. Он вспоминал и женщину, и свою истерику, когда Дина пропала в дверном проеме, и ему нужно было идти за ней. Потому что шестое чувство подсказывало ему, что с ней сейчас должно произойти нечто подобное – она не сможет отреагировать мужской холодностью на то, что увидит. Какой бы сильной она не старалась быть, она все равно оставалась женщиной. И это было неизменно.

Отбросив от себя вновь всплывшее странное чувство, Айдын тоже вышел из машины, по-тихому прикрывая за собой дверцу, и двинулся за Диной.

Когда он неслышно зашел в дом, он увидел, как Дина уже спустилась в подвал. Он прошел за ней, и когда она уже открывала створки комода, и он чувствовал, как ее дыхание прервалось, и ему казалось, что он видит ее огромные от ужаса глаза, и когда она закричала, как дикарка, у которой убили ее брата или мужа, он зажал ее рот ладонью, и она продолжала мычать, и цепляться за его локоть, размахивать своими руками в воздухе, пока, наконец, не обмякла, и не потеряла сознание, повиснув на его руках, как мертвец.

Айдын снова посмотрел на результат своей работы, и замер, не в силах пошевелиться.

На полке комода стояла банка с формальдегидом. В ней покоилась отрубленная голова Тима.

Жертва во имя божества, что изменит этот мир со своим пришествием.

В свете слабых электрических ламп и свечей, Айдын держал в своих руках потерявшую сознание девушку, и видел напротив себя обезображенное смертью лицо ее лучшего друга.

Айдын ничего не чувствовал, кроме пустоты вокруг себя. Триумф в его душе замолк, словно уже навсегда. Он все еще не мог пошевелиться, и слушал тишину, которая настала после долгих криков и мычаний в его ладонь.

Впервые за долгое время ему подумалось, что он делает шаги не в ту сторону…

Эпизод 8

Скорбь

В ночном небе рождалась смерть, – из воздуха, из страшных черных туч, – она обретала форму огромного шара, в котором концентрировалась невероятная мощь (извилистые молнии танцевали в центре него; сила природы; ее неконтролируемое могущество; божье чудо).

Это зрелище, – этот образ, эта минута, – завораживало до умиротворенного остолбенения, и, более того, ужасало мыслью о конечности жизни, о ее финале.

Дина была бы рада принять эту невиданную доселе метаморфозу за очередной природный каприз, – новый штрих к старым добрым небесам.

Да вот только она отчетливо понимала, что все совсем наоборот.

От набирающей объем сферы, от ее титанических размеров, несло разрушением и гибелью.

«Это бомба, – подумала Дина, – готовая уничтожить все живое».

Теперь паника спала. Страх остался позади. Все замерли в ожидании. В безмолвном смирении.

Бежать было некуда. Бег остановился.

Дина оглядела людей, следящих за гигантским электрическим шаром, обернутым в слои черных облаков; и увидела обреченность мира, в котором она жила; все это было на лицах, все это было в воздухе, в резком и холодном ветре; в последнем дуновении, в последнем вздохе…

Шумели деревья, раскачиваясь из стороны в сторону. Дурно закрепленный прожектор на фонарном столбе кивал, как остолоп. Смачно хлопая, трепалась разорванная ткань билборда…

Неожиданно для Дины апокалипсическое настроение вдруг оборвалось, всего на секунду, споткнувшись в одной неприметной точке. Там, где стоял маленький мальчик. Он посмотрел на нее, и в его взгляде Дина прочла осознанную власть, вселяющую страх. Потом он отвернулся. Он был поглощен бомбой, он был словно внутри нее, он…

«…ее создатель», – тут же пронеслось в голове у Дины.

Она поняла это, как нечто, само собой разумеющееся, где-то позади своего сознания.

Тем временем сфера стала настолько яркой, что многие не выдерживали, и отворачивались.

Дина хотела крикнуть мальчику, чтобы он остановил этот кошмар; попросить его об этом, умолять, если будет нужно. Но сразу поняла бесполезность своей затеи – никто не мог остановить ужас, поглотивший мир. Даже тот, кто его создает.

И в эту секунду бомба взорвалась; и ее волна пожирала все вокруг себя…

Дина открыла глаза, и первое, что она увидела, были смутные очертания ее тела, отраженные на полотне глянцевого потолка. По периметру бодро горели внутренние светильники, и от этого не совсем привычного обилия ярких лампочек на душе становилось спокойно (житье в съемной квартире бюджетного порядка частенько напоминало о себе эхом дискомфорта).

Благополучие. Безопасность. Комфорт.

Таковыми были первые женские ассоциации, связанные с абсолютно незнакомой обстановкой.

Дина решила осмотреться. Она приподнялась, и устроилась удобнее на диване, где обнаружила себя после пробуждения. Матовые стены с редкими украшениями – узорчики и картины. Предметы интерьера, подобранные не только с сопутствующим вкусом, но и