Башня Зеленого Ангела. Том 2 - Тэд Уильямс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Саймон осмотрел грубый, неровный камень на стенах туннеля. Он не мог представить, что здесь поработали ситхи, даже для каких-то простых целей. Но, если проход пробили не они, зачем рисовали что-то на стенах?
Он тряхнул головой. Слишком много вопросов, но сейчас имело значение только одно: как найти воду – и где выход.
Хотя он внимательно осматривал стены, когда пошел дальше по тоннелю, он больше не сумел найти ничего полезного. Однако туннель начал расширяться, и следующие два коридора, в которые он сворачивал, казалось, были построены тщательнее, с симметричными стенами и ровным полом. Когда он осматривал следующее ответвление, его нога угодила в пустоту.
С криком удивления и ужаса Саймон замер у входа в туннель. Факел выпал из его руки и полетел в темноту, куда несколько мгновений назад едва не угодил сам Саймон. Он со страхом смотрел, как факел падал вниз. Наконец он ударился о пол, перевернулся пару раз… но не погас.
Лестница. Факел лежал на грубых ступеньках, которые вели вниз. Первые полдюжины рассыпались или были разбиты, и на их месте зияла пустота.
Саймон не хотел спускаться вниз, ему требовалось подняться наверх.
Но лестница! Может быть, там есть что-то настоящее – место, имеющее смысл. Что может быть хуже того, что происходит сейчас?
Ничего. Все.
Это был левый поворот, так что он не заблудится окончательно, если его решение окажется неудачным. Однако спрыгнуть вниз, преодолевая недостающие ступеньки, – на высоту, почти в два раза превышавшую его рост, – гораздо проще, чем потом взбираться обратно, если он захочет вернуться. Возможно, следует сделать другой выбор…
Что за глупости приходят тебе в голову? – отругал себя Саймон, ему в любом случае требовалось спуститься за факелом.
Саймон сел, свесив ноги над далекими ступеньками, и вытащил из кармана полоску сушеного мяса. Оторвав маленький кусочек, он принялся задумчиво его сосать, глядя вниз. Свет факела показал, что ступеньки вырубили с прямыми углами, но неизвестные строители не завершили работу, впрочем, лестницей можно было пользоваться, а больше ничего и не нужно. Саймон смотрел на нее, но ему никак не удавалось понять, ведет ли она куда-нибудь.
Он жевал и смотрел. Его рот наполнился слюной, он наслаждался соленым, дымным вкусом. Как чудесно жевать что-то съедобное!
Саймон встал, повернулся и пошел обратно по коридору, касаясь рукой стены, пока не отыскал место, где рос мох, оторвал несколько пригоршней и засунул липкую массу в карман. Вернувшись к лестнице, он долго выбирал удобное место для приземления, потом спустил ноги, повернулся и стал медленно сползать вниз, царапая живот и грудь. Наконец, он разжал пальцы и полетел в пустоту.
Внизу его, словно гадюка, поджидал кусок камня, возможно, обломок ступеньки. Саймон почувствовал, как одна нога коснулась камня раньше другой, а потом у него подвернулась щиколотка, и ногу пронзила боль.
Некоторое время Саймон со слезами на глазах лежал на верхней ступеньке, проклиная свое невезение, потом сел, протянул руку к факелу, положил его рядом с собой и снял сапог, чтобы осмотреть поврежденную лодыжку.
Она продолжала его слушаться, но любое движение вызывало боль. Саймон решил, что она не сломана – а что он смог бы сделать, если бы получил перелом? Он снял рубашку, оторвал еще одну полосу и снова надел то немногое, что от нее осталось. Затем завязал лодыжку так туго, как только мог, надел сапог и встал. Он мог идти, но понимал, что каждый шаг будет причинять ему боль.
Значит, буду идти дальше. Что еще мне остается?
И он, хромая, начал спуск.
Саймон надеялся, что ступени приведут его к какому-то более осмысленному месту, чем бесконечные, пустые туннели. Но чем более реальным становился окружавший его мир, тем более странным он казался Саймону.
После того как Саймон, стараясь не обращать внимания на боль, преодолел несколько десятков ступеней, он оказался в другом коридоре, который существенно отличался от тех, по которым он прошел раньше. Стены здесь заросли гирляндами мха, почти черного от грязи прошедших столетий, тем не менее их вырубили очень тщательно; более того, во многих местах украсили резьбой. Но если он принимался ее разглядывать, хотя бы несколько мгновений, они начинали мерцать и шевелиться, словно были вовсе не отметинами на камне, а фигурками из пергамента, тонкими, как нитки. Стены и пол также казались неустойчивыми: стоило Саймону на миг отвести взгляд в сторону, его тут же привлекало движение в другом месте, или вдруг факел мерцал сильнее обычного, и все сразу менялось. Длинный прямой коридор внезапно поднимался вверх или сужался. Но, когда он смотрел в ту сторону, все становилось прежним.
Но это странное место не ограничивалось только такими шутками. Шум, который он начал слышать раньше, вернулся, голоса и звуки льющейся воды, только теперь их сопровождала необычная отвлеченная музыка, призрачная и лишенная источника. Его окутали неожиданные запахи, сладкие цветочные ароматы быстро сменились сырой пустотой, чтобы еще через несколько мгновений превратиться в резкий запах дыма.
Это было уже слишком. Саймону хотелось лечь и заснуть – и чтобы после пробуждения все снова стало привычным и неизменным. Даже монотонность туннелей над ним стала казаться ему желаннее. С тем же успехом он мог шагать по дну моря, где течения и неровный свет заставляли все вокруг танцевать и мерцать.
Интересно, как долго ты сможешь разгуливать под землей, прежде чем сойдешь с ума, Олух?
Я не схожу с ума, – сказал он себе. – Я просто устал. Устал и хочу пить. Если бы не постоянное журчание воды… От него становится еще хуже.
Саймон вытащил из кармана кусочек мха и принялся его жевать, заставляя себя глотать отвратительную дрянь.
Теперь у него уже не осталось сомнений, что он оказался там, где люди… где кто-то… однажды жил. Потолок стал выше, пол был ровным под слоем мусора и пыли, а входы в коридоры, пересекавшие туннель, по которому он двигался, почти все заваленные камнем и землей, украшали арки, грязные, но тщательно обработанные.
Саймон остановился возле одного из таких входов. Пока он стоял, давая нывшей лодыжке немного отдохнуть и глядя на гору камней и земли, ему вдруг показалось, что она темнеет и становится черной. Вдруг в ней расцвел маленький огонек, и Саймон внезапно почувствовал, что смотрит сквозь дверной проем. Он сделал шаг вперед и в темноте увидел тускло светившуюся сферу,