Земля надежды - Филиппа Грегори

Джон поднялся на ноги, его пальцы дрожали, пока искали завязки на набедренной повязке. Наконец они нашли их, и повязка упала на пол. Он остался таким же обнаженным, как и она. Ее глаза, потемневшие от желания, безо всякого стыда бродили по его телу. Она чуть улыбалась, частично от тщеславия, частично от счастья — так улыбается женщина, увидевшая желание мужчины.

Она повернулась, гордо и легко вскинув голову, и вытянулась на нарах во весь рост, отодвинув мягкую шкуру так, что та образовала как бы раму для ее бронзового гладкого тела. Ее темные волосы раскидались, губы полуоткрылись, дыхание слегка ускорилось, и глаза затуманились желанием.

Джон приблизился и встал на колени рядом с нарами, пожирая ее глазами, с чувством нереальности происходящего, как будто после долгих лет мечтания это могло быть просто еще одной мечтой. Он наклонился и поцеловал ее. Ощутив тепло и вкус ее губ, он понял, что бодрствует и живет и что чувствует жизнь с такой мощной силой, как никогда раньше.

Он обхватил ладонями ее теплые ягодицы и вошел в нее с тихим вздохом счастья. Темные ресницы Сакаханны затрепетали, и глаза закрылись.

Лето 1643 года, Англия

Утром 31 мая Эстер проснулась от того, что кто-то бросил камешек в окно ее спальни. На секунду ей в голову пришла абсурдная мысль, что это Джон стоит на улице перед запертым домом и просит, чтобы она впустила его для примирения, для возвращения, для того, чтобы закончились ее одиночество и ожидание.

Она выскочила из постели, подбежала к окну и выглянула наружу. Это был мужчина, до самых глаз закутанный в плащ. Но она где угодно узнала бы его шляпу, богато украшенную перьями.

— Чтоб ты пропал, — тихонько выругалась Эстер, накинула жакет на ночную рубашку и босиком сбежала по ступеням, чтобы впустить его через заднюю дверь.

Коротко гавкнула собака на конном дворе. Эстер позволила мужчине проскользнуть внутрь и закрыла за ним дверь.

— Что случилось? — коротко спросила она.

— Все пошло наперекосяк, — сказал он.

Он откинул плащ с лица, и она увидела, что оно искажено и обеспокоено.

— Мне нужна лошадь, чтобы убраться отсюда и предупредить короля.

— У меня нет лошади, — немедленно отреагировала Эстер.

— Лжете, — отпарировал он.

— Лишней нет.

— Это дело короля. Его величество услышит, как меня тут обслужили.

Эстер прикусила губу.

— Вы пошлете лошадь обратно? — спросила она. — Это лошадь моего мужа, она же и верховая лошадь моих детей, и на земле она тоже работает. Она нужна мне.

— Нужды короля важнее.

— Говорите тише, — зашипела Эстер. — Вы что, весь дом хотите разбудить?

— Тогда дайте мне лошадь!

Она провела его через холл в кухню. Он замедлил шаг, увидев огонь, оставленный на ночь.

— Мне нужно поесть, — сказал он.

— Вы едете в Оксфорд, а не в Америку! — с нетерпением сказала Эстер. — Там и поедите!

— Дайте мне хлеба и сыра, и я выпью стаканчик эля, пока вы седлаете лошадь.

Эстер указала ему на кладовку.

— Берите, что хотите, — сказала она. — И как только закончите, выходите во двор.

Она сунула ноги в башмаки на деревянной подошве, стоявшие на каменном порожке, и открыла кухонную дверь. Поплотнее закутавшись в жакет, Эстер застегнула все пуговицы. Кобыла Джона стояла в своем стойле. Завидев Эстер, кобыла заржала, и собака снова залаяла.

— Тише! — прикрикнула на них Эстер и заглянула в сарайчик, где хранилось все снаряжение для верховой езды, чтобы взять тяжелое седло Джона и уздечку.

Кобыла послушно стояла, пока Эстер с трудом надевала на нее хомут, и прянула в сторону, когда на стойло упала тень. Эстер подняла глаза, немедленно испугавшись, что это сторонники парламента пришли арестовать роялиста и заодно ее как сообщницу. Но это был кавалер, в руках он держал хлеб и сыр, шляпа была сдвинута на затылок.

Эстер вывела лошадь во двор.

— Дайте мне это! — вдруг сказала она и сняла шляпу с его головы.

Он был слишком удивлен, чтобы протестовать. Одним быстрым движением она ощипала перья с ленты на шляпе и швырнула их в кучу мусора.

— Может, хватит просто ленты цветов короля, пока вы выполняете его поручения? — потребовала она.

Он кивнул.

— Я расскажу его величеству, что в доме Традескантов помнят о своем господине. Вас вознаградят за это.

— Единственная награда, которую я хочу, — чтобы вы вернули мне лошадь, — сказала Эстер. — Обещаете, что сделаете это?

— Обещаю.

Эстер отступила в сторону от головы кобылы, когда та, осторожно ступая по булыжникам, вышла со двора и, обогнув дом, направилась к дороге. Эстер, прислушиваясь, стояла тихо и совершенно неподвижно. Если его видели, то, когда за ним бросится погоня, она услышит на ламбетской дороге стук копыт. Но все вокруг было тихо. Где-то в саду запел дрозд.

Эстер вдруг заметила, что дрожит от холода и дурных предчувствий. Она повернулась, прокралась через двор к двери в кухню, выскользнула из грязных башмаков и подошла к очагу. Если его поймают и он назовет ее соучастницей, а Ковчег надежным убежищем роялистов, тогда ей грозит арест за измену парламенту. А кара за измену — смерть. Кавалер мог скакать с перьями на шляпе и легким сердцем даже в самом центре сражения; но Эстер слишком хорошо понимала, что страна находится в состоянии войны и что в этой войне пощады не будет никому.

Сидя у очага, она дождалась, пока в маленьком квадратном кухонном окошечке не затеплился рассвет. Тогда она поднялась наверх и разбудила Френсис и Джонни.

— Что такое, мама? — спросил Джонни, увидев ее серьезное лицо.

— Мы собираемся навестить дядю Нормана, — сказала она. — Сегодня же.

Они наняли лодку, идущую вниз по течению, и лодочник был полон новостей о заговоре роялистов, раскрытом только вчера. Эстер молча кивала.

— Я не интересуюсь политикой, — сказала она.

— Скоро заинтересуетесь, если эти предатели отдадут город королю, — сказал лодочник. — Если король приведет сюда кровожадных ирландцев и поганых французов, чтобы они перерезали горло честным англичанам!

— Да, — вежливо согласилась Эстер. — Полагаю, в этом случае я заинтересуюсь.

Лодочник откашлялся и сплюнул в воду. После этого он молча и размеренно греб.

Александр Норман принял их так, будто вместо поспешных панических сборов их визит был спланирован много месяцев назад. Его экономка приготовила две комнаты в небольшом городском доме рядом с мастерскими в Майнориз,[13] совсем недалеко от Тауэра. Френсис и Эстер должны были спать в одной кровати, а Джонни отвели маленькую комнатку в мансарде.