Слухи - Хэйди Перкс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я поняла, к чему он клонит.
– Она говорила о Хизер Керр, – продолжил Харгривс, глядя на меня. Мои руки под столом сжались в кулаки, ладони стали мокрыми. Наверху Итан хохотал, вскрикивая от смеха, и я подумала, что наша налаженная, счастливая жизнь может в одночасье рухнуть. – Поэтому я и пришел. – Голос детектива слышался будто издалека. Меня бросило в жар, захотелось пить, но, чтобы налить воды, нужно было встать, а я не была уверена, что ноги меня послушаются.
– Я не… – Губы двигались, и слова звучали, но я почти не контролировала, что говорю. – Я не делала этого.
Я ждала, что Харгривс возразит – а он считает, что делала. От Грейс он наверняка знал, что мы с Хизер вместе находились на скале и даже устроили потасовку, однако по какой-то причине я предпочла об этом умолчать, хотя полиция искала тело неделю. Меня арестуют и обвинят в убийстве по неосторожности. Минимум – в препятствовании правосудию…
Тошнота поднялась к горлу так быстро, что, не сиди я в оцепенении, меня бы снова вырвало.
Но Маркус Харгривс сказал, внимательно глядя на меня:
– Я и не думал, что это сделали вы. Анна, я привык улавливать скрытый смысл слов. Многое из того, что говорила Грейс, на первый взгляд казалось бессмыслицей, но я встречался с ней несколько раз, и у меня сложилось впечатление, будто она ненароком пыталась подтолкнуть меня к какой-то мысли. Она была больна – вы в курсе, да? – Он постучал себя пальцем по виску. – И что-то послужило триггером, вероятно, ее грядущий развод…
Харгривс замолчал, словно ожидая, что я добавлю – было кое-что и помимо развода, но я не могла выговорить ни слова.
– Я рассчитывал, что эта откровенность продолжится и я наконец пойму, что произошло двадцать лет назад. По-моему, Грейс находилась рядом с Хизер непосредственно перед ее гибелью.
– Она не сказала…
– Нет, в открытую Грейс, конечно, не призналась, но ее туманные намеки и фразы подвели меня к такому заключению.
Я попыталась сглотнуть комок, вставший в горле.
– Меня встревожило ее психическое состояние. Пожалуй, подсознательно я ожидал чего-то подобного.
– Чего именно?
– Ночного происшествия.
– То есть?!
– Во время разговора у нее стремительно менялось настроение. Она казалась очень несчастной, и я виню себя за то, что не вмешался. Я мог бы ее остановить… – Он вздохнул и опустил голову.
– Вы хотите сказать, что Грейс покончила с собой?
– А вы разве исключаете подобную возможность?
– Я… я не знаю, – призналась я, вспомнив ночные события. – Все произошло так быстро, я думала, Грейс сорвалась и упала, но…
«А в самом деле, – подумала я, – может, это самоубийство?»
– Она любила вас, – произнес Харгривс. – Это бросалось в глаза. Ее рассуждения были непоследовательными, но любовь к вам у нее прорывалась независимо от состояния. Поэтому примите мои соболезнования. – Он протянул мне руку над столом. – Мне жаль, что вы потеряли такую хорошую подругу.
Эпилог
Похороны состоялись две недели спустя, день в день, потому что в рамках полицейского расследования проводилось вскрытие. Наконец был вынесен вердикт, что смерть наступила в результате трагической случайности.
Когда детектив позвонил мне с этой новостью, я разрыдалась – от огромного облегчения, что все позади, и отчасти от сознания собственной вины.
Я всматривалась в выходивших из церкви людей. Проводить Грейс пришли неожиданно многие, учитывая ограниченный круг ее знакомств. Я узнавала и мамаш четвертого класса, и даже наших бывших одноклассниц – печальная новость облетела весь Клируотер. В толпе смешивались лица из прошлого и настоящего, поэтому я отвернулась и прижалась к Бену, который обнял меня за плечи.
– Надо Кэтрин найти, – произнесла я. – Она куда-то ушла.
– Вон она, с Матильдой. – Бен кивнул на скамейку, где вдвоем сидели осиротевшие мама и дочь Грейс.
– Боже, – прошептала я, на мгновение закрыв глаза. При виде их у меня закапали слезы. Отчего-то мне казалось, будто за последние две недели я узнала о Грейс больше, чем за двадцать лет. Беседы с Кэтрин помогли объяснить кое-какие детские странности Грейс, пока мы перебирали старые фотографии и припоминали разные случаи.
– Она лишь хотела внимания и поддержки, – однажды вечером сказала я Бену. – От отца Грейс этого не получала, а любовь Кэтрин оказалась поделена между ней и мной.
Кэтрин тоже чувствовала себя виноватой.
– Надо мне было отругать ее за то, что она изрезала твое платье, – призналась она на прошлой неделе по телефону. – Я часто думаю о прошлом и понимаю, что не научила Грейс, что хорошо, а что дурно. Я ей все позволяла, вот она и выросла, не чувствуя границ. Я ее плохо воспитала.
Странно было слышать, как Кэтрин сокрушается, что в свое время не наказала Грейс, но в душу невольно закрадывалась мысль, что она права. Грейс всеми силами старалась привлечь внимание, а ее упорно не замечали.
– Я должна к
