Околдованная - Лора Таласса
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мемнон, клянусь Богиней…
Два моих дневника охватывает пламя. Я даже не успеваю закончить фразу – а глаза колдуна вспыхивают дьявольским светом, и мои дневники полыхают.
У меня перехватывает дыхание.
Мои воспоминания.
Магия выплескивается из меня, обвивает тетради, отчаянно пытаясь потушить огонь. Я напрягаю силы, пытаюсь хотя бы стащить блокноты на землю, но они продолжают парить в воздухе и гореть.
– Мемнон! – Едва не плача, я лезу на стол, тянусь к пылающим книжкам. – Я же от них завишу!
– Ужасно, – видеть, как дело всей твоей жизни сгорает в огне, не так ли?
И ряды моих записных книжек в шкафу тоже охватывает пламя.
Я кричу, и мой крик смешивается с его смехом.
Годы работы буквально превращаются в дым. Но горят не только мои воспоминания.
– Эти записи были нужны мне для ПСС, – пытаюсь я зайти с другой стороны. – Они мое алиби.
И шанс быть вычеркнутой из списка подозреваемых, который я, кажется, возглавляю.
– Тебе они не понадобятся, как только ты вернешь свою память.
Игнорируя Мемнона, стискиваю голову руками, ища заклинание достаточно сильное, чтобы сбить пламя, но отчаяние мешает думать.
Закрываю глаза, роняю руки. Не нужны мне гребаные заклинания, когда в моем распоряжении – чистая сила.
Мемнон сгребает меня, заключает в какое-то извращенное подобие объятий, не давая ворожить. Это не любовь, не забота, не ласка, не утешение.
Губы его касаются моего уха:
– Твои усилия тщетны, Императрица. Ты чувствовала мою мощь. Ты знаешь, что не можешь потушить мой огонь. Только не сегодня.
Открываю глаза, поворачиваю голову и злобно смотрю на него. По моим щекам катятся слезы.
– Исправь все. Пожалуйста.
Он хотел, чтобы я его умоляла. Что ж, я дам ему именно то, что он хочет. В данный момент мне плевать.
Мемнон выдерживает мой взгляд, явно наслаждаясь моей реакцией. Впрочем, в какой-то момент он, кажется, смущается, как будто утратив уверенность в том, что делает. Пламя вокруг нас тускнеет, и мне кажется, что он действительно сейчас все исправит. Но лицо колдуна вновь становится решительным.
– Нет.
Мемнон отпускает меня и переводит взгляд на стеллаж, в котором сгорает вся моя жизнь. Многие воспоминания из этих блокнотов уже сожрала моя магия. Заметки, рисунки – вот все, что у меня от них оставалось.
Несмотря на слова колдуна, я пытаюсь силой загасить пламя. Но, как он и предупреждал, моя магия лишь заставляет огонь мерцать.
Едкий запах дыма наполняет воздух, серые клубы смешиваются с синей магией Мемнона. Но огонь, похоже, не распространяется. Книги, учебники, тетрадки на полках – черт, да и сами полки – остаются нетронутыми. Сгорают лишь мои драгоценные дневники.
Я смотрю на два по-прежнему висящих в воздухе блокнота, на их чернеющие, обугливающиеся страницы, на отслаивающиеся и падающие на пол хлопья пепла.
Вдалеке слышу женский голос:
– Ничего не чувствуешь?
И другая ведьма отвечает:
– Наверное, Джульетта спалила очередное заклятье.
Щеки у меня влажные. Я и не осознаю, что плачу.
– Зачем ты это сделал? – спрашиваю я Мемнона. В моей жизни царил бедлам и до того, как он вошел в нее.
– Даже моей царице не позволено разрушать мою жизнь.
Меня трясет, хотя во всем остальном я остаюсь пугающе спокойной.
– Я тебя ненавижу, – шепчу я.
И это правда.
Желваки на его щеках подергиваются, но глаза колдуна уверенные, решительные.
– Только потому, что не можешь вспомнить, что когда-то любила.
Он что, не понимает? Он стоит в моей комнате, разрушая мою жизнь, разбивая мое сердце, и думает, что какие-то события тысячелетней давности имеют для меня значение?
– К черту прошлое и к черту тебя!
Во мне накопилось столько всего, что я просто не могу выразить эмоции словами.
Мемнон, вероятно, чувствует это через нашу связь, потому что говорит:
– Думаешь, это худшее, что я могу сделать, маленькая ведьма? – Его взгляд остер как нож. – Я заливал поля кровью убитых. Эта месть – самое малое из сотворенного мною.
Он косится на то, что осталось от двух висящих в воздухе дневников.
– Посмотрим, как ты справишься без своих драгоценных книжек. До Бала Самайн.
Что – «до Бала Самайн»? Он ждет, что я буду снова молить его? Пресмыкаться? Чего бы он ни хотел, скорее замерзнет ад, чем он это получит.
– Ты сделал ошибку, перейдя мне дорогу.
Слова рождаются где-то в глубине души, и сила выплескивается из меня, когда я произношу их.
Взгляд, который бросает на меня Мемнон, полон удовлетворения:
– Вот моя царица.
Я корчу гримасу.
– Я скорее проведу тысячу жизней, забывая свое прошлое, чем одну – помня тебя.
Может, это игра моего воображения, но клянусь, я видела, как он вздрогнул.
– Хоть бы ты сгнил, Мемнон.
Он делает шаг ко мне. В глазах его – буря. Желваки так и ходят на щеках.
– Жесткие слова, ведьма. Посмотрим, не откажешься ли ты от них вскорости.
Он направляется к двери, а мои дневники продолжают сгорать.
– Увидимся на Балу Самайн, Императрица.
И он уходит.
Глава 38
Через пару минут треск огня затихает.
Над бывшими блокнотами, а ныне – обугленными кучками – на полках клубится дымок.
Левитировавшие дневники падают на пол и рассыпаются прахом.
Я тихо всхлипываю. Щеки мои влажны, но я слишком полна решимости увидеть, что же осталось от моих записей, чтобы обращать внимание на эмоции.
Иду к стеллажу, тянусь к наименее пострадавшим на первый взгляд записным книжкам. Они все еще горячие, но меня это не останавливает.
Так. Вклеенные фотографии расплавились, а бумага слишком обуглилась, чтобы разобрать записи и наброски, недавно покрывавшие страницы.
Сглатываю подступивший к горлу ком.
Лучше всего сохранились самые старые тетради, с событиями, наименее значимыми в моей жизни. И фотоальбомы Мемнон не тронул – проявил, так сказать, милосердие.
Полагаю, это победа.
Тяжело сажусь на кровать, роняю голову на руки.
Снаружи шелестит дуб. Потом в комнату запрыгивает Нерон, словно фамильяр почуял мою грусть.
Вообще-то, конечно, почуял – или я вообще не разбираюсь в узах.
Нерон подходит, трется головой о мое плечо.
– Много же пользы ты принес сейчас, – говорю ему, вытирая слезы.
Он трется об меня всем телом, совершенно не стыдясь того, что он настоящий предатель.
Нужно записать то, что я помню.
Иду к столу, выдвигаю один из ящиков. Там лежит стопка блокнотов.
Несмотря на все мои недостатки, я организованна. А еще оптимистична, добра и умна.
Но сейчас я еще и решительна.
Беру новый
