Воины Новороссии. Подвиги народных героев - Михаил Иванович Федоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ситуация, как у Героя России Марата Ахметшина. Его часть расформировали, ему предложили должность в Гюмри, он туда приехал, а та уже занята…
Черешнев:
— Они меня отправляют обратно в Воронеж. Я говорю: «Я ни за что не поверю, что у вас нет ни одной свободной должности». Они: «У нас есть, пойдете командиром взвода?» Я говорю: «Пойду».
11. Требовательный командир взвода
Ярослав:
— Они меня поставили. А, получается, полк уже тренированный, они тренировались. А я прибыл к шапочному разбору. Последняя доукомплектовка и через две недели отправка. И они говорят: «Ну, пойдешь?» — «Пойду». И все, я поехал.
— А не ущемляло? Я вот писал в своей первой книге про СВО о старшем лейтенанте Ненахове, майоре Вакулине. Они увольнялись, а потом не смогли, вернулись. Все их однокурсники полковники, а они: один — старший лейтенант, другой — майор…
— Я вам как скажу. Один генерал сел за штурвал, и во время полетов, в общем, со вторым пилотом они разбили самолет…
— Так это про генерала Боташева. Тоже в книге о нем. Он поехал на Донбасс и простым летчиком. Когда я узнал про него, я писал взахлеб. Он не штабная, извините, крыса, он летчик, что и требовал от подчиненных. Ему сверху звонят: что летаешь, ты в штабе должен сидеть… А он, нет: учил… Вот его ученики сейчас и дают жару укропам…
Черешнев:
— Я про то говорю, кто хотел быть полезным, тот оказался полезным. Там много офицеров пришло. Второй командир взвода был капитан. Он пришел еще позже, чем я. Он с Оскола. Пограничник. И один парень молодой пришел — лейтенант. Много офицеров в то время, когда я туда пришел добровольцем, уже получили звания офицерские лейтенантов из солдат. Из солдат стали лейтенантами. Высшее образование есть, и они уже участвовали. Это июль. С февраля время прошло. Они как-то себя проявили, и лейтенант на должности командира роты. Не моей роты. Это я как пример привожу, из командиров взводов у него прапорщики и сержанты. То есть офицеров нет. Некомплект ужасный. Но я с этим лейтенантом, командиром роты поговорил, он положительный парень. Мне так понравился. Тоже не пьет, не курит. Спортсмен. И он, как бы вам сказать, высоко мотивирован.
— Вы все-таки собаку в военном деле съели… Пришлось чему учить ребят?
— Я себя не нахваливаю, понимаю, это неприлично.
— А что нахваливать? Что есть, то есть.
— Вот чему я мог научить? Первое, что я сделал, собрал взвод и сказал: «Ребята, у нас наступает сухой закон. Никакого употребления, пока мы не победим, пока мы на фронте, не будет. Будет жестко все пресекаться». Дело в том, что контингент разный прибыл. Военкоматам поставили разнарядку набрать, они и набирали. С деревень выгребали все. Почему мы говорим, что очень много «пятисотых», так называемых, которые бегут оттуда. Потому что людям рассказали, что вы будете получать огромные деньги. За это делать ничего не надо. Только поддерживать температуру тела в районе 36 градусов, там будете вы стоять, все будет нормально. Когда пришли на передок, люди, которые не были мотивированы или мотивированы деньгами, они оттуда сразу ушли. То есть это отсев одного дня.
— Очищение…
— Поэтому людям, которые говорят: заработать туда поехать, я им говорю: «Вы там не заработаете деньги. Туда люди едут не за этим. Потому что никакая жизнь этих 200–300 тысяч не стоит. Когда вы увидите своими глазами, что вас сейчас просто могут убить, вы увидите, как товарищ рядом мертвый упал, вы сразу поймете, что деньгами это не оценить никак». Поэтому я эту картину представлял и ребят к этому готовил. Во-вторых, когда я понял всю трагедию. Почему я понял? Потому что очень много пьющих офицеров. Очень много пьющих солдат. Я понял, что их боеготовность отразится на том, выживем мы или нет. И я сразу же собрал такой коллектив, это я скажу без прикрас, именно то, чем я могу гордиться, который мотивирован и не пьет. То есть всех пьющих ребят, кто выпивал из солдат, я отправлял сразу. Говорил: «Идите или увольняйтесь куда угодно». Потому что это не бойцы. Они не будут воевать. Они занимают штатную единицу. Скажем, пулеметчика. Но в ответственный момент они там не окажутся. Просто лучше на них не рассчитывать сразу. Вот…
— По крайней мере балласт…
— Потом, когда я прибыл туда, технику, которую мы получали новую… А нам дали БМП-4. Я пошел, сделал приемку, посмотрел, что внутри. Что работает, что не работает. И все замечания, которые я сделал, они устранены не были. Приезжали представители завода, я говорю: «У нас не работает радиостанция», «У нас течет масло в коробке». У нас то, у нас се. «У нас нет бронелистов». Брони нету! Машина без брони. Я говорю: «Машины новые, они должны на 100 процентов быть укомплектованы». Они: «Ну, мы подумаем, что можно сделать». Но, в общем, до скандалов. Мы сейчас поедем воевать и как мы будем без связи! Ну, в таком ключе.
Черешнев давал жару горе-поставщикам.
12. Законодатели моды
Черешнев:
— Я понимаю, что вся эта штабная культура, она проросла корнями. И отчеты писать. Я говорю: «Дайте нам на солдата пострелять. Дайте нам нормальные, полноценные стрельбы». В общем, выбил боеприпасы. На сто солдат и даже с других батальонов, они мне так благодарны были. Подходит солдат: «Вы вроде как соображаете». А я сам — гранатометчик. Пять лет в училище. Они говорят: «А мы не умеем стрелять. Меня назначили с гранатометом, а я…» Я собрал всех гранатометчиков, пошел получил десять ящиков гранат, и комбат говорит: «Что ты хочешь делать?» — «Я хочу сделать полноценные занятия с гранатометчиками. Потому что сейчас выйдет танк на нас, а они даже не смогут выстрелить». Понимаете,
