Возвращение блудного сына - Александр Омельянюк

Вскоре она вышла, завёрнутая в одну простынку, и поменялась местами с любимым. А потом и Рауль вернулся в спальню, но, как набедренной повязкой, обвязанный полотенцем и неся поднос с бокалами вина и шоколадом.

– «Исабель! Я предлагаю отметить это событие?!» – протянул он подруге поднос.

– «Давай…, спасибо!».

Глядя в сверкающие счастьем, влюблённые глаза друг друга, они пригубили вина и, не касаясь любимых тел руками, поцеловались нежно и страстно, заедая потом поцелуй горьким шоколадом известной испанской шоколадной фабрики «Валор», тем несколько возвращая себе потраченную в любовных страстях энергию.

– «А-а! Понятно, почему ты сегодня залпом выпил полный бокал вина!» – неожиданно вновь вернулась Исабель к промаху Рауля.

И тот внутренне напрягся. Ещё его отец Платон учил своего юного сына, что ошибка разведчика и контрразведчика не одно и то же.

Ошибка разведчика может стоить ему провала, а может быть и самой его жизни, а то и жизни товарищей.

Ошибку же контрразведчика могут исправить его коллеги.

И даже, в худшем случае, это может привести лишь к задержке в разоблачении вражеского агента. Но сейчас счастливому Раулю было не до ошибок – он любил Исабель, а она – его!

Они были на седьмом небе от счастья! Ибо теперь, после длительного единения их трепетных душ, и их тела стали принадлежать друг другу, гармонично составляя единое целое. И это божественное объединение любящих душ и тел – и было их любовью! Настоящей любовью!

Рауль давно мечтал об этом и готовился к этому. Опытный взгляд разведчика давно засёк лунный месяц Исабель, и постоянно вёл отсчёт благоприятных и не благоприятных дней. На его удачу сейчас как раз можно было пока не опасаться беременности.

– «Рауль, а мне что-то немного жжёт там?!» – чуть настороженно спросила его Исабель.

– «А мы сегодня больше не будем. Пусть всё… заживёт» – успокоил он свою любимую девушку, только что ставшую женщиной, его женщиной, и на всю жизнь!

Рауль не спешил с повтором, выказывая теперь Исабель в постели лишь платоническую любовь, заменяя физическую близость нежным общением, оказывая ей максимум внимания, проявляя при этом такт и терпение.

В этой постели, наконец, сошлись два огонька одного света, но разного накала и цвета. Опытный, горячий, страстный и красный, – и неопытный, тёплый, мечтательный и оранжевый, – сливались в единое пламя их общего факела любви, предназначенного освещать теперь весь дальнейший их совместный жизненный путь.

Только что происшедшее с ними настроило Рауля на лирический лад. И он чуть было не прочитал своей любимой пушкинское стихотворение «Вишня», но вовремя спохватился. А Исабель с интересом рассматривала висевший на груди Рауля талисман, напоминавший перевёрнутое сердце.

– «Красавец мой, а чем тебе дорог этот талисман? Уж ни от любимой ли ранее девушки получен он?» – в конце концов, не выдержал она.

– «Да, нет, дорогая! Его мне подарил отец, когда провожал меня из Сантьяго-де-Куба в Гавану.

Это символ нашей семьи, берущей свои корни возможно от пиратов Карибского моря?! Видишь, он сильно потёрт, почти отполирован по плоскостям и обкрошен, повреждён по обводу. Он даже на сердце теперь не очень-то походит».

Вскоре довольные и уставшие, они задремали. Но сквозь сон через некоторое время до Рауля донёсся… чуть ли не пароль из уст Исабель:

– «Ой, Рауль! Извини, а как переводятся эти буквы (LÑ) эле и энье!?» – не смогла она устоять, чтобы не разбудить любимого.

– «А я и сам не знаю, наверно инициалы какого-то предка? Озорница! – поглядел он в её чернее ночи прекрасные глаза, даже в полумраке излучавшие счастье, целуя её, и поглаживая любимую по волосам – Ну, всё давай засыпай. А то скоро уже вставать надо будет».

И Исабель заснула на руке любимого.

Как после праведных дел они спали долго, крепко и сладко. Их первая совместная любовная ночь надолго запомнилась и Раулю и, особенно, Исабель.

На следующее утро, Рауль позвонил Дэвиду, сообщив о необходимости срочной встречи с Блэйком. Отвезя свою любимую до учебного корпуса, он отправился в посольство США с ночными трофеями.

Пусть теперь они всякую шпану вербуют! – злорадствовал он в автомашине по пути в американское посольство.

Там его уже ждали Блэйк с Дэвидом. Рауль рассказал им о ночном конфликте и передал боевые трофеи.

– «Ну, вот, это совсем другое дело!» – обрадовался конкретным результатам резидент.

– «Сэр, я думаю их теперь надо бы завербовать, но это уже не моя епархия!».

– «Да, завербуем, непременно!» – согласился Блэйк.

И после ухода Рауля, он продолжил беседу с Дэвидом.

– «Надо этими материалами пополнить досье Руди! Нам эта информация потом может очень даже пригодиться!».

На следующее утро в посольство США в Мадриде явился местный житель и спросил Рассела. Его провели в приёмную, где Блэйк уже ожидал гостей.

– «Сэр! Это Вы господин Рассел?» – начал испанец.

– «Да! А где второй?».

– «Позавчера мне один сеньор назвал Ваше имя и пообещал, что Вы мне вернёте мои документы!?» – не обращая внимания на вопрос, продолжал он.

– Да, да! Я в курсе происшедшего той ночью! Но ты не ответил на мой вопрос!» – начал чуть раздражаться полковник.

– «Дело всё в том, что мой… Хорхе… умер!».

– «Как так?!» – чуть ли не вскочил от возмущения Блэйк.

Он сразу просчитал возможные дипломатические осложнения для себя и конец карьеры успешно работающего с ним Руди.

– «Расскажи подробнее, Фернандо» – дружелюбно попросил резидент, удобнее усаживаясь в кресло, подвигаясь к столу и незаметно включая кнопку микрофона под его столешницей.

– «Когда ваш человек ушёл, я встал и подошёл к Хорхе. А тот, держась за горло, хрипел, корчился и ничего не мог сказать. И через несколько минут он умер. Я ему уже ничем не мог помочь, и убежал, пока полиция не нагрянула. Вот и всё!».

– «А тебя кто-нибудь там видел?».

– «Вроде нет, кроме вашего…».

– «Хорошо! Вернее не очень! Ты ведь не хочешь попасть в руки полиции?».

– «Конечно, нет! Но мне нужны документы. И так я сутки сидел как на иголках!».

– «Документы ты получишь. Но сначала ответь мне на вопросы. И пойми, что мне нужна только правда, иначе я не смогу помочь тебе с полицией. Ты подтверждаешь своё нападение на того… сеньора, который вас отделал?».