Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Весной 1913 г. после Лондонской конференции, на которой армянский проект сделал большой шаг вперед, иттихадисты, естественно, возродили практику регулярных встреч с дашнаками; Халаджян служил посредником и «барометром реакции» партии «Единство и Прогресс»[836]. В частности, в июне 1913 г. был организован обед на острове Принкипо, в котором приняли участие Ахмед Джемаль, военный губернатор столицы (в сопровождении Вагана Татевяна[837], одного из его ближайших соратников), и все лидеры дашнаков: Армен Гаро, Акнуни, Вардгес, Грач Тиракян, Ваагн и Ваган Папазяны. Джемаль был более резким, чем Талаат, он не скрывал, что партия «Единение и прогресс» считает армянскую инициативу серьезной ошибкой. Он думал, что все сведется к работе на русских. Следовательно, его партия будет использовать все доступные средства, чтобы противостоять проекту. Он сказал: «На карту поставлена территориальная целостность Турции, которая из-за ваших действий находится под угрозой» Он с уверенностью согласился, что младотуркам не удалось осуществить необходимые реформы. Объяснение, по его словам, заключается в тяжелом экономическом и социальном положении страны. Он добавил: «Армяне должны были понимать это, а не загонять нас в угол». Наконец, он предложил, что «армянам не следует расширять существующую пропасть между турками и армянами… Последствия могут быть необратимыми»[838]. Папазян позже признался, что все присутствующие армяне очень хорошо понимали чуть завуалированные угрозы Джемаля, но они «были убеждены, что у Турции нет выбора»[839].
Во время своего визита в Париж в начале июля 1913 г. Мехмед Джавид, находившийся во Франции для обсуждения вопросов кредита, дал интервью стамбульской ежедневной газете «Азатамарт», в котором он высказался абсолютно другими терминами. Он заявил, что османское правительство решило удовлетворить требования армян, «потому что политический характер армянского вопроса изменился с момента последней [Балканской] войны и стал одним из основных вопросов, стоящих перед Империей»[840]. В том же интервью он подтвердил, что встречался с Погосом Нубаром и что они достигли полного согласия почти на каждом этапе, «за исключением вопроса о гарантиях»[841]. Однако этот позитивный диалог был, вероятно, вдохновлен проблемами, стоявшими перед османским министром финансов: убедить французское правительство выдать кредит Турции, которая была обескровлена и отчаянно нуждалась в наличных деньгах, чтобы возобновить войну с Болгарией. Этот приоритет, несомненно, объясняет тон Джавида и тот факт, что он взял на себя труд посетить Нубара, чей вес в политических кругах Франции был очень велик.
Впечатление, что Джавид хотел любой ценой убедить своих аудиторов в добрых намерениях его правительства и поддержать надежду о позитивных изменениях в вопросах реформ, подтверждается рядом факторов. Это находит свое объяснение прежде всего в контексте: неизбежная агрессия против Эдирне, о которой, вероятно, уже было принято решение; а также «Конференция послов», состоявшаяся в Йеникое в период с 3 по 24 июля, которая проводилась с целью добавления последних штрихов в план реформ в Армении, в соответствии с решением, принятым на Лондонской конференции.
Мы находим подтверждение временного изменения стратегии младотурок, которые, очевидно, пытались выиграть время, за которое можно реализовать свои краткосрочные проекты, в другом интервью, которое на этот раз предоставил министр внутренних дел Мехмед Талаат газете «L’Union» в начале июля 1913 г.[842]. В ответ на щекотливые вопросы (например, о причине того, что права на конфискованное имущество армянских изгнанников до сих пор еще не были восстановлены, о безнаказанности преступников и о насильственном обращении в ислам) Талаат четко заявил, что он назначил более пятисот полицейских в восточных провинциях, что армия собирается помочь подавить бандитизм, что аграрный вопрос должен быть рассмотрен в ближайшее время, и что правительство показало, как оно изменило свое отношение и собирается создать комиссию по расследованию, чтобы изучить эти вопросы в самих восточных провинциях и принять меры для назначения опытных гражданских служащих в регионе. Другими словами, министр признал, что проблемы имели место (он уже не отрицал этот факт), но добавил, что сейчас поставил перед собой задачу их решения.
После неформальной встречи на острове Принкипо, участие в которой принял Ахмед Джемаль, Центральный комитет юнионистов также возобновил переговоры с Западным Бюро АРФ в начале лета 1913 г. сначала косвенно, через Зограба и Халаджяна, а затем в непосредственной встрече с Акнуни, Вардгесом и Арменом Гаро, которые встретились с Халилом [Ментеше], Мидхатом Шюкрю и Талаатом[843]. На этих встречах лидеры партии «Единение и прогресс» потребовали, чтобы армяне не пытались получить прибыль от сложной ситуации в империи и воздерживались от обращения к внешним силам, особенно к России, смертельному врагу Турции. Они заявили, что в обмен на это они готовы прийти к соглашению с АРФ и Патриархией о выходе реформ в жизнь. Но, по их словам, чтобы не всколыхнуть общественное мнение, армяне должны были отказаться от всех форм вмешательства извне во внутренние дела страны. Талаат выступил с замечанием, что, в любом случае, «они нашли бы средства, необходимые им для принятия плана, если бы армяне не согласились с их требованиями»[844]. В частном порядке, даже с бывшими союзниками-дашнаками, дискурс юнионистов был заметно менее доброжелательным, зато также отличался определенной последовательностью: теперь, когда конференция послов была неизбежной, они хотели убедить армян отказаться от идеи посредничества со стороны властей. Армянские лидеры, наоборот, единогласно выступали за сохранение принципа переговоров, ’арантированного европейскими государствами, поскольку они были убеждены, что это был единственный способ обеспечить подлинные реформы.
Параллельно с этими полуофициальными переговорами министр внутренних дел сделал ряд публичных выступлений, имевших целью произвести впечатление. Таким образом, 22 июня 1913 г. он нанес официальный визит патриарху. Он был принят в официальной приемной Патриархии, где торжественно объявил о реформе судебной системы и жандармерии в провинциях. Патриарх ответил, что он хотел бы верить, что будет положен конец насилию и грабежам, которые не прекратились в восточных провинциях и вызвали массовое бегство армянского населения. Он добавил, что
