Человек из пустыни - Елена Грушковская

— Конечно, ты уже большой, — с улыбкой проговорил Серино, ласково заправляя локон волос Лейлора ему за ухо. — Но всё-таки не мешает быть легче на поворотах. Надо признать, что жизненного опыта у тебя ещё маловато, и прислушиваться к старшим совсем не вредно.

— Только не надо меня поучать, — сморщился Лейлор, отодвигаясь. — Я не ребёнок. Думаешь, я не понимаю, насколько серьёзен этот шаг? Прекрасно понимаю. Но я не представляю рядом с собой никого, кроме него. Мне нужен только он и больше никто.

— Ладно, — вздохнул Серино, чмокая его в нос. — Посмотрим на твоего избранника. Может быть, ничего плохого в этом и нет, и папа зря переживает.

— Конечно, зря! — воскликнул Лейлор.

Серино, подумав, всё-таки выпил третью рюмку маиля и разрешил Лейлору выпить полрюмки.

— Но папе об этом ни слова, — сказал он, погрозив пальцем. — А то мне попадёт.

Лейлор хихикнул и торжественно застегнул себе рот на невидимую молнию.

Ему пришлось изрядно понервничать в ожидании приезда короля. Он полагал, что Раданайт приедет к ужину, но со стола уже убирали, а короля всё не было. Кроме того, у Лайда голова разболелась всерьёз, а вдобавок к этому отекли ноги и подскочило давление. Пришлось вызывать доктора Скилфо, и тот настоятельно порекомендовал поместить Лайда в натальный центр вплоть до самого разрешения от бремени, дабы избежать серьёзных осложнений. Лайда увезли, а встревоженный Дейкин поехал с ним. Дарган уехал к своему другу, сказав, чтобы его не ждали, а Серино удалился в библиотеку — работать над своей диссертацией.

Только в начале одиннадцатого на площадку перед ангаром опустились три одинаковых чёрных флаера-«лимузина». Внутри у Лейлора распрямилась туго скрученная пружина, и он подбежал к окну. Просияв улыбкой, он бросился встречать короля. Выбежав на крыльцо, он с бешено колотящимся сердцем наблюдал, как из флаеров эскорта выскакивают подтянутые фигуры в чёрной форме; у двоих охранников в руках было по корзине с огромным ворохом цветов, ещё один держал какой-то небольшой серебристый предмет полуцилиндрической формы. Раданайт, сверкая великолепными лакированными сапогами, королевской цепью на груди и феоновой короной, шёл к крыльцу твёрдым стремительным шагом, и полы его плаща развевались за ним на ветру, как чёрные крылья. Поднявшись на крыльцо и поравнявшись с Лейлором, он остановился, окидывая взглядом сумрачный фасад дома.

— Кажется, мне здесь не рады, — проговорил он с чуть приметной усмешкой.

— Вы ошибаетесь, ваше величество, — ответил Лейлор едва слышным, срывающимся от волнения голосом. — Вам очень… очень рады!

Раданайт улыбнулся, взяв его за руки и нежно сжав их.

— Я знаю, что ты мне рад, мой милый, — сказал он. — И мне этого довольно. Я счастлив снова видеть тебя.

Рука об руку они вошли в дом. Джим в этот момент как раз спускался по лестнице в гостиную, облачённый в самый лучший свой наряд, лилово-белый, с золотой вышивкой. К его плечам была приколота длинная шёлковая накидка с отделанным белыми кружевными цветами верхом, а в причёске мягко переливался жемчуг. Он спустился, держась с величавым достоинством, сверкая каэлиевой филигранью и голубыми феонами на лбу; при сравнении его с Раданайтом даже было трудно сказать, кто из них король. На пару мгновений Раданайт застыл, молча глядя на него, и в его взгляде мелькнула тень восхищения. Учтиво, но не теряя достоинства, Джим склонил голову, приветствуя короля.

— Прошу прощения за поздний визит, — сказал Раданайт. — Раньше не смог выбраться.

— Что вы, ваше величество, это нам следует приносить извинения, что не встретили вас должным образом, — ответил Джим. — Спутник Дейкина плохо себя почувствовал, и пришлось отправлять его в натальный центр. Ужин уже прошёл, а за этими хлопотами мы не успели собрать новый стол.

— Не стоит беспокоиться, — сказал король. — Я не ем так поздно. Рюмки маиля будет вполне достаточно.

Едва он это произнёс, как в гостиной возник Эннкетин, перенявший у Эгмемона искусство появляться как раз в нужный момент. С изысканным поклоном он объявил:

— Маиль подан в парадный банкетный зал.

Лейлор бросил на дворецкого полный благодарности взгляд, а Джим не подал виду, что удивлён такой предупредительностью.

— Прошу вас, ваше величество, пройдёмте туда.

— Одну минуту, — сказал король и сделал знак охранникам с корзинами цветов. — Позвольте преподнести вам и Лейлору эти цветы.

— О, благодарю вас, ваше величество, — проговорил Джим, учтиво принимая цветы. — Они великолепны.

Взяв у охранника полуцилиндрический серебристый предмет, король жестом отпустил охрану. В банкетном зале на столе красовался двухъярусный поднос с фруктами и хрустальный графин маиля, окружённый хороводом рюмок, а также ваза с пирожными и коробка конфет. Эннкетин наполнил рюмки и с поклоном удалился. Изящным жестом Джим пригласил:

— Прошу вас, ваше величество. Простите за скромность угощения.

— Не стоит, — ответил Раданайт. — Я понимаю, что своим поздним визитом причиняю вам беспокойство, но меня привело к вам очень важное дело. Но прежде чем я изложу его, предлагаю выпить.

— С удовольствием, — поклонился Джим. — Но никакого беспокойства вы нам не причиняете, ваше величество. Ваш визит — огромная честь для нас. И позвольте также поблагодарить вас за то, что пригласили нас на обед по поводу вашего дня рождения. Всё было замечательно.

Король кивнул и взял рюмку. Джим последовал его примеру, кивнув Лейлору в знак того, что ему также разрешается выпить. Лейлор тоже взял рюмку, и отец сказал:

— Но только символически, детка.

Пригубив маиль, Лейлор поставил рюмку. Он с любопытством наблюдал за спектаклем, который разыгрывал перед королём отец, и вместе с тем изнывал от волнения: что-то он скажет? Выпив, Раданайт проговорил:

— Ну, довольно учтивостей, перейдём к делу. Дело это особого свойства и имеет для меня огромное значение. Я долго был одинок, но теперь наконец решил, что пора положить конец одиночеству. Оно слегка затянулось… Отчасти потому, что я придирчив и требователен в выборе спутника жизни.

Не моргнув и глазом, отец согласился:

— Я понимаю вас, ваше величество. Выбор спутника — нешуточное дело, не терпящее легкомыслия и спешки, к нему нужно подходить в высшей степени серьёзно и тщательно. Но какое отношение к этому имеем мы?