Башня Зеленого Ангела. Том 2 - Тэд Уильямс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Постепенно, когда день начал близиться к вечеру, Изгримнур обнаружил, что заметно продвинулся в гущу сражения, одного неприятеля убил, нескольких заставил отступить с сильными ранениями. Сам он получил только небольшие царапины, вероятно, потому, что ему сопутствовала удача. Один раз он споткнулся, и вражеский удар двуручного меча скользнул по верхушке его шлема; если бы он не упал, он бы лишился головы. Изгримнур уже не чувствовал прежней ярости боя, но страх наделил его силой, о существовании которой он давно забыл. У него было ощущение, будто он снова оказался в гнезде гантов: куда бы он ни поворачивался, его окружали существа в панцирях, стремившиеся его прикончить.
Выше по склону Джошуа и его рыцари отогнали воинов Вареллана почти до самого начала прохода. Конечно, – подумал Изгримнур, – некоторые из тех, кто сражается в первых рядах, видят широкую равнину внизу, ярко-зеленую в лучах солнца, – только вот смотреть на нее, а не на того, кто оказался перед тобой с оружием в руках, – значит призвать быструю смерть.
Рыцари Наббана дрогнули, но не сдались. Они совершили ошибку, попытавшись воспользоваться своим более ранним преимуществом, и теперь не собирались ее повторять. Не вызывало сомнений, что принцу Джошуа и его армии придется потрудиться, чтобы получить желаемое.
Когда солнце начало клониться к горизонту, Изгримнур неожиданно оказался на границе сражения, там, где противостояние на некоторое время прекратилось, а вокруг лежали тела погибших, точно мусор, оставшийся после отлива.
Ниже по склону горы Изгримнур увидел золотую вспышку, понял, что там Камарис, и стал с восхищением за ним наблюдать. Прошло много часов с тех пор, как началось сражение, и хотя движения старого рыцаря стали немного медленнее, он продолжал биться с врагом с неиссякаемым упорством. Камарис прямо сидел в седле и спокойно, уверенно разил неприятеля, точно крестьянин, который трудится на своем поле. На боку у него висел боевой рог, Шип, точно черная коса, со свистом рассекал воздух, и вокруг него, словно колосья пшеницы, падали обезглавленные тела.
Он не такой свирепый, как прежде, – подумал Изгримнур. – Он гораздо яростнее и неистовее. Камарис сражается точно проклятая душа. О чем он думает? Что терзает его сердце?
Изгримнуру вдруг стало стыдно, что он стоит и смотрит, как Камарис, который на двадцать лет его старше, сражается с врагом и проливает кровь. Возможно, это самая важная битва из всех, когда-либо происходивших, но равновесие так и не нарушено, и победа не одержана. Он был нужен на поле боя. Да, он совсем не молод и устал от войны, но он по-прежнему опытный воин.
Изгримнур слегка пришпорил своего коня, направив его туда, где сэр Камарис не подпускал к себе трех пеших солдат. Их закрывала рощица невысоких деревьев и кустов, и, хотя Изгримнур не сомневался, что Камарис продержится до тех пор, когда к нему подоспеет помощь, могло пройти немало времени, прежде чем его увидят… Да и в любом случае Камарис, уверенно сидевший в седле, служил примером и вдохновением для армии Джошуа, и ему не следовало оставаться за кустами.
Изгримнур проехал не больше дюжины локтей, когда вдруг увидел, что в грудь его коня, возле ноги, вонзилась стрела, тот закричал и встал на дыбы. В следующее мгновение Изгримнур почувствовал обжигающую боль в боку, начал падать на землю и получил сильный удар, будто кто-то врезал ему дубиной. Его лошадь, пытавшаяся сохранить равновесие на скалистом склоне, раскачивалась над ним, вскинув в воздух передние ноги, а потом на него опустилась тень.
Последнее, что увидел и почувствовал Изгримнур, – это ослепительную вспышку света, как будто солнце упало с неба прямо на него.
40. Империи пыли
Жажда сводила Саймона с ума, у него пересохло в горле, ему казалось, будто его рот забит костяной пылью, со всех сторон доносились звуки льющейся воды… но он никак не мог ее найти, словно какой-то демон прочитал его мысли, выбрал заветное желание и превратил в жестокий обман.
Саймон остановился, напряженно вглядываясь в темноту, туннель расширялся, но все еще вел вниз, и он нигде не видел поворотов или пересечений с другими коридорами. Теперь журчание воды доносилось сзади, словно он миновал ручей, не заметив его в глубокой тени.
Но так не может быть! Звук шел откуда-то спереди, а теперь оказался сзади – и ни разу не возник рядом.
Саймон боролся со страхом, который постепенно превращался в сидевшее у него внутри живое существо, покрытое чешуей, с множеством скребущих когтей.
Да, ты заблудился под землей, – сказал Саймон себе, – но ты еще жив. Он уже оказывался в ловушке из похожих туннелей прежде, однако ему удавалось выбраться к солнцу. Он стал старше и видел вещи, доступные немногим, и каким-то непостижимым образом ему удавалось уцелеть. А если нет? Тогда он встретит смерть с достоинством.
Смелые слова, Олух, – насмешливо произнес его внутренний голос. – Смелые слова. Но что будет после того, как за днем без солнца последует ночь без луны – а ты все еще не найдешь воды? Когда догорит твой факел?
Сохраняй спокойствие, – сказал он внутреннему голосу.
* * *
– Король Джон спустился в темную дыру, – негромко пел Саймон.
У него болело горло, но он устал от монотонного стука собственных каблуков по камню, не говоря уже о жутком впечатлении, которое производили на него эти звуки.
Чтобы отыскать там огненного зверя,
В пещерном лабиринте жаб и троллей,
Куда осмелился войти лишь он…
Саймон нахмурился. Жаль, что здесь нет троллей. Он бы отдал все за то, чтобы рядом оказался Бинабик – не говоря уже о мехе, полном воды, за которым последовал бы добрый глоток кангканга. И если бы Престер Джон принес под землю только меч – чего он не сделал, если подумать: разве не об этом приходил рассказать в Сесуад’ру эрнистириец Эолейр? Джон нашел Миннеяр где-то под землей? И где тогда он
