Якобы книга, или млечныемукидва - Антон Павлович Лосевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Думаешь, Витька – лирик?
– Думаю, наше время породило такую породу людей: циников в словах, прагматиков в делах, но при этом все-таки лириков. А может, таких людей всегда хватало, не знаю.
– Так почему же вы все-таки не придумали что-нибудь еще? Раз уж на такой супермасштабный проект замахнулись? Можно же и чего попроще было попробовать, для рестарта…
– Так я вот и предлагал Вите свою политическую партию-платформу строить, по приколу, чтобы саму эту идею уничтожать изнутри: фикцию, будто партии что-то решают. Партию «прогрессивного мещанства» хотел учредить, но он категорически отказался идти в политику. Такая уж у него была политика – не лезть в официальную политику.
– Слушай, вспомнил – есть еще один вопрос, который не дает мне покоя! Ты что-нибудь знаешь про книгу, которую Витя написал? А то есть у меня тут одно подозрение, ничем пока не подтвержденное, правда.
– Да, я в курсе. Он мне как-то проговорился, что, дескать, книгу по мотивам своей жизни написать подумывает, про тот этап в юморном бизнесе, а потом что-то надолго замолчал на эту тему. Я его затем спрашивал как-то, уже после флешмоба, где, мол, обещанная книга-то? А он отвечал, что никакой книги не будет, не выгорело что-то. Ну а я не стал сильно докучать с этим, и без того забот хватало.
– Не выгорело, говоришь? А я тебе могу сказать, что еще как выгорело! Я сам держал книгу в этих вот руках! Мы ей костер тогда на свалке разводили… Я успел немного полистать, только темнеть быстро стало, а потом и пожарище этот… Я, между прочим, даже экземпляр себе прихватил, только вывалился он, видать, из кармана, в суматохе этой. Так для чего писать книгу, печатать, чтобы потом сжигать? Конечно, все это так похоже на Витю, вот только мне не дано этого понять!..
– Хм, а для чего Гоголь продолжение «Мертвых душ» сжег? Хотя, наверное, это из другой оперы пример. Просто Витя говорил мне тогда, когда мы в первый раз на эту тему общались, что пишет не для того, чтобы кому-то что-то доказать, поразвлечь, словить симпатии, а так, для самоанализа больше, чтобы мозги не ржавели, чисто стресс снять, отвлечься. И потом, уже после флешмоба, я и поинтересовался у него книгой, а он, как-то отмахнувшись, как от слепня, сказал что-то вроде, что «не стоит оно того, никто все равно не поймет».
– Хм, почему же не поймет… А как же… «свои»? Я вот только не пойму еще, а отчего он не обратился в солидное какое-нибудь издательство, почему в типографии просто отпечатал самопалом? Ведь с его-то именем, думается, многие издательства в охотку бы взялись за дело.
– По поводу «своих», видимо, есть такие вещи, которые нельзя доверить даже «своим». Возможно, и не было для него никаких «своих». Вспомни девиз конторы: «Люди не любят друг друга». Вот и Витя жил скорее в мире идей, а не людей. Вот в чем драма. Людей вокруг полно, а своих, по-настоящему своих – нет. Меня тоже подобное чувство по юности сверлило, просто некоторые привыкают, а некоторые – нет. А что касается издательства, тут я вообще не вижу ничего странного: в том-то и штука – «в охотку бы взялись за дело», говоришь? Понимаешь же, что не в характере Витьки было бы пойти на сделку с издательством. Ну предложили бы они что-то типа «поработать над окупаемым проектом», подгоняя содержание под эту окупаемость, а Витьке окупаемость эта на хрен вообще не нужна была, поэтому и отпечатал просто через типографию, без гонора и гонорара. А почему сжег? Не знаю. Есть вещи, которые нам не суждено узнать никогда – вот и все. Просто тут тот редкий случай, когда мы хотим узнать, очень хотим! Но не можем и никогда не узнаем. А сколько есть вещей, про которые мы знать не знаем и знать не хотим, врубаешься? А Витька… возможно, утратил интерес, остался недоволен написанным, а может, случилось еще что-то, кто знает?
– Да уж… писать книгу про человека, который сам сжег свою книгу… Может быть, в типографии макет какой-то остался, надо бы у Ваньки поспрашать, что там за типография была. Жаль терять такой документ, ведь любая книга – документ, характеристика своей эпохи. А уж мне почитать Витькину работу было бы до крайности любопытно, к тому же я немного успел полистать, там про Рим что-то было, хотя, мне показалось, это какая-то метафора. Слушай, откупоривай-ка вторую бутылку Сэма, только ведь к самой сути подобрались!
– Ааа! Я ж говорил: Сэм у нас тут такой гонят! Это как семечки – чуть распробуешь, потом за уши не оттянешь! Да и я вообще-то тоже только по выходным практикую, ты не подумай чего, что спиваюсь тут безобразно втихаря. Хотя у меня каждый день проходит в режиме полурабочем-полувыходном. Не в этом ли счастье, что не нужно пять дней в неделю ездить на завод к шести утра? А мы еще жалуемся на что-то, зажрались! А делать что-то надо, чтобы мозги не тупели. Вот ты молодец, книгой занялся, надо бы и мне хобби какое-нибудь себе взять, возродить…
– Это да… Хотя Виктор вряд ли таким образом понимал счастье, сам знаешь. Так вот, а самое-то главное… куда, как считаешь, он делся-то, куда мог уехать? Вот откуда у тебя уверенность, что мы его больше не увидим? Ты постоянно говоришь о нем в прошедшем времени…
– Я думаю, что никуда он не уезжал. Ну как ты себе это представляешь? Чтобы Витя в каком-нибудь Непале или Швейцарии отсиживался? Да он бы там за неделю взвыл от тоски! Он хотя нередко негативно отзывался о России, за неотесанность и царящий кругом абсурд, а все-таки без России
